Поводырь - Андрей Дай

— Гм… Минуту, сударь.

Достал из саквояжа пистоль. Проверил заряды и капсюли. Положил на стол рядом с рукой. Не нравится мне такое нахальство – входить без приглашения. Куражится, ну так и я могу. И посмеюсь последним.

— Я полагаю, что вижу перед собой каинского пристава гражданских и уголовных дел?

Помяни черта…

— Совершеннейше… Исключительно верно, ваше превосходительство. Губернский секретарь Пестянов Ириней Михайлович, к вашим услугам.

— Полагаете, мне потребны ваши услуги? Для услуг у меня вот казачок есть. — Глаза живые, карие. Понимает, что своим неожиданным явлением меня напугал, и что теперь ему это отзывается. Понимает и всем видом изображает раскаяние. Талантлив, подлец. Не переигрывает, не доводит до абсурда, как Кухтерин. Этакая скромная невинность.

Но ведь врет! Давай, братец, потянись пальцем, почеши свой длинный нос… Ну, вот. Вот и молодец. И я молодец – вычислил опера. Просчитал. Теперь будем удивлять.

— А впрочем… доложите, господин пристав, о ходе розысков беглого преступника Караваева. Попрошу особо отметить – каким именно путем сей варнак был предупрежден. И какие в этом отношении приняты меры.

Рука туземного Шерлока Холмса нырнула в карман. Я поудобнее взялся за рукоять револьвера. Хитрец, говоришь? Пестянов плавным движением вытянул на свет распухший от вложенных листков блокнот.

— А верно ли, ваше превосходительство, говорят, будто вы вот из этого, простите, револьвера единолично трех разбойников…

Наконец-то! Зря я, что ли, оружие доставал? С каким же наслаждением я процедил в ответ сакраментальную фразу сталинских опричников:

— Здесь вопросы задаю я!

— А?! Да-да, несомненнейше… — А ведь не привык опер, чтоб на его вопросы этак вот отвечали. Ищейка настоящая, породистая! — Мне лишь для полноты картины… Ваше превосходительство позволит ли перейти к докладу?

— Несомненнейше. Переходите, голубчик. Посмотрим на вашу картину…

А ведь молодец. Суток не прошло, а уже все раскопал. Кто там бормотал, что царская полиция работать не умела? Познакомить с Иринеем Михайловичем? Вот он стоит передо мной, скучным голосом мне обо мне сказки сказывает. Не интересно ему, видите ли. Когда копал, поди, аж дым коромыслом стоял, ночь не спал, свидетелей с постелей подымал. Составил свою "мозаику" и поскучнел.

И вышло у него, что действительный статский советник Герман Густавович Лерхе, подвергшись нападению "чайных" караванских грабителей, героически дал отпор. Двоих сразу порешил его превосходительство, а последний, лошадью придавленный, о главаре рассказал. Потом зачем-то бежать попытался и тоже Богу душу для Суда отдал. Во время нападения был серьезно ранен извозный мужик Кухтерин Евграф, сын Николаев.

— Останки душегубские сильно за ночь зверье дикое повредило, — посетовал. — Староста Усть-Тарский, что осталось, с мужиками собрал да у ограды церковной похоронил по обычаю.

И вот добрался героический молодой губернатор до телеграфа. В Каинск приказ отдал о задержании "предположительно атамана".

— Согласно почтовой учетной книге, прибыли вы, ваше превосходительство, в субботу к вечеру. Однако ж телеграфическое распоряжение отдано было уже в воскресенье, двадцать третьего февраля сего года.

И смотрит. Вдруг все-таки объясню. Почему нет? Но не сейчас. Появилась у меня на твой счет идейка… Только обдумать ее тщательно надо.

Вытянул местный Эркюль из Кухтерина, что именно тот сболтнул телеграфисту о моих планах по поимке Караваева. Трогать мужичка не решился – мало ли что там на тракте в действительности происходило. Может статься – это извозчик губернатора спасал, а не наоборот. Осерчает еще за спасителя новоприбывшее превосходительство… Вот и отпустил. А стукача телеграммного не поленился съездить арестовать. Тот уж и сознался во всем. И в Томск требование отправили на замену телеграфного специалиста. Машина, блин, в действии.

Описал попытку задержания Караваева. Я заметил, как пристав выделял голосом эти бесконечные "не учел", "не предпринял", "не подумал" в действиях подчиненных городничего. Намекал, что связывали беглого с "группой захвата" какие-то отношения помимо служебных.

Кивнул. Нечто подобное я и предполагал. Потому и с телеграммой не торопился, чтоб не давать времени местной камарилье подумать.

Караваев объявлен в розыск. За стрельбу по полицейским – пока других доказательств нет. Но будут. Купцов опрашивают, станционных смотрителей. Контролер расходы и доходы беглеца подсчитывает – а ну как жил не по средствам, изверг?!

