Когда исчезнут все пути (СИ) - Епринцева Яна

— А почему тебе кажется, что мне нужен именно такой человек?

Степан пристально посмотрел в лицо девушки. Немого подумав, он ответил:

— Я не говорил, что он нужен тебе, вовсе нет. Это ему нужна такая как ты. Сдержанная, красивая, в любой ситуации безупречно выглядящая, умеющая угадывать желания. А ещё обязательно холодная.

Алёна остановилась. Эти слова возмутили её.

— Что значит холодная?

— А то и значит. Тебя невозможно обидеть, по-настоящему разозлить, вызвать у тебя эмоции. Сомневаюсь, есть ли у тебя вообще чувства, способна ли ты любить.

— Тебя я любила, — сказала Алёна.

— Не знаю. Я этого не чувствовал. Если я приходил, звонил, ты была вежлива и приветлива. Если нет, ты даже не интересовалась почему. А когда я уехал? Ты ни разу мне не позвонила, не написала.

— Конечно, я во всём виновата! — разозлилась Алёна. — Я всех мало люблю, мало уделяю внимания, мало схожу с ума! Это ты уехал в город, не попрощавшись! Это ты ни разу не позвонил, хотя я несколько месяцев боялась выпустить телефон из рук, ожидая твоего звонка!

У девушки слёзы навернулись на глаза. Она изо всех сил старалась сдержать их, но они всё равно потекли по щекам. Как больно и обидно ей было слышать всё это. В очередной раз её пытаются убедить, что она сама виновата в плохом к ней отношении. Бросил парень, ну могла бы сама позвонить. Изменил, ну что ж, надо было первой соглашаться!

Ей вспомнилась Лида, которая без зазрения совести пыталась увести влюблённого в неё парня, и была уверена, что сестра это заслужила. А Влад? Он проводил время с другой девушкой. Когда же она ему надоела, снова вернулся к ней, нисколько не беспокоясь о том, как сильно ранил Алёну этим поступком.

Слова бывшего возлюбленного стали последней каплей, переполнившей чашу её страданий. Эмоции закипали в ней. Впервые в жизни девушка не смогла удержать на лице маску спокойствия, и позволила себе проявить слабость перед посторонним человеком.

Степан как то странно взглянул на неё. Он остановился и привлёк её к себе, позволяя уткнуться лицом в его плечо.

Алёна, оттолкнула его. Не говоря ни слова, она развернулась и зашагала в сторону дома.

Всю обратную дорогу она плакала. Боль, долгое время скрываемая в сердце вдруг прорвалась наружу. Она вспомнила всё, что ранило её, и теперь не могла снова затолкать эти воспоминания обратно в тёмный чулан своего разума.

Всепоглощающая злость накрыла её с головой. Она поняла, что всей душой ненавидит бросившую её мать, которая переложила свои взрослые заботы на детские плечи.

Она почувствовала горячую ярость по отношению к сестре, строившей козни за её спиной. Повинуясь захлестнувшим её эмоциям, Алёна, не вошла во двор, а побежала в больницу.

Добравшись туда, она отыскала Лиду. Та демонстративно сделала вид, что не видит сестру и это разозлило девушку ещё больше.

Подойдя к наглой девчонке, она без лишних слов вцепилась ей в волосы.

Лида завизжала и постаралась высвободиться, но Алёна держала крепко.

— Как ты могла! Как ты посмела вмешиваться в мою жизнь? Говорить про меня гадости? Отбивать у меня парня? Я столько лет заботилась о тебе, я столько сделала! А что взамен? Ненавижу! Ненавижу тебя! — кричала она, таская сестру за волосы.

Их быстро растащили, и Лида поспешила скрыться. Алёна же, красная и растрепанная, выскочила на улицу и понеслась к дому.

Эмоции у неё зашкаливали. Она так долго играла роль хорошей девочки, так долго тащила на себе груз безупречности, что когда силы выдерживать это давление у неё закончились, она не могла остановиться. Алёна жалела только об одном, что не надавала пощёчин Степану, бросившему её когда-то. В тот момент, когда он был рядом, её ярость ещё не достигла пика.

