Сердце Феникса - Мэтью Гэбори

Сол-Сим придвинул кресло и жестом пригласил Януэля сесть.

– Располагайтесь с удобствами, мессир. Присутствующие здесь были бы рады услышать от вас о Фениксах и вашей лиге, – заявил он, усевшись прямо на стол.

Мало-помалу жрецы собрались вокруг Януэля. От них исходил какой-то назойливо-плотский запах. Лишь трое продолжали держаться на расстоянии, однако глаза их неотрывно следили за юношей.

– О чем бы вы хотели услышать? – спросил Януэль, стараясь сохранять бесстрастный тон.

– О воздержании, – выдохнул один из жрецов. – Я хотел бы знать, каким образом вам в вашей Башне, отделенной от всего Миропотока, удается подавлять желание. Разве что ученики преуспели, обнаружив иной путь его удовлетворения? – Завершив фразу, жрец бросил взгляд на собратьев, а затем сосредоточил внимание на Януэле. – Так что?

– В отличие от вас мы полагаем, что понятие «желание» лежит, прежде всего, в сфере духа.

– Вот оно что!

– И в этой плоскости нетрудно прийти к выводу, что если оно не принадлежит реальности, то вовсе нет никакой необходимости в том, чтобы попытаться удовлетворить его.

– Весьма интересно. Но… допустим на минуту, что в дверь стучится женщина вашей мечты. Какова будет ваша реакция в этом случае? Осмелитесь ли вы утверждать, что не существует ни ее, ни желания, которое она в вас возбуждает?

– Вы не понимаете. Эта женщина может быть столь же приятна для меня, как и огонь, пылающий в камине.

Сол-Сим нахмурился:

– Довольно нелестное сравнение.

– Для фениксийца напротив. Вопрос в том, чтобы ощущать красоту жизни, а не в том, чтобы судить, принадлежит ли она вам…

– Вот куда мы прибыли, – со вздохом произнес Сол-Сим, воздев вверх руки. – Вы отказываетесь от схватки, вы смотрите, но не действуете.

– Возможно, с точки зрения сторонников империи, это так, – заключил Януэль, – но у себя в Башне я непрестанно действую во благо Фениксов.

– Вы говорите о Возрождении, не правда ли? Если бы наши войска могли на него рассчитывать, оно стало бы многообещающим оружием в наших руках.

Сол-Сим щелкнул клювом, жрецы вторили ему многозначительным пощелкиванием.

– Но ведь мы продолжаем закалять клинки в огне Фениксов! Разве этого недостаточно? – возразил Януэль.

Сол-Сим, нависая над юношей, прошептал:

– Нет, теперь нам этого недостаточно, мессир! Какой смысл платить кучу денег за оружие, ведь химерийцы могут приобрести себе точно такое же? Поэтому мы хотим иметь гарантию, что ваши Фениксы смогут взмыть в небо рядом с нашими Грифонами. Представьте хотя бы на миг, мессир, какое это было бы грандиозное зрелище! Грифоны и Фениксы, парящие в небесах, ожидают лишь знака императора, чтобы обрушиться на неприятеля. И тут их уже ничто не в силах остановить.

– Но я всего лишь ученик, – оборвал его Януэль, встав с кресла, – и не вправе поддерживать подобные разговоры. Я предпочел бы удалиться.

– Согласно обычаю, вы должны отобедать с нами, – холодно отчеканил Сол-Сим.

Януэль решил, что с него хватит. Твердо сжав плечо жреца, он заставил его посторониться.

– Позвольте пройти.

Сол-Сим ухватил его за запястье:

– Вы, кажется, приказываете мне, мессир?

Один из трех жрецов, не присоединившихся к группе, подошел к спорящим и тихо произнес:

– Я провожу его.

Он был облачен в темно-голубую тунику, мягкие сапоги, на лысой голове красовалась ермолка красного фетра. Сзади, за его спиной, угадывались очертания сложенных крыльев.

– Идемте, юноша, – выдохнул он.

Януэль последовал за ним, провожаемый ледяным взглядом Сол-Сима. В коридоре незнакомец решил представиться:

– Меня зовут Сен-Ден. Прошу прощения за поведение моих собратьев, мессир.

– Это нестрашно… Но отчего они так вели себя?

Жрец застыл на месте, взгляд его был печален.

– Они боятся.

– Харонцев?

– И не только.

– Но…

– Пожалуйста, оставим это. Вы ведь сами сказали, что вам не подобает толковать о подобных вещах.

Януэль, слегка поморщившись, направился за медленно шествовавшим жрецом. Когда они покинули апартаменты, где размещались служители Грифонов, и почти дошли до отведенной гостям комнаты, спутник Януэля сразу осмелел:

– Сегодня они не посмеют ничего предпринять, для того чтобы повредить вам, – сказал он. – До того момента, пока Феникс не склонится перед императором, они вас не тронут. Но зато нынче ночью вам следует быть настороже. Если прознают, что ваш друг Фарель отказался от союза с императором, тогда вполне возможно, что они решатся мстить вам.

– Они посмеют напасть на фениксийцев?

– В это смутное время скорее стоит ожидать какого-нибудь происшествия, которое можно было бы связать с Харонией…

– Почему вы сообщаете мне это?

– Среди жрецов-служителей Грифонов нет единства. Я отношусь к тем, кто в глубине души хотел бы сохранить альянс между вашей лигой и империей. Если же фениксийцы решат отказаться от поставок оружия для наших рыцарей, то следует опасаться самого худшего. Императору известно об этом, – с усмешкой произнес Сен-Ден. – Конечно, он не сделает ничего, что могло бы навлечь на него молнии фениксийцев, хотя, по слухам, это не так. В настоящий момент важнее всего привести ритуал Возрождения к благополучному завершению. Именно поэтому я проводил вас до ваших покоев. Если Феникс наилучшим образом возродится из Священного Пепла, тогда все сложится благоприятно и можно будет обдумать средства борьбы с Харонией.

– Правда ли, что ее влияние распространяется быстрее чумы? – спросил Януэль.

– Куда быстрее, мессир, – прошептал жрец. Он отворил дверь комнаты, отведенной Януэлю и его наставнику, и уже на пороге, положив руку на плечо юноши, сказал: – Послушайте меня. Прошлой ночью Темные Тропы проникли в коридоры имперской крепости к самим императорским покоям. Нам удалось справиться с этим раньше, чем харонцы размножились. Мы были готовы к этому.

– К покоям императора… – прошептал Януэль, потрясенный до глубины души.

– Да. Я решил доверить вам эти сведения, чтобы вы поняли, как важно нынешнее Возрождение. Императору необходима уверенность в своих силах.

– Я думаю, мэтр Фарель на его стороне.

– Разумеется. Положение достаточно серьезное, и мы предвидим, что нам понадобится немало Огненных Клинков…

Жрец говорил о легендарных мечах, клинок и эфес которых были закалены в пламенеющем пепле юных Фениксов. Эти удивительные птицы рождались чрезвычайно редко, и фениксийцы стремились использовать такие случаи, чтобы изготовить боевое оружие уникальной мощи. Такой меч предназначался для конкретного рыцаря; вобрав в себя силу Феникса, это оружие могло в разгар сражения обрушить ее на неприятеля. Огненные Клинки слыли лучшим средством борьбы с харонцами. И все же им был присущ один недостаток: стоило умереть их владельцу, как клинок постигала та же судьба, точнее, он превращался в обычный железный меч, утрачивая свою магическую силу. В империи осталось всего семь таких клинков, и пять из них принадлежали имперским гвардейцам, день и ночь охранявшим императора.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});