Психологические исследования личности. История, современное состояние, перспективы - Коллектив авторов

Изучение временнóй перспективы в разных возрастных группах показало нарастание значимости гедонистического настоящего во всех возрастах. Но кроме этого, у людей 40–50 лет более молодой биологический возраст сопряжен с позитивным прошлым, т. е. они чувствуют себя моложе при позитивной истории своей жизни, которая может выступать для них ресурсом. Пожилые люди, сохраняя ориентацию на гедонистическое настоящее, становятся уязвимыми по отношению к своему негативному прошлому (чем человек моложе, тем в меньшей степени это определяется его негативным прошлым опытом). Таким образом, груз негативного прошлого старит человека. Современные пожилые люди предпочитают ориентироваться на настоящее, на реализацию в нем.

Значения субъективной оценки здоровья существенно повышаются с возрастом. Субъективный возраст продемонстрировал большое количество корреляций именно в возрастной группе 60–70 лет. Если люди в возрасте 60–70 лет при проблемах со здоровьем в основном чувствуют себя старше и ближе к своему хронологическому возрасту, у людей 40–50 лет подобная тенденция проявляется только в том случае, если здоровье ограничивает их социальную активность. У молодых людей показаны обратные связи. Люди в возрасте 20–30 лет, если состояние здоровья ограничивает их жизнь, наоборот, оценивают себя младше, возможно, из-за чувства беспомощности, т. е. «регрессируют» в возрасте. Необходимо отметить, что никаких корреляционных связей показателей качества здоровья и хронологического возраста в разных группах обнаружено не было (Туганцева, 2012; Сергиенко, 2013). Это свидетельствует о том, что именно возрастная идентификация становится тем важным личностным внутренним маркером в оценке и временной перспективы, и качества своего здоровья, и, как показано в другой работе, возможностей регуляции поведения.

Дальнейший анализ результатов исследования поставил вопрос о существовании индивидуальных вариантов возрастной идентичности. Общие тенденции субъективного восприятия возраста имеют, по сравнению с паспортным возрастом, индивидуальные варианты оценок – занижающей, адекватной и завышающей. Остановимся только на особенностях группы пожилых людей (60–70 лет). В этой возрастной группе выделены две подгруппы: занижающих и адекватно оценивающих свой возраст. Они не отличаются по хронологическому возрасту, но значимо разнятся в оценках всех составляющих субъективного возраста, а также в степени ориентации на некоторые факторы временнóй перспективы, в оценках своего психического и физического здоровья. Заметим, что по численности группы примерно равны (63 человека – занижающие свой возраст – и 60 – адекватно его оценивающие). При дифференцированном анализе субъективного восприятия своего возраста людьми 60–70 лет выяснилось, что сопряженность субъективного возраста только с гедонистическим настоящим характерна для подгруппы, занижающей возраст, а для подгруппы адекватно воспринимающих свой возраст – с негативным прошлым. В то же время корреляции субъективного возраста по всей выборке этого возраста были со всеми переменными. Следовательно, более молодой возраст выступает субъективным регулятором в отношении к временнóй перспективе. У людей, занижающих свой возраст, только биологическая и эмоциональная составляющая субъективного возраста взаимосвязана с факторами здоровья, т. е. ориентирована в оценках здоровья на то, как они себя чувствуют и как выглядят. Адекватно оценивающие свой возраст используют разные ориентиры субъективной идентичности при оценке качества здоровья. Эти особенности не были обнаружены при общем анализе возрастных особенностей субъективного возраста без выделения вариантов восприятия возраста (Сергиенко, Киреева, 2015).

Наши данные позволяют показать важность дифференцированного анализа для изучения феномена субъективного возраста. Дальнейшие исследования и более детальный анализ различий в оценках составляющих субъективного возраста (биологического, эмоционального, социального и интеллектуального) позволят пролить свет на понимание значения гетерогенности субъективных возрастных оценок для человека.

Предпринятое нами изучение субъективного возраста человека можно рассматривать в качестве примера развития идеи Л. И. Анцыферовой о значении личностного роста в пожилом возрасте. Гибкость субъективной возрастной идентификации можно рассматривать в качестве одного из психологических механизмов адаптации в пожилом возрасте.

В настоящей работе мы коснулись только трех вопросов, разработка которых Л. И. Анцыферовой стала основой и задала направление дальнейших теоретических и эмпирических исследований. Богатство ее идей в области психологии развития, психологии личности и психологической науки в целом содержит значительный потенциал для самых современных поисков и решений.

Научные работы Л. И. Анцыферовой, ее честность и вдумчивость как ученого составляют фундамент отечественной науки. Ее преданность психологии лучше всего отражена в словах: «Это единственная из наук, в которой я сама состою как личность» (Анцыферова, 2006, c. 502).

