Дети Безымянного (ЛП) - Сандерсон Брендон

Он хмыкнул. Кто бы сомневался.

— Может быть, — наконец промолвила она, — я надеялась, что охотники расшевелят тебя, Грейстоун. Твой народ страдает, а тебе на это наплевать. Я писала тебе об их трудностях и невзгодах, а в ответ получала лишь невразумительные отписки с жалобами на то, что по ночам у тебя мёрзнут ноги.

— Честно говоря, я ожидал, что у людей, живущих среди вечной осени, можно будет раздобыть чулки получше.

— Единственное, что могло заставить тебя действовать — неудобство.

— И в этом как раз заключалась наша сделка! — воскликнул Давриел с нарастающим раздражением. Он прошёл мимо неё и принялся расхаживать по комнате. — Я оставляю жителей Подступов в покое. Я не требую от них ничего, кроме еды и скромных подарков! Ты же, в свою очередь, должна была сделать так, чтобы люди перестали беспокоить меня.

— Их страдания так сильно тебя беспокоили? Кто бы мог подумать.

— Ещё чего. Но ты бы предпочла, чтобы их лордом стал кто-нибудь другой? Может, какой-нибудь двуличный самодур, который днём измывается над крестьянами, а по ночам воет на луну? Или тебя больше бы устроило кровососущее отродье дома Марковых, вроде того, что я убил, когда поселился здесь? Глупая женщина. Тебе бы следовало ежедневно читать людям проповеди о том, как сильно им повезло в жизни.

Он остановился в дальнем конце маленькой кельи, заметив картину в раме, стоящую на полу лицом к стене. Наклонив её к себе, он обнаружил, что это портрет архангела Авацины.

— Я..., — сказала Мерлинда. — Я действительно думала, что это сделал ты. Пока я не услышала, как ты только что допрашивал Эдвина, я была уверена, что это  ты похитил души целой деревни.

Он бросил на неё взгляд через плечо.

— После нападения на торговцев я провела своё расследование, — продолжила она. — Моя способность чувствовать призраков подсказала, что в деле замешаны гейсты, как и говорил Эдвин. Это имело смысл. Из всех известных мне существ в этих лесах ты один обладаешь силой, способной противостоять треклятой Топи. Я подумала, что и души людей наверняка забрал ты.

— И ты ничего не сделала?

— Разумеется, я кое-что сделала, — возразила Мерлинда. — Я обратилась к церкви Трабена с просьбой прислать сюда сильнейших охотников. Я искала мужчин и женщин, особенно искусных в убийстве демонов, и предупредила их о том, что ты умеешь проникать в разум. Я… некоторое время опасалась, что в конце концов ты покажешь своё истинное лицо. Скрытое лицо, которое есть у большинства лордов.

— Старая дура, — в сердцах промолвил Давриел. — Тебя обвели вокруг пальца.

— Теперь я это понимаю, — согласилась она, прихлёбывая чай. — Будь ты и впрямь таким, как я боялась, ты бы уже разнёс приорат по камешку вместо того, чтобы приходить сюда и требовать объяснений. Но… что же всё-таки здесь творится?

— Поначалу я подумал, что это мог сделать Эдвин, — ответил Давриел. — Вчера вечером кто-то физически зарезал одного из твоих священников в деревне. Они сами впустили в церковь того, кто это сделал, следовательно, должны были доверять ему. В общем, кем бы он ни был, он убил священника. Простым ножом — это не было деянием гейста.

— Какого?

— Какого гейста? Откуда мне знать?

— Нет, Грейстоун. Какого священника? Кого зарезали?

Он посмотрел на неё, нахмурившись. Приоресса была крепкой женщиной, но сейчас, наклонившись вперёд на стуле с чашкой в руке, она казалась... подавленной. Священники, которых она прислала, догадался он. Она считает, что собственноручно отправила их на смерть.

— Я не знаю. Тот, что постарше. С бородой.

— Ноткер. Упокой Ангел твою душу, старый друг, — она тяжело вздохнула.

— Не думаю, что за этим стоит Эдвин. С ним, конечно, бывает непросто, но он искренен в своей вере. Полагаю, мы бы могли убедить его открыть тебе свой разум, чтобы ты убедился сам.

