Камень. Книга 9 - Станислав Николаевич Минин

так резко вспыхнул, что… мы растерялись…

— До батюшек мысль о недопустимости подобного впредь донесешь, или мне с ними побеседовать?

— Сам донесу…

— И еще, дорогие мои… Как показала эта моя вспышка, за себя я уже постоять способен, батюшек рядом мне для круга вполне хватит, а вот вы оба, будьте так любезны, прикрывайте больше отца и деда Владимира с дедом Михаилом. Особенно это касается тебя, Ванюша. Приказ понятен?

— Так точно, ваше императорское высочество! — картинно выпрямились они. — Разрешите выполнять?

Я только отмахнулся:

— Идите уже, служаки…

И осекся: за окном сначала нестройно, а потом вполне внятно и громко кричали:

— Алекс! Алекс! Алекс!..

Воспитатель хлопнул меня по плечу:

— Бурбоны не обманули, когда обещали тебе обеспечить через свою агентуру в Женеве очередные толпы поклонниц! Чего замер, Алекс, шагай на балкон и стоически прими овации восторженного плебса…

* * *

До прогулочной яхты мы пробивались чуть ли не с боем — Бурбоны действительно не обманули в эффективности работы по распространению слухов своей агентурой в Женеве, и на набережной Мон-Блан перед отелем собралась огромная толпа моих «почитателей». Причем если в Монако «восторженный плебс» был в основном одет по-летнему, то здесь преобладала демисезонная одежда с элементами горнолыжной экипировки.

И опять крики «Алекс!», и опять громкие заявления экзальтированных девиц о желании завести от меня ребенка, и мои ответные улыбки, полупоклоны и приветственные махания рукой.

— Хе-хе-хе, — довольно улыбался Людовик-старший уже на яхте, когда мы отошли от набережной на значительное расстояние. — Такого элегантного нападения на Швейцарию местные кантоны никогда за свою историю не знали! Власти все прекрасно понимают, а сделать ничего не могут — собственные подданные в случае эскалации конфликта их не поймут. Красота! — он шагнул к высокому фальшборту. — А если так?..

Перед двумя катерами в полицейской раскраске, следовавшими за нами на некотором отдалении, возникли высокие водяные смерчи. Катера резко ушли в разные стороны, постепенно остановились и закачались на потревоженной глади озера, повернувшись к нам бортами.

— Как вам такое применение стихий в городе, господа швейцарцы? — кинул в пространство явно довольный король, и смерчи распались красивыми водяными брызгами. — Да еще и против сил правопорядка?

Людовик повернулся к нам, и его взгляд зацепился за Сашку Петрова, стоявшего со своим мольбертом в руках.

— Алекс! — воскликнул французский король и картинно всплеснул руками. — Мне Стефания рассказывала, что ты и во время отдыха умудряешься друзей радовать своим талантом! Как ты посмотришь на то, чтобы быстренько изобразить мое величество во время такого приятного отдыха на Женевском озере?

Ясно, старика продолжает таращить на адреналине! Сашке же не оставалось ничего другого, как поклониться и ответить:

— Это честь для меня, ваше величество!

— Отлично! — Людовик довольно потер руки. — Пойдем, Алекс, найдем подходящую натуру…

Натура нашлась довольно быстро — как раз на носу яхты, где французский король расположился в пафосной позе, устремив взгляд вдаль, а Петров устроился сбоку. Все остальные какое-то время из вежливости понаблюдали за «таинством» и разошлись по яхте, разбившись на компании по интересам: отец с Людовиком-младшим и Нарышкиным отправились на корму, дед Михаил с дедом Владимиром остались на носу, вся наша компания молодежи поднялась на обзорную верхнюю палубу, Прохор, Ваня, батюшки, Бланзак и дипкурьеры поднялись вслед за нами.

— Алексей, — загудел Багратион, когда нам надоело любоваться великолепными видами озера и гор, — может, ты уже расскажешь нам, как все прошло?

— Сандро, — хмыкнул я, — вот не поверишь, меня в дозоре оставили, сам ничего не видел! Так что подробностями интересуйтесь у Коли с Сашей.

Багратион, как и все остальные, в ожидании посмотрел на братьев, которым я уже активно подмигивал. И Саша меня не подвел! С его слов выходило, что они с моим отцом первыми ворвались на территорию базы, сняли караульных и бросились за «старшими» внутрь пещеры.

— Пылища! Крики и стоны о помощи со всех сторон! — проникновенно вещал он. — Противника, что характерно, в этом бедламе можно опознать только на чуйке! А впереди его величество Людовик и дед Владимир идут тараном, сметая все на своем пути! За ними его высочество Людовик и дядька Александр добивают остатки швейцарцев и доламывают стены! И мы с Коляшкой и Михаилом Николаевичем на подборе! А потом падает какая-то важная несущая конструкция, под завалами оказываются остатки диверсантов, следует команда на отход… — Сашка выдохнул. — Ну а потом все по плану — флаги, уничтожение техники, на которой нас могут преследовать, и возвращение к вертолетам.

Молодые люди переглянулись и многозначительно покивали, один только Нарышкин-младший решил задать вопрос:

— А чего князь Пожарский такой злой вернулся и угрожал арестом? Неужели вы там кого-то… наглухо?..

— Вопрос не по адресу… — Сашка показал глазами в мою сторону.

И все ожидаемо повернулись ко мне.

— Дед был просто озабочен, — улыбался я. — Находился, так сказать, в напряжении. Шутка ли, в подчинении один король, один принц и пять великих князей.

— Это да… — протянул Виктор, а все остальные опять многозначительно покивали.

— А когда дед Михаил действительно злится, — продолжил я, — он начинает разговаривать подчеркнуто ласково. Вот там действительно, как говорится, хоть святых выноси… — и усмехнулся. — И вообще, Витя, ты уж извини, но твой дед тоже умеет страха нагнать. Помнишь, он тогда к нам на губу в училище заявился?

Нарышкин ощутимо дернулся и потер рукой ребра:

— Такое забудешь…

— Ага! — прищурилась Демидова и пихнула в бок Хачатурян. — Тамарка, так вот почему наш Витенька после губы пару дней хромал и за грудь держался!

— Да-да, — покивала та, — помню-помню… А я-то на Алексея грешила, что это он Витеньку на губе покритиковал… Лена, — Хачатурян, в свою очередь, пихнула Панцулаю, — лесочек и полянку припоминаешь, после посещения которых нам грозило попадание в цепкие лапы военной прокуратуры?

Моя «родственница» покраснела и кивнула, а в беседу уже влезла недовольная Инга Юсупова:

— А всех остальных можно посвятить в предмет обсуждения?

Я же вздохнул и обратился к Нарышкину:

— Витя, извини, проговорился…

Тот только отмахнулся:

— Ничего страшного, Алексей, за моим дедом в обществе и так давно закрепилась репутация конченого сатрапа, а тут такое подтверждение — собственного внука не жалеет… — он усмехнулся. — Кашу маслом не испортишь, короче…

Пока шло бурное обсуждение особенностей досуга наших курсантов, меня в сторону отвела Аня Шереметьева:

— Алексей, я тут заранее статью написала о нашем посещении Женевы, — она протянула мне свой телефон. — Осталось только фотографии сделать, и можно отправлять в печать.

— Ты сама фотографировать собираешься? — я взял телефон.

— А кто еще? — девушка пожала плечами.

— Не пойдет, ты у нас самая фотогеничная.

— Спасибо, Лешенька, — девушка сделала