Синдром жертвы - Чингиз Абдуллаев

Это просто оправдание, подумал Вениамин. Иногда в нем просыпался совсем другой человек – саркастический обвинитель, безжалостный, холодный, неуступчивый. Он говорил ему все то, что мог бы сказать настоящий обвинитель на судебном процессе, и был гораздо страшнее любого обвинителя, так как сидел внутри и все видел, все знал, все помнил. Укрыться от его выпадов было невозможно, так же, как спорить с ним.

Там, внутри, сидел еще один человек, чаще всего прикрывавший остальных, – достаточно интеллигентный, начитанный специалист, вежливый руководитель, образованный директор института, ровный в общении со всеми сотрудниками и галантно относившийся к женщинам. Именно он выступал на передний план, заманивая свои жертвы в расставленные ловушки. Такому человеку женщины, безусловно, верили.

Но был еще и третий. Тот самый, чей облик проявлялся лишь тогда, когда он выходил на охоту, расстилал простыню, лишь когда жертва начинала дергаться в его руках. Это был не просто насильник, а насильник со своей идеологией, получающий удовольствие не только от самого процесса насилия, но даже от подробного планирования. Агрессивный, сильный мерзавец, который не верил ни в Бога, ни в дьявола, душа которого была вывернута наизнанку. Страдания других людей доставляли ему удовольствие, крики и плач возбуждали его, предсмертные конвульсии делали его счастливым. Этот мерзавец никогда не думал о людях, остающихся на земле после его нападений, о родителях и детях своих жертв, о десятках людей, близких и родных, страдавших и переживавших всю оставшуюся жизнь. Он думал только о себе, об удовлетворении своей пагубной страсти.

Самое поразительное, что все эти три ипостаси были продолжением друг друга, чертами его противоречивого характера. И он это понимал. Даже узнав о создании группы экспертов, даже прочитав заметку о самом себе, он уже не мог остановиться. Но его противостояние с экспертами выходило на финишную прямую. Нельзя все время безнаказанно убивать. Если люди не могут остановить чудовище, творящее столь нечестивые дела, тогда в дело вмешивается Его Величество Случай. Или Бог, для тех, кто верит в Него.

«Неужели я осмелюсь ему написать, – подумал Вениамин. – А почему бы и нет? Он наверняка получает десятки подобных писем, и найти адресата практически невозможно. Кто сейчас вспомнит, что в прошлом году на курсах повышения квалификации один провинциальный прокурор дал своему коллеге из другой провинции этот адрес?» Нужно будет подумать, решил Вениамин, чувствуя нарастающий болезненный страх. И вместе с тем он уже знал, как именно поступит.

Глава 13

В Курган Дронго прибыл в шестом часу утра, уставший, невыспавшийся, небритый, помятый. Устроившись в гостинице, он прежде всего принял горячий душ, побрился, позавтракал. Судя по всему, в передвижениях убийцы учитывается и состояние поездов, курсирующих по этому маршруту. Если не заказывать билет заранее, придется ездить с незнакомыми попутчиками, которые иногда бывают достаточно назойливыми. Не говоря уже о том, что спать в подобном купе просто невозможно, хотя бы из опасения за свои личные вещи, ведь никогда не знаешь точно, кто именно окажется рядом с тобой в эту ночь. Сам Дронго почти никогда не спал в присутствии чужих людей. Он мог в лучшем случае дремать, чутко прислушиваясь к звукам вокруг него. Но даже когда засыпал, сон был настолько чутким, что он просыпался от малейшего шума. Мать всегда смеялась, что у него «сон волка». Он реагировал на любой шорох, на любое присутствие постороннего человека, даже когда в комнату входили родители.

Может, поэтому Дронго почти никогда не оставался у незнакомых женщин, не позволяя себе расслабляться, а предпочитал лишь короткие свидания. Даже приезжая к Джил, он ночевал в собственной спальне в одиночестве. Она знала эту его странную особенность, хотя в первые годы обижалась на подобное поведение.

Дронго спустился к завтраку в половине восьмого утра и уже заканчивал есть, когда в ресторане появились Гуртуев и Резунов. Оба прошли к его столу.

– У вас усталый вид, – заметил Казбек Измайлович. – Сложно добирались?

– С пересадками, прямого поезда на Курган не было. Наш интеллектуальный убийца, очевидно, заранее планирует свои маршруты.

– Интеллектуальный убийца, – недовольно повторил Резунов, – это какой-то нонсенс. Убийца не может быть интеллектуалом, он для этого слишком жесток и бессердечен. В следующий раз появится интеллигентный убийца?

