Газета "Своими Именами" №32 от 06.08.2013 - Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)

Однако есть проблемы более важные, чем чьи-то личные мнения-заявления. Странно, когда защитник культуры уверяет, что во время Второй мировой войны «демократия социалистическая, какой бы ложной она в тот момент ни была, объединилась с англосаксонской», в которой ничего ложного он не видит. И это, дескать, был «невероятный по эффективности союз». Во-первых, объяснил бы, что было ложного в нашей-то демократии. И неужели безупречна западная? Во-вторых, на самом деле было антифашистское военное сотрудничество, а вовсе не «объединение демократий» и не союз. Причем и сотрудничество-то было далеко не идеальным и таким уж эффективным, как представляется автору. Чего стоит одно лишь то, что союзники обещали открыть второй фронт в 42 году, но обманули, сулили в 43-м, опять надули, божились, что откроют в начале 44-го, и открыли, наконец, только в середине, когда после трех лет нашей борьбы один на один против почти всей Европы Красная Армия, обливаясь кровью, уже подходила к границам Германии.

Какое там «объединение демократий», если, как стало теперь известно, Черчилль планировал летом 1945 года операцию «Немыслимое» - разгром Красной Армии в Германии, а когда американцы отказались его поддержать (им была нужна наша помощь в войне против Японии), то уже 5 марта 1946-го – не прошло и года после окончания войны! - он выступил с речью, ничего не оставившей от недавнего сотрудничества и положившей начало холодной войне. То есть произошло не «размежевание», как деликатно выражается Кантор, а резкий разрыв по инициативе Запада. А мы только ответили на это сперва устами Сталина в «Правде»: «По сути дела г. Черчилль и его друзья в Англии и США предъявляют нациям, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство добровольно –  и тогда всё будет в порядке, в противном случае неизбежна война... Установка г. Черчилля есть установка на войну, на призыв к войне против СССР».

Явно с целью приукрасить то время и значение этого мифического «объединения демократий» автор пишет, что именно тогда вдруг «возникли потрясающие таланты Чаплина, Брехта, Шостаковича, Бёлля». Помилуй бог, три первых из этих талантов «возникли» и стали широко известны за десятки лет до Второй мировой войны! Знаменитый фильм первого из них «Золотая лихорадка» – это 1925 год, «Трехгрошовая опера» второго – 1928 год, опера «Нос» третьего -1928 год, а Бёлль  «возник» уже после войны, его известный роман «Где ты был, Адам?» это 1951 год, а во время войны ему было некогда, тогда он «возник» в нашем Крыму в рядах оккупантов.

Прозрел и увидел чуму, холеру, рак

Кантор говорит, что было время, когда он много критиковал Сталина и нашу родину за её «неказистое прошлое» и думал: «Вот я критикую Сталина, Россию и получаю большие деньги – но ведь за дело же? А те, кто за Сталина, не получают денег – это тоже правильно, они же все вертухаи и должны быть наказаны!» Да, это было дичайшее заблуждение, необъяснимое для взрослого человека да ещё сына великого философа, учеником которого он себя называет. Ведь тут сказано о таких, как я, которые защищают Сталина. Но, во-первых, как будет всё яснее по мере чтения этих строк, сомнительно, справедливо ли Кантор критиковал Россию и Сталина. Во-вторых, я лично, как и многие другие, не вообще защищаю Сталина, не от ошибок, которые он сам не раз признавал и критиковал, - я защищаю его от клеветы всей этой бесстыжей малограмотной оравы сванидз и млечиных. Во-третьих, с чего автор взял, что мы не получаем денег? Ну не такие, как он, живущий в основном за границей, но всё же. Например, за три последние книги я получил 15 (пятнадцать) тысяч рублей. Но если бы нам и вовсе не платили, если даже с нас за публикации деньги брали, мы всё равно были бы за Сталина. И ни на чём не было основано убеждение, что все, кто защищает Сталина, это какие-то вертухаи, но несомненно, что его хаяли те, кому хорошо платили. И стали бы они хаять за наши гонорары - большой вопрос. Как и то, справедливо ли Кантор критиковал Россию и Сталина.

Но прошло время и «наступило отрезвление», то бишь прозрение, озарение. Лет в пятьдесят, в возрасте, когда Аристотель написал «Аналитику», Максим Карлович наконец понял: «Моя критика сталинизма выгодна силам, которые используют её совсем не для того, чтобы нести равенство, братство, счастье, образование и медицину, а для обогащения и нового витка крепостничества. Я понял, что критика прошлого становится всего лишь оправданием настоящего». Слава тебе, Господи! Но при папе-философе это могло произойти лет на двадцать раньше.