Глаза пристава вновь загорелись, заблестели. Господи Иисусе, он что, фанатик? Про религиозных много чего слышал. Этими антитеррористическими мероприятиями мне эсбэшники всю плешь переели. Столько бабла на ветер пустили – не вышептать. Но чтоб фанат полицейских расследований! Это что-то новенькое.

— И много ли преступлений случается в округе?

— Мало, ваше превосходительство. Тихо у нас. Хоть на тракте стоим, а людишки все больше проезжие, торопливые. Смертоубивствами недосуг им…

Он еще и жалеет! Ему мало?! Пристрелить его, что ли? Иначе народит себе потомков, тех еще. А гены эти, неспокойные, останутся. Из них адреналиновые наркоманы разовьются. Байкеры, паркурщики, экстремалы всевозможные. От них только шум и толкотня, пользы – ноль. Раньше они океаны переплывали и новые земли открывали. В армии с голой шашкой на пулеметы кидались. Россию-матушку приращивали. В двадцать первом веке – только суета осталась и беспокойство. И, как воры говорят, понты. Один только плюс: адреналин – не героин. Вложений тоже, конечно, просит, но последних штанов не снимает. И в вечно голодное животное не превращает.

— …Давеча в Убинском человечье тело нашли. Волки обгрызли, конечно, как без этого. Зима хоть и теплая нынче, да буранами обильна. Серым голодно – мимо дармовщины пройти не в силах. Так от одежи неизвестного только лохмотья обнаружены были. Вот, скажете вы, бедолага. Видно, упал с саней во сне да и замерз. Ан нет! Стал я сличать почтовые станционные книги…

Сколько ему лет? За тридцать. Для пристава явно молод. Откуда взялся? Чей человек? Кому выгодно, чтобы в округе был кто-то способный раскопать любой умысел и пресечь замысел? Городничий? Да перестаньте. Он ложкой рот со второго раза находит. Судья? Показатели раскрываемости и все такое… Очень похоже. Только где он этого маньяка выкопал-то? Такие же на деревьях не растут, и в университетах на них не учат. Этим заболеть только можно. Зафанатеть так, что труп у дороги за лучший подарок пойдет, а поимка лиходея экстаз вызывать станет. Где нашел и насколько успел привязать к себе? Чем в Томск с собой увлечь – тут и так ясно. Тесно ему здесь. Мало ему преступлений. А стань моим личным добытчиком информации – я ему всю губернию в качестве подозреваемых подарю. Всех и каждого. А некоторых – особенно. Самых интересных, самых богатых, вороватых или непотопляемых. С таким пронырой на святого компромат можно нарыть и засудить. И любого скупердяя поделиться заставить. Не иначе сам Господь мне этого Мегрэ подсунул…

Отдаст судья человечка? Отдаст, куда ему деваться. Прикажу – и все. Еще и рад должен быть, особенно если прикормил уже Каттани каинского разлива. Глаза и уши в кабинете губернатора.

Впрочем, может, и зря все на мерки своей бывшей администрации меряю. Проще здесь люди. Нет той изощренности в коварстве. Это ж вам не Мадрид и даже не Зимний с нескончаемыми шепотками по углам. Откуда знаю, Герочка? Оттуда и знаю, что не одни штаны в приемных протер. Я в столичных министерствах, по коридорам да курилкам, больше времени проводил, чем в кресле собственного кабинета. И шепотки эти сам умею шептать. А как ты думал? Подал прошение на высочайшее имя и ждешь? Малолетка! До поросячьей пасхи ждать будешь. Толкать нужно. Одному презент умело преподнести. С другим откатиком поделиться. Третьему привет от первых двух достаточно передать. Некоторых на охоту полезно вывезти. На медведя, например. Столичные господа очень наших томских медведей уважают…

А вот потом найдется кто-нибудь, шепнет, намекнет Тому-От-Кого-Все-Зависит, что прошение бы желательно удовлетворить. Хороший, мол, человечек этот Лерхе. Свой, надежный и верный до гроба. Надо бы и ему навстречу пойти. Вот так-то, Герочка. А ты говоришь – прошение. Больше чем уверен – в Санкт-Петербурге все точно так же. Точно такая же банка с пауками. Или ты с младых лет ногой дверь к царю открывал? Вот и я о том же…

— А скажите, сударь. Вы женаты? Есть ли детки?

— Женат, ваше превосходительство, как же иначе. И сынок подрастает. В следующем годе в гимназию его везти намереваюсь.

— В Томск?

— В Томск, господин губернатор. Куда же еще. В Барнауле не слишком нашего брата привечают. У них, у горных, свои замашки…

— А супруга ваша? Здорова ли? Хозяйством, поди, занята?