– Нет, – возразил Гуртуев. – Интеллигентность не зависит от уровня образования или ума. Это не только воспитание, а образ жизни, внутренние установки. Убийца может быть интеллектуалом, таких примеров сколько угодно. По большому счету, все великие физики, работавшие с ядерными программами, могли считаться убийцами. Во всяком случае, те, чьи бомбы сбросили на Хиросиму и Нагасаки. Сколько людей там погибло! Только не говорите, что была война и американцы защищали свое отечество. Конечно, защищали, и, конечно, была война. Но интеллект ученых был направлен на создание смертоносного оружия.

– Это совсем другое, – отмахнулся Резунов. – Они все-таки не насиловали и не убивали. Чем больше мы ездим по стране, чем больше занимаемся этим делом, тем больше я убеждаюсь, что этот сукин сын просто ненормальный психопат.

– В данном случае вынужден с вами не согласиться, – парировал Казбек Измайлович. – Конечно, у него очень серьезные отклонения в психологическом плане, очень занижена требовательность к себе и завышена самооценка. Возможно, он даже не считает свои преступления ужасными. Но, судя по тому, как он их осуществляет и готовит, мы имеем дело с очень умным и достаточно интеллектуальным убийцей, как бы сильно вас ни шокировало упоминание об интеллекте.

– Книга Камерона, – вспомнил Дронго. – Человек с обычным высшим образованием не мог знать о ее существовании. Возможно, преступник имеет отношение к архитектуре или строительству.

– Верно, – согласился Гуртуев. – Это нужно проверить. Затем – его встречи. Обратите внимание, что он выбирает женщин достаточно независимых, состоявшихся, успешных. Здесь тоже срабатывает его подсознание. Он получает очевидное удовольствие от унижения таких женщин. Иначе он мог бы убивать обычных проституток. Но ему важен социальный статус своих жертв.

– В Челябинске была несколько иная ситуация, – заметил Дронго. – Сотрудники милиции скрыли от нас важный факт – у погибшей были неприятности с мужем, который имел внебрачного сына от одной из своих сотрудниц. Жена даже уходила из дома, но через некоторое время они помирились. Он – типичный карьерист и хорошо понимал, что ему нужны связи его супруги. Может, даже по-своему любил ее.

– Это вряд ли, – покачал головой Резунов. – Если бы любил, не изменял.

– Теперь я не соглашусь с вами, – улыбнулся Дронго, – хотя, если бы в нашей компании оказались женщины, они сейчас разорвали бы меня на куски за мои слова. Дело в том, что мужчина может искренне любить свою женщину и при этом иметь связи на стороне. Вы же знаете, мужчины – особые существа.

– Так можно оправдать любую безнравственность, – строго заметил полковник.

– Не безнравственность, – вмешался Гуртуев. – Есть мужчины, которые даже лечатся от сексуальной зависимости. Это тоже часть устоявшегося образа жизни. Я даже думаю, что наш уважаемый друг и известный эксперт так убежденно говорил об этом именно потому, что имеет в виду и собственный опыт. Разве я не прав?

– Трудно спорить с лучшим психоаналитиком страны, – рассмеялся Дронго. – Полагаю, что вы правы. Я люблю свою семью, но иногда позволяю себе увлечения на стороне. Возможно, я не очень прав, но – простите меня, полковник, – не считаю эти увлечения таким уж ужасным грехом.

– А некоторые считают, – кивнул Гуртуев. – Вот вам разность подходов к одной проблеме. Возможно, наш уважаемый Виктор Андреевич думает несколько иначе. Но вы оба находитесь в нише социальных и правовых требований к индивидууму. Если господин Дронго считает, что мужчина имеет право на подобные шалости, его шкала ценностей несколько отличается от вашей, господин полковник. Кстати, насчет полигамности мужчин он прав. Во всяком случае, я в молодости тоже не был ангелом, хотя живу со своей супругой уже больше сорока лет.

Все трое мужчин улыбнулись.

– Сейчас проведем небольшой эксперимент, – предложил Дронго. – Скажите, господин полковник, только откровенно, сколько лет вы женаты?

– Восемнадцать, – ответил Резунов.

– И вы ни разу не изменяли своей супруге? Только откровенно.

Полковник отвернулся. Дронго терпеливо ждал.

– Два раза, – сильно покраснев, ответил наконец Резунов. – Но это было давно.

– Вот видите? А ваша супруга наверняка вам не изменяла. Это к вопросу о полигамности мужчин, – улыбнулся Дронго.

– Может, мы еще пожалеем нашего убийцу, который просто ищет приключений на стороне? – разозлился Резунов.