Вперед в прошлое 5 (СИ) - Ратманов Денис

— Мы вводили антисептики, которые оставили выписавшиеся больные. И антибиотик нашелся. Но мальчику нужен полный курс! К тому же еще до кровопотери у него была анемия, необходимы препараты железа, витамины и нормальное питание. Если мама медик, то ты знаешь, что у нас ничего нет! — Ее голос дрогнул, она поджала губы, помолчала немного и продолжила: — Ничего нет! Крутимся, как можем. Когда привозят детей по скорой… Кто упал, кто разбился, как это бывает у мальчиков — помощь нужна сразу, а где взять препараты⁈ Капельницы для Юры найдем, есть, слава богу, но остальное… Медсестрички скидывались, представляешь? А бывает, привозят бездомных деток… — Заведующая махнула рукой и смолкла, глядя в стену. — Так что не хватит этих денег, мальчик.

— Напишите список, пожалуйста, с примерными ценами, — попросил я. — Попытаюсь все купить. Только — не самые дорогие препараты.

Заведующая молча уселась, вырвала из тетради клетчатый лист и принялась писать.

Вспомнился заведующий отделения, где лежал отец. И в противовес ему — эта женщина, которая волнуется за детей и жалеет их. Ей около пятидесяти, и, шагая столько лет рука об руку со смертью, она не перестала быть человеком.

Закончив, заведующая уселась рядом со мной на диван и положила лист на колени так, чтобы я видел список.

— Антибиотики — вот эти, наши. Стоят около двух тысяч, точно не скажу, цены постоянно меняются. Пункт два — препараты железа для внутривенного введения. Они дорогие, две тысячи один флакон. Нужно хотя бы три. Лучше больше. Витамины найдем, противовоспалительные тоже. Только кальций и витамин Д лучше купить отдельно. Это на ближайшее время. На неделю где-то.

— Двенадцать тысяч? — вскинул бровь я.

— Мальчик, конечно, сильный, потому что юный, может и сам выкарабкаться, но фармацевтическая помощь здорово ускорит его выздоровление.

— А что ему можно есть? — спросил я.

— Да в принципе все, кроме жареного, копченого и всего такого прочего. Побольше мяса, но в измельченном виде. С питанием у нас тоже не очень. Голод-то он утолит, а вот питательных веществ недополучит.

— Спасибо. — Я забрал листок.

— Аптека при больнице дорогая, — посоветовала врач. — Хорошая в центре, вот эта, — Она написал адрес. — Тысячу-полторы сэкономишь.

В день мне капает чуть ли не вдвое больше. Половина дневной выручки — жизнь человека, пусть и паршивого, но который зачем-то нужен реальности.

По указанному адресу я ехать не стал, чтобы сэкономить время, скупился при больнице, отнес лекарства заведующей, прочел на двери, что ее зовут Нина Ивановна. Подумал, что надо принести ей кофе — вряд ли она может себе его позволить. Просто безумно хотелось хоть чем-то порадовать хорошего человека.

— Зайдешь к нему? — спросила заведующая.

Я мотнул головой.

— Нет. Мы в ссоре, не хочу его нервировать. Спасибо вам огромное и до свидания!

По пути к сиротам я думал о том, сколько людей погибло просто от того, что им нечем было оказать первую помощь. Тысячи? Десятки и сотни тысяч? Чуме повезло, что он попал в добрые руки, его пожалели, всем миром помогали, изыскивали средства, а могли бы просто забить болт, и тогда он умер бы.

Глава 10

Денег не дам

Молоко и творог для сирот я покупал у своей бабушки — из центра, где находилась больница, к ней было ехать не так уж далеко, как из нашего села, тем более на мопеде. Яйца — у нее же. И мясо, когда оно было.

На подъеме я обогнал автобус, немного подождал его на повороте — ну а вдруг там Каюк? На остановке высыпала стайка младшеклассников и два парня постарше, один из них — Юрка.

Я завел мотор, привлекая его внимание. Он встрепенулся и под завистливыми взглядами мелкоты подбежал ко мне.

— Прокатишься? — Я передал Карпа Юрке — пусть повыпендривается, порадуется.

— У меня скоро свой будет, — с уверенностью сказал он, оседлала Карпа и тронулся.

Я шел пешком, Юрка ездил туда-сюда — соседские собаки метались вдоль заборов, проклиная его на своем собачьем языке, куры с кудахтаньем разлетались в стороны.