Литература

Анцыферова Л. И. Развитие личности и проблемы геронтопсихологии. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2006.

Анцыферова Л. И., Завалишина Д. Н., Рыбалко Е. Ф. Категория развития в психологии // Категории материалистической диалектики в психологии. М.: Наука, 1988. С. 9–36.

Гуревич К. Г., Фабрикант Е. Г. Методические рекомендации по организации программ профилактики хронических неинфекционных заболеваний // ГОУ ВПО Московский государственный медико-стоматологический университет, 2008. URL: http:// bono-esse.ru/blizzard/RPP/M/ORGZDRAV/Orgproga/p1.html (дата обращения: 10.11.2015).

Корнилова Т. В., Смирнов С. Д. Методологические основы психологии. М.: Юрайт, 2011.

Корнилова Т. В., Чумакова М. А., Корнилов С. А., Новикова М. А. Психология неопределенности: Единство интеллектуально-личностного потенциала человека. М.: Смысл, 2010.

Постон Т., Стюарт И. Теория катастроф и ее приложения. М.: Мир, 1980.

Сергиенко Е. А. Континуально-генетический принцип становления субъекта // Субъектный подход в психологии / Под ред. А. Л. Журавлева, В. В. Знакова, З. И. Рябикиной, Е. А. Сергиенко. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2009. С. 50–67.

Сергиенко Е. А. Системно-субъектный подход: обоснование и перспектива // Психологический журнал. 2011. Т. 32. № 1. С. 120–132.

Сергиенко Е. А. Принципы психологии развития: современный взгляд // Психологические исследования. 2012. Т. 24. № 5. С. 1.

Сергиенко Е. А. Субъективный и хронологический возраст человека. Психологические исследования. 2013. Т. 30. № 6. С. 10.

Сергиенко Е. А., Киреева Ю. Д. Индивидуальные варианты субъективного возраста и их взаимосвязи с факторами временной перспективы и качеством здоровья // Психологический журнал. 2015. Т. 36. № 3. С. 23–35.

Стрижицкая О. Ю. Современные проблемы психологии старения // Здоровая личность / Под ред. Г. С. Никифорова. СПб.: Речь, 2013. С. 2326–355.

Сырцова А., Соколова Е. Т., Митина О. В. А даптация опросника по временной перспективе Ф. Зимбардо на русскоязычной выборке // Психологический журнал. 2008. Т. 29. № 3. С. 101–109.

Туганцева Ю. Д. Субъективный возраст и временнaя перспектива личности // Психологические исследования: Вып. 6 / Под ред. А. Л. Журавлева, Е. А. Сергиенко. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012. С. 147–160.

Уоддингтон К. Х. На пути к теоретической биологии. I. Пролегомены. М.: Мир, 1970.

Barak B. Age identity: A cross-cultural global approach // International Journal of Behavioral Development. 2009. V. 33 (1). C. 2–11.

Braman A. C. What is subjective age and who does one determine it: The role of social and temporal comparisons: Dissertation presented to the Graduate School of Arts and Sciences of Washington University. Saint Louis, Missouri, 2002.

Carp F. M., Carp A. The validity, reliability and generalizability of diary data // Experimental Aging Research: An International Journal Devoted to the Scientific Study of the Aging Process. 1981. V. 7. № 3. P. 281–296.

Cooper P. E., Thomas L. E., Stevens S. J., Suscovich D. Subjective time experience in an intergenerational sample // International Journal of Aging and Human Development. 1981. V. 13. № 1. P. 183–193.

Galambos N. L., Turner P. K., Tilton-Weaver L. C. Chronological and subjective age in emerging adulthood: The crossover effect // Journal of Adolescent Research. 2005. V. 20. P. 538–556.

Hubley A., Russel L. Prediction of subjective age, desire age and age satisfaction in older adults: Do some health dimentions contribute more than other? // International Journal of Behavioral development. 2009. V. 33. № 1. P. 12–21.

Lang F. R., Carstensen L. L. Time counts: Future time perspective, goal and social relationships // Psychology and Aging. 2002. V. 17. P. 125–139.

Markides K. S., Boldt J. S. Change in subjective age among the elderly // Gerontology. 1983. V. 23. P. 422–427.

Mossey J. M. Importance of self-perceptions for health status among older persons // Emerging issues in mental health and aging / Ed. M. Gatz. Washington, DC: American Psychological association, 1995. P. 124–165.

Montepare J. M., Lachman M. E. „You are only as oldes you feel“: Self-perceptions of age, fears of aging, and life satisfaction from adolescence to old age // Psychology and aging. 1989. V. 4. № 1. P. 73–78.

Staats S., Heaphy K., Miller D., Partlo C., Romine N., Stubbs K. Subjective age and health perception of older persons: maintaining the youthful bias in sickness and in health // International Journal of Aging and Human development. 1993. V. 37. P. 191–203.