День позора - Уолтер Лорд

На мостике один за другим стали появляться новые люди. Капитан-лейтенант Рикеттс принес обезболивающие таблетки. Как старший в звании он временно принял командование кораблем. Прибежал санитар Лик, за ним - лейтенант Джакоби из радиорубки, капитан 3-го ранга Дойр Джонсон - с полубака. По пути Джонсон прихватил с собой огромного негра Дориса Майлера - вестового из кают-компании, надеясь, что могучий вестовой в данном случае сможет очень пригодиться. Вдвоем они аккуратно подняли умирающего и перенесли его в укрытие позади боевой рубки. Командир все еще находился в полном сознании, видел бушующее вблизи пламя и просил всех оставить его и спасаться самим.

В этот момент начальник разведки 14-го военно-морского округа капитан 1-го ранга Майфилд допивал свой утренний кофе. Сделав несколько глотков и вылив остальное в раковину, он побежал в гараж. Капитан заводил машину как раз в тот момент, когда автомобиль командующего флотом завизжал тормозами около дома адмирала Киммела на другой стороне улицы. Быстро сбежав по ступенькам, адмирал Киммел прыгнул в машину, завязывая на ходу галстук.

Через пять минут адмирал Киммел был уже в штабе флота. Он считает, что это было в 8.05. Капитан 2-го ранга Марфи более склонен думать, что это произошло в 8.10. В любом случае, в течение нескольких минут до и после прибытия командующего ядро его флота было выведено из строя. "Аризона", "Оклахома" и "Вест-Вирджиния" затонули. "Калифорния" тонула. "Мэриленд" и "Теннесси" были блокированы севшими на грунт кораблями. "Пенсильвания" находилась в сухом доке. Оставалась одна "Невада", подавая слабую надежду, что ей удасться уцелеть, несмотря на попадание торпеды и двух бомб.

На другой стороне острова Форд корабль-цель "Юта" тяжело кренился на левый борт. С первыми звуками сигнала тревоги старший механик корабля капитан 3-го ранга Айсквит вскочил на ноги и стал натягивать рабочую форму прямо на пижаму. Колокол громкого боя ударил несколько раз и замолк. Люди столпились внизу, укрываясь от бомб. Айсквит считал, что старый корабль не сможет выдержать даже нескольких попаданий и приказал вахтенному офицеру вызвать всех наверх. Матросы были удивительно спокойны. Они привыкли к учебным бомбежкам. Самолеты армии и флота "бомбили" старый линкор практически ежедневно. Выскочив на верхнюю палубу, машинист Дэвид Джилмартин обнаружил, что привальный брус левого борта уже вошел в воду. Крен продолжал увеличиваться. Большие - сечением 20 на 30 см - брусья, которыми была выложена палуба разоруженного линкора, чтобы уберечь ее от попадания учебных авиабомб, начали валиться за борт. Именно благодаря этим брусьям, как выяснилось позднее, японцы приняли старый корабль-цель за авианосец, неожиданно оказавшийся в порту, и не пожалели на него торпед. Теперь они сыграли еще раз роковую роль, падая на моряков, которые карабкались по уходящей из-под ног палубе к противоположному борту, сбивая людей в воду под заваливающийся борт, калеча и убивая.

Капитан 3-го ранга Айсквит еще раз промчался по внутренним помещениям, чтобы убедиться, что никто не попал в смертельную ловушку в каком-нибудь задраенном помещении, и чуть не угодил в ловушку сам. Старый линкор продолжал валиться на борт, когда Айсквит добрался до каюты командира, откуда, как ему было известно, существовал выход на полубак. Однако эта дверь оказалась заваленной брусьями. Тогда офицер бросился в спальню командира, где был большой иллюминатор. Иллюминатор находился уже над его головой. Айсквит вскочил на высокую кровать командира и просунул голову в иллюминатор, пытаясь подтянуться на руках. В этот момент кровать сломалась и рассыпалась под ним. Он наверняка упал бы обратно в каюту, если бы капитан 3-го ранга Винсер, уже находившийся снаружи, не схватил его за руки и не вытащил из иллюминатора. Едва оказавшись на уходящем куда-то вверх борту, Айсквит поскользнулся и покатился в воду. Полумертвый от усталости, ошеломленный всем случившимся, он в конце концов с помощью матросов добрался до острова Форд.

Некоторые так и не оставили "Юту": моторист Джон Вайссен, оставшийся в помещении динамома-шин, до конца обеспечивал корабль энергией; старшина котельных машинистов Питер Томич, руководивший эвакуацией личного состава из котельных помещений, но не успевший выбраться сам; инженер-механик Джон Блейк, которому в его каюте зажало ноги заклиненной дверью; вестовой Смит, который всегда так боялся воды.

