Литературная Газета 6379 ( № 31 2012) - Литературка Литературная Газета

Претензия № 3 (сомнительные биологические признаки).

Пусть и кажется нам чудовищной сама постановка вопроса, но всё-таки. Светланину биологическую состоятельность нужно оценивать не на основании отвлечённых представлений о гармоничных пропорциях. Биологию следует рассматривать применительно к такому важному аспекту, как способность терпеть тяготы и лишения, а значит - выигрывать войны. Этот дар можно проиллюстрировать фотографиями конкретной войны против ф ашистов. Если в жизнерадостной регулировщице, стоящей на перекрёстке с указателем "На Берлин", вы не узнаете стать Светланы Курицыной, вам не поможет и хвалёная немецкая о фтальмология.

Претензия № 4 (глупость).

Почему-то юмором у нас считается всё, сказанное в манере Урганта, когда комический эффект создаётся не содержательной составляющей, а формой - придурковатым интонационным нажимом. Шутящий по-ургантовски может говорить абсолютные банальности, хуже того - быть этаким Петросяном, но интонации "как бы юмора" достаточно, чтобы прослыть умницей и остряком.

Света - другая. Она не указывает публике дополнительным интонационным маркером, что уже начала шутить. Да у неё и цели такой нет - юморить непрерывно, назойливо тар ахтеть с редкими перерывами на отдых, как старый холодильник в жару. Вот встретила в коридоре Останкино Иосифа Пригожина, тот рассказал, что возвращается со съёмок в прогр амме Малышевой. "У вас что-то болит?" - спрашивает Света. Или смотрит с высоты телебашни на крышу телецентра: "Нифига себе, какой он у вас заплесневелый - мхом покрыт[?]"

НТВ сделало всё, чтобы Света выглядела вульгарной синтетической дурой, но вопреки ухищрениям энтэвэшников сквозь буйно цветущую плесень "праймового вещания" всё-таки пр освечивается Светина подлинность.

А ведь представляли программу как ответ белоленточникам на обструкцию, как способ реабилитировать Свету из Иванова. Однако НТВ выступило на стороне высокомерного болотного сообщества, намеренно показало Свету хуже, чем она есть на самом деле.

Света - не дура. Найдите в Интернете программу "Минаев LIVE", длинное интервью, из которого ясно: это непосредственная, симпатичная, остроумная, запущенная девушка.

Она вполне могла бы стать звездой ТВ, но при одном условии: ей нужна программа, которая ставит цель приносить людям пользу, имеет позитивный социальный смысл. А НТВ отрядило Свету в гнойную среду масскульта, не научив давать в пах Алибасову, когда тот начнёт говорить свои дежурные сальности[?]

Однако хватит о мерзостях НТВ, чтобы не получилось по старой схеме: метили в Кулистикова, а попали в Светлану.

Олег ПУХНАВЦЕВ

До свидания, наш ласковый Хаус!

До свидания, наш ласковый Хаус!

Самый популярный телесериал мира закончился почти незаметно. Семь с половиной лет, восемь сезонов, 177 серий. Шестьдесят шесть стран и более восьмидесяти миллионов зрителей. Два десятка престижных кинематографических наград. И вот он закончился, но мало кто сказал вслед "Доктору Хаусу" прочувственное слово.

Думается, причина на поверхности. На протяжении как минимум двух последних сезонов сериал сползал к вырождению, пестрел повторами и штампами, а последние серии стали апофеозом сценарного бессилия и банальной продюсерской дурновкусицы. Результат: аудитория завершающих сезонов намного меньше, чем даже у первого. Вот что бывает, когда превращаешь искусство в дойную корову. Кроме того, сценаристы стали заложниками собственной большой удачи: они создали громаду, но в конце концов её надо было куда-то девать. Взорвать - самое простое решение.

Однако самый популярный сериал первого десятилетия нового века теперь уже навсегда останется значимым фактом культуры. Фактом, по которому можно судить о нас и нашем времени. Так что это было и почему мы полюбили "Доктора Хауса"?

Конечно, без Хью Лори ничего бы не получилось. Это феноменальный случай, когда актёр попадает в сердцевину десятки: без этого стопроцентного воплощения се-риал, скорее всего, уже на первом сезоне стал бы пошлым или вульгарным, или циничным, или бессмысленным, или унылым.

У истории про то, как злобный врач-наркоман, играя на грани фола, в последний момент спасает пациента от смерти, были все шансы получить не премии "Золотой глобус" и "Эмми", а "Золотую малину" за самый идиотический сценарий.

Всё дело в том, что он не идиотический. Он, напротив, очень умный.

