Прокурор - Анатолий Безуглов

Перейдя к массажу, дядя Петя прочел прямо-таки небольшую лекцию, достойную врача. Руки, по его словам, надо массировать от кистей до локтя - кровь, значит, поднимать. И ноги так же - от стопы вверх...

- Гаврилыч, - спросил Бархатов, когда банщик уверенно управлялся с его тучным телом, - ты случайно в Москве в Сандунах не бывал?

- А как же, бывал... Учился, можно сказать...

- Сразу почувствовал! Школа. Митина не знавал? Любимец "Спартака".

- Василия Семеныча! - с благоговением произнес банщик. - Ежели у меня, к примеру, какой-то разряд по этому делу, то Митин, считай, гроссмейстер среди банщиков был...

И они добрых полчаса вспоминали Василия Семеновича, его золотые руки.

После парной все ныряли в озеро, кроме Чибисова, который боялся разбередить свой радикулит. А затем были препровождены Геной в один из домиков, где ждал накрытый стол с закусками. Подавала им пожилая неразговорчивая женщина, как выяснилось - жена дяди Пети.

Когда закусили, жена банщика вошла в комнату с блюдом, на котором веером были разложены шампуры с кусками жареного, исходящего паром мяса.

- О! - воскликнул Альгис Янович. - Еще одно чудо!

- Как вы смотрите, дорогие москвичи, чтобы перейти на коньячок? спросил довольный Чибисов, берясь за бутылку с золотистой жидкостью. - К шашлычку? Тем более - армянский, марочный, ереванского разлива...

Никто, естественно, не отказался. Подняли рюмки за здоровье гостей, потом пили за хозяев, за будущее Зорянска, за мага и волшебника парилки дядю Петю... За столом вконец установилась непринужденная, веселая атмосфера. Все перешли на "ты".

- Ей-богу, Глеб Артемьевич, к таким, как ты, приятно приезжать, говорил Бархатов, блаженно откинувшись на спинку стула. - План у тебя в порядке, жилье строишь, о культуре заботишься...

- Мало строю, - поскромничал Самсонов. - Надо куда больше.

- Поможем, - кивнул Лев Григорьевич. - Кому-кому, а тебе фондов не пожалеем. И средств...

- С транспортом тоже худо, - продолжал директор завода.

- Пришли заявку. Найдем. Из резерва. Лично Бармина попрошу.

- Точно, - вступил в разговор Раупс. - Бармину доложим... Не много у нас таких руководителей... И у начальства на виду, и рабочий коллектив уважает тебя. А то, что в футбол играешь, мне, например, нравится... Знаешь, Глеб Артемьевич, некоторые ведь думают, мол, футбол - это чуть ли не детская забава, игра, одним словом... А я считаю, что футбол - это политика! Да! Большая политика! Ты себе даже представить не можешь, что будет твориться 13 сентября 1998 года.

Самсонов начал лихорадочно вспоминать, какой юбилей ожидается в 1998 году, но в это самое время ему на выручку пришел Чибисов. Перегнувшись через стол с наполненной рюмкой в руке, он спросил:

- Лев Григорьевич, ты уж, дорогой, извини нас, периферийщиков, но я, ей-богу, не знаю, что планируется на 13 сентября, мне никто не докладывал, да и установки, кажется, не поступало...

- Ха-ха-ха, - рассмеялся довольный Бархатов. - Привык ты, председатель, к стереотипу: 1 Мая, 8 Марта... А 13 сентября 1998 года будет день необычный, если хотите - день всенародного ликования, и в Зорянске тоже, уверяю вас, дорогие друзья...

Раупс умиленно смотрел на Бархатова и не узнавал своего начальника.

Тут встал Бархатов и торжественно провозгласил:

- 13 сентября 1998 года, дорогие други мои, исполнится ровно 100 лет со дня рождения нашего русского, отечественного футбола! В этот день в Петербурге, на Васильевском острове, состоялся первый матч между двумя первыми в стране футбольными клубами - Кружком любителей спорта, созданным, к вашему сведению, в 1897 году, и Петербургским кружком спортсменов, созданным в 1898 году. Вот почему сегодня, сейчас я предлагаю всем выпить за 13 сентября 1998 года, за вековой юбилей нашего любимого футбола!

Судя по бурной реакции участников застолья, тост произвел на них сильное впечатление. Раупс, желая продолжить любимую для начальника тему, стал расспрашивать его об истории "Спартака", об отдельных игроках этой команды...

Бархатов охотно и многословно отвечал. Потом разговор о футболе приобрел международный масштаб. Но и здесь начальник главка проявил свою компетентность и эрудицию. Оказывается, официальной датой рождения современного мирового футбола принято считать 26 октября 1863 года, когда в Лондоне была создана Английская ассоциация футбола и сформировано 13 пунктов правил, которые в основном сохранились и поныне... Говорили о Пеле, об игре в Испании...