— Я не умею читать мысли. Мой талант работает не так, — Давриел поставил картину с архангелом на угол и теперь в задумчивости крутил её. — А что насчёт остальных священников? Когда в молодости я служил клерком в бухгалтерской конторе, первое, чему нас учили — выявлять растратчиков, отслеживая мотивы. Мы должны были искать человека с особым сочетанием возможности и побуждения. Внезапное финансовое давление, или новость, приведшая в отчаяние. Перемены — истинный катализатор кризиса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я не могу ручаться за каждого из моих священников, — ответила приоресса, — но я сомневаюсь, что у кого-либо из них была возможность или побуждение. Мы здесь для того, чтобы спасать людей, а не убивать их — и уж конечно мы не стали бы иметь дело со злыми духами.

— Но вы готовы иметь дело со злыми людьми? — уточнил Давриел.

Она посмотрела на него. — Полагаю, это зависит от того, как много надежды мы на них возлагаем, — она покачала головой. — Мне кажется, ты отказываешься замечать то, что лежит на поверхности. Истинного виновника. Я изучила след гейстов, совершивших нападение, и его свечение имело болезненно-зелёный оттенок. Я живу здесь уже почти двадцать лет, и способна узнать печать Топи, когда её вижу.

— Не забывай, священник был убит ножом. И Тасенда утверждает, что слышала шаги. Кто-то командовал гейстами.

— Ах, эта девочка, — задумчиво произнесла приоресса. — Они с сестрой… удивительный случай. Я изучала старые записи, и не нашла ничего, хотя бы отдалённо похожего на их проклятье слепоты. Около десяти лет назад мне, наконец, удалось сдвинуться с мёртвой точки, и жители Подступов начали приходить к свету Ангела — но потом в этих двоих стала пробуждаться сила. Это заставило людей вновь обратиться к Топи, и свело на нет почти всё, чего я добилась со времени прибытия сюда.

— Её сестру забрали шептуны, — заметил Давриел. — Но Тасенда говорила, что её саму они даже не тронули. Интересно, почему?

— Ответ очевиден, — вздохнула приоресса. — Мне удалось достучаться до Виллии. Она тренировалась, чтобы стать катаром. Виллия отвернулась от Топи, и та убила её. А вот с Тасендой у меня так ничего и не вышло…

— Я чувствую, что всё не так просто, — сказал Давриел. — Во всей этой истории я словно упускаю из виду нечто важное.

— Возможно, Топь пощадила Тасенду потому, что уготовила ей иную судьбу, — предположила приоресса. — Ты считаешь, что какой-то человек командует гейстами — но, возможно, ты всё неверно истолковал. Топь может управлять духами напрямую, но при этом также иметь одну или две живые пешки, исполняющие её приказы. Священники вполне могли впустить в церковь одинокого крестьянина, умоляющего о спасении. Как бы то ни было, истинное зло здесь — это Топь.

— Но зачем ей убивать собственных последователей? — удивился Давриел.

— Зло часто творится без причины.

Ошибаешься, подумал он. Как раз у зла всегда самые очевидные причины.

Он не стал говорить этого вслух, поскольку у него не было сил для продолжительного спора. Но лично его смущали вовсе не люди без морали — их поступки обычно соответствовали стимулам, и предугадать их не составляло большого труда.

Гораздо сложнее было понять высокоморальных людей, которые нередко действовали непредсказуемо, вопреки собственным интересам.

И всё же в словах приорессы был смысл. Сразу несколько нитей тянулось к Топи. — Ты вообще знаешь, что это такое? — спросил он её. — На самом деле?

— Ложный бог, — ответила она. — Нечто ужасное таится глубоко под водой, питаясь подношениями. Когда я впервые приехала сюда, — с миссией наставлять местных жителей на путь истинной веры, — я бросила ему вызов. Я подошла к этой Топи и заглянула в неё, используя свой дар. Там мне открылось нечто жуткое, непостижимое и древнее.

Я поняла, что не смогу бороться с ним обычными молитвами и священными чарами. Оно было слишком сильным. Я построила приорат над катакомбами и посвятила себя обращению жителей Подступов. Я чувствовала, что, если я не дам им приносить свои души в жертву этой твари, рано или поздно она умрёт от истощения.