[?]Лет десять назад, выступая в "Школе злословия", известный журналист Александр Привалов, отвечая на вопрос: почему он любит родное Отечество, сказал, среди прочего, что любит сложность:

сложный склад языка, склад мышления, при котором русский человек существует одновременно в нескольких проблемных планах. Грубо говоря, обсуждая дела с начальником, может одновременно вспоминать беседу с женой и сочинять эпиграмму на друга.

"Доктор Хаус" - сериал американский, и сюжет его прост, как две копейки. Но в отличие от огромного количества подобной голливудской продукции диалоги в нём многоплановы. Вот команда Хауса обсуждает дифференциальный диагноз - эпизод, который непременно бывает в каждой серии. Непосредственно перед этим пациент, как правило, корчился в судорогах, захлёбывался собственной рвотой и готовился потерять жизненно важные органы. Теперь он в отключке, и у команды Хауса есть от двух часов до двух суток, чтобы попытаться его спасти. Врачи наперебой перечисляют самые невероятные диагнозы, счастливые зрители про такие и не слышали. Хаус молчит и крутит трость или лежит на полу, уставившись в потолок. А потом говорит что-нибудь вроде: "А что, пациент в детстве падал с качелей? Где он нам соврал?" Или даже так: "Кэмерон, а почему ты сегодня надела туфли на высоком каблуке? Вы что, спите с Чейзом?"

Может показаться, что Хаус издевается. И он действительно издевается. Но одновременно он ещё и думает. И будьте уверены: он придумает. Просто он существует сразу в нескольких проблемных планах, и если в одном из них ему пока нечего сказать, он выскажется в другом. Главное для Хауса - это чтобы его мозг был занят, чтобы ему не было скучно. И он не просто сам по себе такой: он меняет людей. Пройдёт немного времени, и команда Хауса уже не будет прежней. Молодые врачи у тратят легковерие, ста-нут подозрительными и несколько циничными, но взамен приобретут способность мыслить многопланово, к ним будут приходить озарения, и они уже никогда не будут бояться высказывать собственное мнение. Замечу: мнение, которое они могут обосновать (иначе Хаус в особо обидной форме скажет им, что они - идиоты). Что может быть лучше для диагноза?

Как всё же получилось так, что в насквозь политкорректной Америке на массовый экран вышел фильм о враче-мизантропе, который то и дело отпускает сексистские шуточки, а под настроение издевается над неграми, евреями, верующими, полицейскими и детьми, больными раком? Как получилось, что зрителям понравился врач, который презирает почти всех пациентов и открыто старается их уязвить? Какой врач вам понравится больше: тот, что будет участливо держать вас за руку и развлекать разговорами, пока вы не умрёте, или тот, что, исходя ядом сарказма, будет до последнего биться за вашу жизнь, пока останется хоть самый ничтожный шанс на спасение - даже если все остальные сочтут этот шанс несуществующим? Потому что Хаусу плевать на слова.

Способность лгать, по его утверждению, отличает человека от животного - и он лжёт: легко, непринуждённо и, можно сказать, высокохудожественно. "Только поступки всё меняют", - говорит он и регулярно спасает людей (уверяя, что это побочный продукт от его любимого занятия - разгадывания загадок). Вы готовы позволить топтать любимые мозоли человеку, который вас спасает?

Однако причина не только в этом. Гениальный врач-мизантроп - это занятно, но сколько же можно мизантропствовать?

Постоянное пренебрежение к человекам, даже облачённое в остроумную форму, неизбежно утомляет. Штука в том, что Хаус внутри не совсем такой, как Хаус для повседневного употребления. Нет, душа его вовсе не белая и пушистая, но она, несомненно, есть. Постоянный лжец, он всегда безукоризненно честен, когда правда действительно важна. Он допытывается о последних причинах не для того, чтобы над ними посмеяться, а потому, что только они имеют значение. Он не верит в Бога, в рай, в любую форму жизни после смерти, и именно поэтому поставит на кон всё, чтобы спасти эту - единственную - жизнь. И если абсолютно все усилия окажутся напрасны, перед таинством смерти он, язвительный болтун, не верящий в таинства, остановится в молчаливом уважении. Эгоист и циник, он предъявляет своей совести самые высокие требования. "Извинения - это мощная штука. Вели кому-нибудь спрыгнуть с крыши, потом скажи ему "прости" и живи себе дальше", - едко замечает Хаус о психотерапии, которая учит преодолевать чувство вины. Хаус редко испытывает вину, но в тех случаях, когда испытывает, ему не поможет никакая терапия. Его совести, которая прячется так глубоко, зубы не заговоришь.