На неведомых тропинках. Шаг в темноту - Аня Сокол

Впоследствии задавалась вопросом, по силам ли мне был еще один переход? И честно отвечала — нет. Я бы и из прошлого не выбралась, если бы не Веник с его внезапным приступом человеколюбия, хотя с чего бы это?

Ближе к обеду я все-таки встала и побрела вперед прямо с одеялом на плечах, будто охотник заложил в тело программу идти и все. Слава святым, перед переходом меня уже ждали. Помню, как почти упала на руки Пашке, и она уложила меня на заднее сиденье старенького военного уазика. Позднее я гадала, кто на нашей стежке ездит на таком, но так и не узнала. Водителя видела лишь мельком, вроде мужчина, вроде с русыми волосами. Как меня привезли домой, не помню. Следующим отчетливым воспоминанием был староста, всматривающийся в мое лицо и что-то спрашивающий. Но я не слышу ни слова. Размытые силуэты проступают пятнами, иногда вспыхивая и поражая четкостью линий, иногда тускнея и отдалялась. Затем я вижу Константина, стоящего возле кровати, совсем рядом, и смешивающим жидкости в стакане. Я стараюсь отползти от черного целителя подальше. Меня хватают и возвращают на место, держат за руки и за ноги, пытаются разжать зубы и влить его снадобье. Я сопротивляюсь, но они побеждают, и в горло вливается тягучая холодная жижа. Я пытаюсь кричать, но не могу, так как проваливаюсь в темный колодец. Одно хорошо — поле этого цветные пятна оставили меня в покое.

В первый момент я не поняла, что проснулась. Хорошо. Тепло. Ни боли, ни головокружения. Лишь монотонный успокаивающий шорох, сладкой россыпью шепчущий на ухо: «Спать, спать, спать…» И тем не менее спать больше не хотелось. Тело было отдохнувшим и немного онемевшим после долгого лежания в одном и том же положении.

Я смотрела на стену, оклеенную цветными фотографиями из туристических каталогов. Помню, как я в первый раз увидела нереально белый песок, бирюзовую воду, пальмы, яхты, утопающие в зелени отели. Раньше я никогда не видела ничего столь красивого. Яркие картинки заворожили меня, как ребенка. Я ходила по туристическим агентствам, делала вид, что слушаю нахваливающих путевки красивых и загорелых молодых людей, и всегда брала брошюрки, журналы, постеры. Уходила домой и тем же вечером украшала стену своей спальни еще одним нереальным кусочком мира. Это было первым, что я видела, когда просыпалась. Мне и в голову не приходило поехать туда, на солнечные пляжи. Не знаю уж почему, может, я любила мечтать, а не осуществлять мечты.

Я была дома, в своей спальне, в своей кровати. Последние события слились в беспорядочную чехарду лиц и голосов, которые я могла видеть на самом деле, или придумать, как часть лихорадочных снов. Частично это подтверждалось тем, что сейчас рядом со мной никого не было. Я проснулась одна в своем доме и, что не могло не радовать, чувствовала себя превосходно. За окном умиротворяюще шуршал дождь, выбивая дробь, ударяя маленькими капельками о жестяной подоконник. Очередной летний дождик, после которого окрестные леса наводнятся грибниками. Грибники?.. Что-то всплывало в связи с этим словом, что-то тревожное. Воспоминания проступали сквозь мысли, как изображение на старой фотопленке. Постепенно. Сначала контуры — события, потом полутона — эмоции, и яркость завершающих штрихов, и наполнение цветом, итоги моего похода на землю детей. Глупого и бесполезного.

Нет. Неправда! Я видела свою Алису, а это окупало все сторицей. Раньше я думала, что за один взгляд, брошенный украдкой, готова отдать все что угодно. Я и сейчас готова, но теперь знаю — этого мало. Я хочу не только видеть ее. Я хочу свою дочь назад. Не знаю, возможно ли такое в принципе, скорее всего, нет, но со своими желаниями я определилась.

Я приподнялась на локте. Раскрытый рюкзак стоял прислоненным к шкафу. Одеяло сползло, на нем была старая выцветшая футболка Кирилла и шерстяные носки ручной вязки. Кто додумался достать с антресолей этих динозавров воспоминаний? Поднималась я с опаской, но ни головокружения, ни слабости. Ярко-розовый плюшевый спортивный костюм, извлеченный из шкафа, вполне годился на замену футболке, которую я тут же запихала в самый дальний угол самой верхней полки. Есть воспоминания, с которыми я пока не готова встретиться. Розовое «нечто» было моей самой первой покупкой в новом мире. Я не могла поверить, что на свете существуют такие ярко-кислотные цвета, и чувствовала себя обязанной купить его, хотя бы как доказательство. Надевала всего пару раз, вызывая у местных смешки. Но на сегодня сойдет.

В доме стояла тишина. Пустая гостиная. С чего же мне не по себе? Никого и ничего. Что царапает глаз? Вдоль стен — полки с книгами. Диван напротив панели телевизора. Кухонный уголок. Чайник на плите. Я подошла и потрогала выпуклый бок. Холодный, но доверху наполненный водой. Я зажгла газ. Синее пламя резво разбежалось по кругу и уперлось в широкое железное дно. Стулья. Обеденный стол, используемый мной как рабочий, с выключенным компьютером. Монитор стоит чуть-чуть не там, где я привыкла его видеть. Я приблизилась, чувствуя, как холодок дурного предчувствия извивается вдоль позвоночника. Это не монитор сдвинут, весь стол целиком, немного, сантиметров на тридцать, но все-таки.

Сразу вспомнилось как Пашка тащит его обратно на ковер, и ножки мягко скребут сначала по полу, а потом звук приглушается. Вот она! Явидь вернула стол на половик, а сейчас он стоит чуть с краю, и ковер лежит не так. Пол деревянный, на манер прошлых лет набран из широких и длинных досок, а не из популярного ламината. Половик, прямоугольник с симметричным рисунком, служит одной цели — прикрывать люк в подвал. Именно прикрывать, чтобы не бросался в глаза, а не прятать. Ковер всегда лежал вдоль направления досок. Пашка, конечно, могла его сбить, но не развернуть на сто восемьдесят градусов. Вывод — в доме кто-то был, пока я гуляла по стежкам. И не просто внутри, а в подвале. Тем, кто меня лечил, если, конечно, мне все-таки не приснилось, а уверенности до сих пор не было, внизу делать нечего, да и не стали бы они на глазах друг у друга тут рыскать, вот если б по-тихому и в одиночестве, это запросто.

Я понимала, что ко мне могут наведаться, но понимать и знать — разные вещи. Все ухищрения в один момент показались глупыми, детскими и понятными любому, кто хоть раз спускался вниз.

Я кинулась к люку, отпихивая стол, не обращая внимания на то, как угрожающе закачался монитор. Половик в сторону, пальцы в кольцо, рывок на пределе сил, щелчок выключателя — и по темному нутру подвала разливается теплая желтизна. Ступени-перекладины приветствовали металлическим «донг-донг», каждый мой шаг. Я торопилась. Я убеждала себя, один взгляд — и все встанет на свои места, все будет хорошо, потому что по-другому быть не может. Не со мной. С кем-то другим — да, но не со мной.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});