Боцман уже узнавал мой мопед по звуку и выбежал меня встречать, встав на задние лапы, положив голову на передние и высунув башку из-за забора. Смотрелось так, будто это голова профессора Боцмана, которая живет на заборе отдельно от туловища.

На порог вышла бабушка, вытирая руки о передник. Прищурилась, козырьком поднеся руку ко лбу. Улыбнулась нам и помахала рукой.

— Как дела, Павел? — спросила она, когда я, заглушив мотор, закатывал мопед во двор.

— В классе семь новеньких. Так что дела, как обычно в таких случаях: непонимание, драки, выяснение, кто главный, — буднично ответил я, уверенный, что она поймет. — Родителей вчера вызвали в школу из-за того, что мы передрались всем классом.

— Я слышал, Чума в больнице, — подхватил Каюк, — и говорят, из-за тебя.

— Его избил отец после вызова в школу, — объяснил я. — Был у него только что. Чума выглядит так, словно его каток переехал.

Бабушка покачала головой.

— А чего передрались-то?

— Чума издевался над нашей учительницей, я выставил его из класса, и он вызвал меня на дуэль. В самый разгар боя вмешался директор, потому что кто-то наябедничал и выставил все так, будто это сделал я. Такая история.

— Молодец, — оценила мой поступок бабушка. — Все правильно сделал. Горжусь тобой, внук! У тебя, Юра, что?

Как же моей маме повезло с родителями! С одной маленькой поправкой: то, что хорошо русскому, немцу смерть. Мама — как тот немец. Настрадалась, наверное, с жесткой бабушкой. Ей хотелось в куколки играть, косички плести, а тут — упал, отжался!

— Оценок пока нет. А так — буду учиться хорошо, хочу мопед.

Я хлопнул его по спине.

— Неправильная мотивация! Учиться — умнеть — богатеть! Станешь умным, поймешь, что делать, чтобы купить и иномарку, и квартиру.

— Ба, ты говорила, где-то вскопать надо, — вспомнил Юрка. — Ща поем, покажешь? Потом погулять хочется.

Бабушка подошла и молча обняла Юрку. Не по-женски нежно, а схватила, притянув к себе.

— Конечно, Юра. Спасибо, ты здорово помогаешь. Мальчики, будете обедать?

Вместо меня ответил заурчавший живот. По пути в кухню я заметил десятилитровые банки с бродящим виноградом, выстроившиеся вокруг подвала, в нос шибануло брагой — бабушка будет гнать самогон. Помнится, она обещала деду бутылочку первака, настоянного на можжевеловых ягодах — почти джин.

Мы уселись за стол, позволяя бабушке за нами поухаживать. Она вроде как даже помолодела и оживилась после того, как я помирил ее с мамой. А может, общение с Юркой пошло ей на пользу. Пожилым людям важно о ком-то заботиться. Когда излишне назойливы, они не пытаются нам досадить, а хотят быть полезными — в этом был уверен я-взрослый. Я-прежний думал, что у стариков усыхает мозг, они лишаются разума и превращаются к прилипчивых мух.

Иногда их опека приобретает уродливые формы, но в этом нет злого умысла.

И как здорово, что бабушка не такая!

— Жаркое с зайчатиной! — блеснула глазами она. — Будете?

— Мы вместе его добыли! — похвастался Каюк. — Молоденький. Мясо нежное.

— Что-то перепелки в этом году мало, — пожаловалась бабушка. — Скоро начнется перелет — будет много дичи.

Отец тоже был заядлым охотником, и каждую осень мы просиживали вечера напролет, обдирая перепелок, куропаток, вальдшнепов, которых было по полведра. Но на охоту с собой он нас не брал, да я и не рвался, чтобы не слушать его ворчание.

Захлебываясь от восторга, Каюк похвастался, аж слюни брызнули:

— А в ноябре бабушка и дядь Леша возьмут меня на кабана! И у меня будет свой обрез, прикинь! И на перепелку возьмут, и на фазана!

Вот так — «бабушка», а не Эльза Марковна

— Круто, — оценил я, ощущая острое желание присоединиться к ним, но какой там!

Разве что на каникулах посчастливится, когда освободятся несколько дней.

— А Боцман, представляешь, на уток натаскан! И фазана из ежевики гоняет только так!