Прибежав домой, она начала собирать вещи Влада. Затолкав те из них, что попались ей на глаза, в сумку. Она отнесла её во двор и вышвырнула за забор, во двор его бывшего дома. Брюки, футболки, рубашки, запасная рабочая форма, все эти вещи вывалились из открытой сумки во время полёта, и повисли на заборе, на ветвях старой груши, рассыпались по траве.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

«Как он смеет врать, что любит меня? Если бы любил, разве посмотрел бы на другую? Он разбил мне сердце, растоптал мои чувства, и уверен, что так и нужно! Действительно, а что такого? Алёна будет молча выполнять все его желания, ухаживать и угождать ему, чтобы не случилось! Зачем терять такую безропотную дурочку? Ненавижу его! Ненавижу их всех! Мать, которая уехала, отца, который бросил меня одну, предательницу Лидку, и этого изменника!» — бормотала она себе под нос.

Девушка поспешила к калитке и замкнула её на замок. Она знала, что Влада это не остановит, он с лёгкостью перепрыгнет через забор. Поэтому она поспешила в дом и закрылась там изнутри. Алёна тщательно проверила все двери и окна. Убедившись, что войти в дом у парня не получится, немного успокоилась.

Нет, её боль не стала меньше. Но она признала её, и это давало ей шанс на облегчение.

Девушка отыскала сохранившиеся в доме чистые тетрадки, несколько фломастеров, ручку, уселась на полу посреди своей комнаты и начала писать.

Сначала они записывала то, что чувствовала, пытаясь освободиться от переполнявших её эмоций.

«Ненавижу!» — это слово выводила она на листах бумаги. Алёна вырывала их из тетради и швыряла на пол. Огромные корявые буквы были нацарапаны с такой силой, что прорывали бумагу.

Затем она начала писать, кого именно и за что она ненавидит. Досталось всем — и матери, и отцу, и сестре, и Владу.

Слёзы ручьём текли у неё из глаз. Иногда обессилив, она ложилась на пол и продолжала рыдать, глядя в потолок.

Вечером пришёл Влад. Алёна слышала, как он пытался войти в дом, затем начал колотить в двери и окна. Она не отвечала. Девушка продолжала сидеть на полу рыдать.

«Когда родилась Лида, мне был один год. Родители запретили мне кричать, бегать, плакать и капризничать, — писала она в тетрадке кривыми буквами. — Когда уехала мама, отец запретил мне спрашивать о ней и плакать. Он говорил, что я должна быть сильной. Когда меня бросил Степан, я не плакала. Просто сидела, ждала его звонка и чувствовала, как болит сердце».

В это время послышался звон разбитого стекла. Алёна вздрогнула, но не сдвинулась с места. Она как продолжила сидеть на полу и писать.

В комнату ворвался Влад. Он выглядел взбешённым. На руке у него была кровь, видимо он порезался, когда лез в разбитое окно.

— Ты что с ума сошла! Зачем ты закрылась! Я чёрт знает что подумал! — закричал он, глядя на девушку потемневшими от злости глазами.

— И что же? — почти обычным голосом спросила Алёна, не поднимая глаз от тетрадки.

— Что ты здесь с другим закрылась!

Девушка вскинула голову. Ревность, это просто ревность, собственнические чувства и ничего более.

— Правда, больно? — сказала она. — И мне было больно, когда я узнала про тебя и Лиду.

— Что на тебя нашло, ведь прошло столько времени? — закричал он, но уже не так громко как до этого. Видно было, что убедившись в отсутствии соперника, Влад начал успокаиваться.

— Ты прав. Я просто дура, которая терпела слишком долго, — апатично сказало она.

Если бы Влад попался ей утром, она бы, наверное, выцарапала ему глаза. Эмоции в тот момент у неё зашкаливали. Но теперь, сил у неё не осталось. Она чувствовала пустоту в душе.

Влад подошёл, поднял с пола исписанные листы бумаги. Он не смог разобрать, что на них было написано. Даже сама Алёна не смогла бы этого сделать, ведь в порыве эмоций она писала мелко, не заканчивала слова и пропускала буквы. Единственное что он смог разобрать, это крупными буквами выведено слово «ненавижу».

— Ну, прости меня, прости, пожалуйста! — начал он. — Ты же знаешь, что я люблю только тебя.

Алёна не хотела его слушать. Она закрыла уши и опустила голову, уткнувшись лицом в согнутые колени. Ей было всё равно, что он скажет. Впервые в жизни ей было всё равно, что он о ней подумает. Она хотела остаться одна и пройти до конца этот путь, выплакать своё горе окончательно, не притворяясь, что всё в порядке.