Однако до конца ли человек отрезвел и прозрел? Очень похоже, что в голове у него всё ещё хорошая порция каши. Он и пишет: «Та смысловая каша, в которой мы сегодня плаваем, когда СС равняем со СМЕРШЕМ...» Позвольте, кто это «мы»? Ведь хорошо известно, кто это недавно сделал – Леонид Гозман. Нечто подобное твердят и другие. Так вы, Максим Карлович, говоря «мы», причисляете себя к таким? Прямого ответа нет, но, увы, выходит, что так!

А вот ещё порция каши: «Стараниями многих идеологов возникло общее усредненное понятие тоталитаризма, которое объединяет и Сталина, и Гитлера, и Пол Пота, и Мао Цзедуна». Где эти «многие идеологи»? Назвал бы хоть одного. Не всё же нам делать это.

Однако вот что главное по поводу «усредненного понятия»: «Но помилуйте, никакой врач не будет объединять чуму, холеру, дизентерию и рак!» Однажды Кантор заметил: «Я научился более или менее сопоставлять мысли». Вот и сопоставил бы свои собственные слова, мысли и образы. Против уподобления Гитлера холере у меня, естественно, возражений нет. Но разве не следует из параллельно приведенных имён и болезней, что Сталин, который вывел лапотную страну на небывалый уровень сверхдержавы, для Кантора подобен чуме, а Мао Цзедун, возглавивший победоносную борьбу народа против многовекового рабства, - раку. Странное прозрение...

По-новому?

Газета «Завтра», №20’13 посвятила почти целую полосу помянутому роману М. Кантора «Красный свет». На большой фотографии в газете мы видим автора на фоне его картины. Это нагромождение каких-то чудовищных голов анфас и сатанинских рож в профиль, одни с высунутыми языками, другие, вроде, жрут друг друга, третьи, похоже, лобзаются... И это, извольте знать, «Государство». Если бы «Государство Путина», то я понял бы замысел и даже догадался бы чьи это головы: Сердюкова, Ливанова, Медведева, Скворцовой... Хотя всё равно картина не вызвала бы ни интереса, ни одобрения, как и его будто бы остроумное «Политбюро» в виде каких-то петрушек. Меня не восхищала в своё время и прославленная «Герника» Пикассо (а картины Кантора в таком же примерно роде), и не так давно написанный совсем в другой манере «Великий эксперимент» Ильи Глазунова, лауреата премии ненавистного ему Пикассо, как и другие его гомерические полотна, где тоже бесчисленные вереницы фигур и лиц. Ничем, кроме антисоветчины, от этих полотен на меня не веет. Но Глазунов-то мастер. А тут?.. Да я сам могу намалевать гору таких голов и рож, если внук Ваня не испугается и поможет. Советская Россия, в которой я прожил большую часть жизни, не имела ничего общего с тем «государством», которое изобразил художник Кантор. И странно было тут же прочитать, что «он не любит авангард». А это что – новый Пиросмани?

Сама подача газетой материала о книге М. Кантора имеет хвалебный и даже рекламный характер. Разумеется, заслуживает одобрения, похвалы и популяризации роман, в котором автор клеймит множество врагов России от Троцкого до генерала Власова, от нынешних бандитов и ворья до «холуев бандитов» и «юристов, обслуживающих ворьё».

В весьма одобрительном, даже восторженном духе написана и помещенная вокруг портрета и картины статья известного писателя Исраэля Шамира. Хотя у него есть и несогласия с автором романа, и упреки ему, но чего стоит одно «как «Война и мир». Это мы уже много наслышаны – то о «Докторе Живаго» Пастернака, то о романе Гроссмана «Жизнь и судьба».

Критик пишет: «Кантор не оставляет камня на камне от той истории России, которую преподают либеральные газеты у нас и за рубежом, и во многом возвращает нас к той версии (?), которой нас учили много лет назад – но по-новому». Прекрасно, однако позволю заметить, что нас учили не версии, а истории. А главное, как это – по-новому-то?

Вот романист пишет о ельцинско-путинском времени: «Сотни миллиардов уходили из глупой России каждый год – и собирали дань не баскаки, не гауляйтеры, не красные комиссары, а просвещенные богачи». Что же тут нового? То, что Россию автор назвал не дурой, как некогда известный либерал Юрий Карякин, а только глупой? Мерси. Но это он с лихвой перекрывает тем, что грабители и душители России названы просвещенными людьми, а советские комиссары поставлены в один ряд с фашистскими гауляйтерами. Именно это и твердят те самые газеты, те самые либералы, тот самый помянутый выше Л. Гозман.