А когда Бархатов почувствовал, что интерес к его рассказам стал угасать, он решил круто повернуть тему разговора.

- Друзья, отдельно за Глеба Артемьевича и Алексея Фомича мы пили? Пили, - поднял он рюмку. - Сейчас предлагаю тост за их тандем! Это же здорово, когда мэр и директор - как единое целое!

- А как же иначе, - сказал Чибисов, когда все опрокинули свои рюмки. - Что хорошо заводу, то хорошо и городу. И наоборот. К примеру, этот наш будущий стадион... Ведь не только заводским польза. И другие наши жители смогут приобщиться к спорту. Дерзай, как говорится, пробуй! Выше всех и дальше всех!..

У Алексея Фомича случалась странная штука - он то хмелел, то трезвел.

- Правда, - вдруг грустно произнес он, явно хмелея, - хотелось бы, чтоб уж делать так делать... Нет, вы не подумайте, мы благодарны... дареному коню, как говорится...

Чибисов замолчал.

- Постой, Алексей Фомич, ты уж давай выкладывай все, - сказал Бархатов. - Есть просьбы - прошу на стол.

- Есть, - кивнул председатель горисполкома. - Вот мы сегодня славно попарились... А зачем, спрашивается, надо было ехать за семь верст киселя хлебать? Нет, чтобы у себя, на Голубом озере, отгрохать такой стадион, такой...

- Чтобы матч, посвященный столетию отечественного футбола, проходил где?.. - обратился Самсонов к Бархатову.

- Понял, понял. Идея! Что, не хватает денег?

- Их всегда не хватает, - философски заметил Чибисов.

- Можно подкинуть, - сказал Лев Григорьевич. - Только делать все надо с умом. Пусть инициатива исходит снизу, от горсовета.

- Это мы сочиним, - заверил Чибисов.

Утром, когда возвращались в Зорянск, гости не переставали хвалить Самсонова и Чибисова за прекрасно проведенное время. А вечером, когда провожали Бархатова и Раупса на поезд, в багажнике самсоновской "Волги" лежали предназначенные для гостей две цветастые коробки с "сувенирами".

* * *

В понедельник Авдеева вызвал к себе заместитель прокурора области Первенцев.

- С Измайловым беседовали? - спросил он.

- Беседовал.

- Факты, что в жалобе, подтвердились?

- Да как вам сказать... - ответил Владимир Харитонович.

И передал разговор с зорянским прокурором, состоявшийся в субботу.

- Ну и что? - спросил Первенцев. - Главное Измайлов не отрицал, так? Пошел к посторонней женщине? Пошел. Выпивал с ней? Выпивал.

- Два бокала шампанского, - заметил Авдеев.

- Да еще остался на ночь в отсутствие мужа, - пропустив мимо ушей замечание Авдеева, закончил заместитель прокурора.

- Элем Борисович, почему посторонняя? Измайлов же объяснил: когда-то она была его первая любовь. А это чувство, можно сказать, святое... Ну откуда ему было знать, как все обернется, как истолкует муж. Ведь там оставался еще один гость, да исчез под утро...

- Должен был подумать о последствиях, - раздраженно сказал Первенцев. - Мы не можем никому позволить пятнать нашу с вами форму. Призываем к соблюдению нравственности, порядочности, и если сами будем нарушать...

- Но ведь надо разобраться, - не удержался Авдеев. - А если тут недоразумение?

- Ничего себе недоразумение, - покачал головой зампрокурора.

- А почему бы и нет, - убеждал Первенцева Владимир Харитонович. Допустим, этот Белоус не ведал, что его жена и Измайлов знакомы еще с Дубровска... Вот сгоряча и бахнул жалобу. И мы погорячимся. Белоус, может, сослепу, по глупости, но мы-то должны сейчас подумать...

- Сейчас, говоришь? А я уверен, товарищ Авдеев, что нам нужно было раньше подумать... Когда назначали Измайлова прокурором. Вот тогда действительно следовало подумать: можем ли ему доверять такой пост? Кстати, что известно о его прошлом?

- Оно не богато приключениями.

- И все же? Хотелось бы услышать о нем поподробнее... Или вы не готовы?

- Почему же, - пожал плечами Владимир Харитонович. - Я знаю жизнь Измайлова не только по бумагам. Родился он в селе Краснопрудном. Отец одним из первых вступил в колхоз. Но в начале тридцатых годов по ложному доносу был обвинен в кулачестве. Хотя какие они были кулаки? В хозяйстве имелась одна корова да лошадь, которую Измайловым выделил сельский Совет. Он сумел отстоять свою правоту, но сколько это стоило сил и здоровья!

- Простите, Владимир Харитонович, - перебил его Первенцев, - если так было с отцом, то у сына могла затаиться обида, возникнуть определенный комплекс... Как вы полагаете?

- Я считаю, что от этой обиды с детства в душу Захара Петровича если что и запало, то это ненависть к несправедливости. Или у вас есть другие сведения?