Из других кораблей, находившихся на этой стороне острова Форд, "Танжер" и "Детройт" еще не получили никаких повреждений, но "Релей" стоял с сильным креном на левый борт. Через кочегарки No 1 и 2 вода затопила носовое машинное отделение, лишив корабль электроэнергии. В борьбе за спасение корабля многие не имели время даже одеться. Капитан 1-го ранга Симоне распоряжался на мостике, одетый в голубую пижаму. Лейтенант Джон Бирдел управлял зенитной артиллерией левого борта в красной пижаме. Другие были кто в чем: в майках, плавках или разнообразном нижнем белье. Капитан 1-го ранга Симоне, стоящий на адмиральском мостике, был настолько спокоен и полон достоинства, что его голубая пижама казалась боевыми доспехами.

На кораблях, стоявших у военно-морского арсенала, кормовые орудия оказались в превосходной позиции для ведения огня по скользящим над гаванью торпедоносцам. Но огонь почти не велся. Крейсер "Сан-Франциско" находился в ремонте. Большая часть его орудий стояла в заводских цехах, а боезапас снят. Крейсер "Сент-Луис" модернизировался - на нем устанавливали радиолокационную станцию. Надстройка корабля была в лесах. Три из его четырех пятидюймовых зениток были сняты. На канонерской лодке "Сакраменто", только что выведенной из дока, боезапас был выгружен. На крейсере "Новый Орлеан" были разобраны машины и энергия подавалась только на освещение от вспомогательного дизель-генератора. В беспомощности люди собирались на палубах, ругаясь последними словами. У многих чувство беспомощности, подавив страх, вызывало ярость. Капитан 2-го ранга Дункан Карри - старый морской волк - с мостика танкера "Рамапо" стрелял по японцам из кольта 45-го калибра. Слезы текли по его щекам. С мостика "Нового Орлеана" старшина делал то же самое, ревя от бешенства. С какой-то подводной лодки стреляли из охотничьего ружья...

У дока No 1010 кружил водоворот из обломков крейсера "Хелена" и минного заградителя "Оглала". В кормовом машинном отделении торпедированной "Хелены" старшина машинистов Пол Вайсенбергер пытался перекрыть воду, которая хлестала из водоотливной системы. Лейтенант морской пехоты Бернард Келли делал все возможное, чтобы подать боеприпасы к уцелевшим орудиям, но группы борьбы за живучесть перекрыли почти все люки, ведущие вниз. На полубаке крейсера, где была устроена корабельная церковь, валялись обломки, как после тайфуна. Минный заградитель "Оглала" уже так накренился, что его сигнальные флаги лежали на мостике "Хелены". По ту сторону канала, над "линкорным рядом" вздымались языки пламени и клубами валил черный дым. И над всей этой сценой - аркой через весь остров Форд - неожиданно расцвела прекрасная радуга.

А в сухом доке No 1, еще не атакованными, как это ни странно, стояли линейный корабль "Пенсильвания", а впереди него - эсминцы "Кассин" и "Даунс". Над кораблями висело зловещее напряжение ожидания неизбежного налета. На "Пенсильвании" помощник командира капитан 3-го ранга Джеме Крейг бегал по кораблю, проверяя все, что мог, чтобы убедиться, что линкор находится в готовности к удару с воздуха, насколько вообще может быть в готовности корабль, находящийся не на плаву, а грузно опирающийся на кильблоки сухого дока. Крейг приказал боцману Роберту Джонсу находиться с пожарным дивизионом на верхней палубе, лечь на нее лицом вниз и приготовиться к худшему.

У расчетов зенитных орудий были свои проблемы. Электроэнергия, подаваемая на линкор с берега, была отключена, и огонь можно было вести только с помощью ударных капсулей. Боезапас зенитной артиллерии был старым и все помнили, сколько было осечек на последних боевых стрельбах.

Единственным кораблем, находящимся в этот момент в движении, был эсминец "Хелм". Прошло уже двадцать минут после того, как старшина-рулевой Френк Хандлер дружески помахал рукой пролетавшим над ним самолетам. После первого же взрыва капитан 2-го ранга Керрол приказал пробить боевую тревогу. Он увидел сигнал адмирала Фурлонга о начале боевых действий и обернулся к Хандлеру: "Полный ход! Выходим в море!" Быстро увеличив ход с 14 до 27 узлов, забыв о противолодочных сетях и боновых заграждениях, которые на этот раз, к счастью, оказались разведенными, эсминец, нарушив все правила прохождения канала, вырвался в открытое море и в 8.17 столкнулся нос к носу с японской сверхмалой подводной лодкой. С эсминца сначала заметили перископ, а затем и рубку примерно в 1000 метров справа по носу. Лодка, тяжело раскачиваясь с борта на борт, лежала на коралловом рифе. Орудия эсминца загрохотали, но почему-то не могли в нее попасть. В итоге, лодка соскользнула с рифа и исчезла. Эсминец немедленно передал прожектором новость: "Малая японская подлодка пытается проникнуть в канал". Сигнальные флаги взвились над Перл-Харбором, оповещая об этом весь флот. На мостике горящей "Вест-Вирджинии" лейтенант Делано, прочтя предупреждение, вздохнул: "Господи, только этого и не хватало!"