Наемники смерти - Антон Кравин

– С личинки стрекозы, – Данила вытащил лодку на берег и осматривал ее. – Можно попробовать заклеить, хотя…

– А они разве водные? Личинки? – удивился Гена.

– Ага. Но при желании могут и… – Данила, не договорив, отскочил от лодки, ухватил за локоть Толяна. – Так. Шагу, шагу, шагу! Отходим!

Тварь ползла на берег. Хвост волочился за ней, стрекоза-хамелеон цеплялась когтями за выбоины в гранитных плитах, за щели. У Марины подкосились ноги. Все что угодно. Чешуйчатые медведи, тварь с щупальцами, сумасшедший человек… Только не гигантское насекомое! Мерзость жуткая!

Часть сознания холодно отметила: ого, эмоции. Страх, неприязнь…

Тварь ползла. Ее морда («маска», – вспомнила Марина школьный курс биологии) была совсем близко. Девушка окаменела. Тварь отрыла пасть, нижняя губа (не язык это был, а челюсть, заканчивающаяся жвалами) полезла вперед… Данила оттолкнул Марину и выстрелил в фасеточный глаз.

Хамелеон отпрянул, мотнул головой. Ему пулевое ранение не страшно.

Но все равно – больно. Если хамелеон долго живет в одном облике, успевает вырастить аналог нервной системы… Боль его странным образом подействовала на Марину – у нее закололо в виске, будто мигрень накатила. Наверное, от недосыпа.

Данила уже вытаскивал электрошокер, когда тварь быстро поползла к ним. Толян, увидев это, выхватил нож и прыгнул навстречу.

Первый удар ошарашенный ранением хамелеон пропустил, Толян сумел вогнать нож в целый глаз. Но второй раз ударить не успел: пасть снова раскрылась, губа выстрелила вперед, жвалы сомкнулись на человеческой шее, и хамелеон потащил добычу к себе в пасть.

Кровь из перебитых артерий брызнула на плиты. Марина, чуть не упавшая после того, как Толян вогнал в тварь нож, тяжело осела – просто ноги подогнулись. Данила с электрошокером в руке был уже возле хамелеона. Громкий треск – и тварь шлепается на брюхо. А Толян не шевелится…

– Писец, бро. Моментом его… – зачастил Момент. – Я говорил: осторожней надо! Что ж все шустрые такие, что ж все такие наглые… Что теперь… теперь ничего. Сектор ему пухом, значит.

Данила, ничего не отвечая, принялся освобождать шею Толяна из захвата.

Марина тряхнула головой, пытаясь собраться с мыслями. Все тело ломило, в ушах шумело. Вблизи хамелеона с ней происходило что-то непонятное.

Глава 2

Если бы Данилу спросили, что его больше расстроило – гибель Толяна-Жилы или потеря лодки, он бы, поразмыслив, выбрал второе. Данила привык мыслить практично и цинично, без излишних сантиментов. Его профессия – хоть раньше, в армии, хоть теперь ловчим – быстро приучала к первому и отучала от последнего. Толян же изначально был, скорее, источником проблем, чем способом их решения, а вот без лодки скорость группы упала до минимума. Астрахан, Момент, Кондрат и Марина, навьюченные оружием, боеприпасами и тяжеленными рюкзаками, шли пешком через лес, то бишь по пересеченной местности, и вряд ли делали больше двух километров в час.

Лес, конечно, был не настоящий лес, а Марфинский лесопарк, но за все годы существования Сектора некогда окультуренная посадка, излюбленное место отдыха москвичей и жителей пригорода, превратилась в нечто дикое, запущенное и труднопроходимое.

Марина возглавляла отряд: ловко пробираясь сквозь бурелом и кусты, легко перепрыгивая овражки, иногда бормотала себе под нос «не сюда» или «лучше обойти» и меняла направление. Данила шел следом, с дробовиком наготове. Момент и Кондрат топали в хвосте, вяло переругиваясь. Вяло – потому что Кондрат нес два рюкзака, свой и покойного Толяна, а Момент тащил на себе весь боезапас.

– Медленно идем, – сказала Марина, вытирая пот со лба. Солнце было в зените и припекало здуровски. – Такими темпами выйдем к Икше только вечером…

– Угу, – промычал Данила. – И это плохо. Если Шейх обзаведется транспортом – а он, скорее всего, так и поступит, то по шоссе может добраться в Икшу на пару часов раньше нас.

– А кто это – Шейх? – спросила Марина.

– Шейх – это Шейх. Ему эту кличку моджахеды дали. А вообще его зовут Алан Мансуров, он полковник спецназа, приличный боец и полная гнида. Мой бывший командир.

Какое-то время Марина переваривала информацию, потом уточнила:

– Это он был в вертолете?

– Да. Он и его группа.

– И они гонятся за нами?

– Похоже на то…

– Но зачем?! – искренне удивилась девушка.

Хороший вопрос. Как говорят американцы, вопрос на миллион долларов.

– Не «зачем», а «за кем». Ему нужна ты. Почему именно ты – я не знаю. Мансуров – наемник. Уже давно. Как из армии выгнали, подался на вольные хлеба. У наемников это называется «ушел на частный рынок». Ему заплатили – он и преследует. И, предвидя твой вопрос, я не знаю, кто ему заплатил.

«Хотя вариантов не так уж и много, – про себя добавил он. – По идее, наша экспедиция была санкционирована МАСом. Если это так, отца похитили конкуренты. Конкурентов МАСа в борьбе за «черный ящик» я не знаю и знать не могу. То есть имеется Дон, но тогда он бы не нанимал меня, чтобы «черный ящик» достать. Хотя не нравятся мне эти наколки у Кондрата… С чего бы MAC стал нанимать блатных для охраны Марины? Или батя, как обычно, мне наврал? Он, правда, говорил вроде бы, что самолично их нанял… Но если изначально MAC финансировал экспедицию, то зачем профессору поручили нанимать людей для нее? Это совсем не его работа. Нет, старый хрен что-то реально крутил, вел свою игру за спиной у МАСа. Недаром его прозвали Лукавым».

– Я хотела спросить, за что его выперли из армии, – сказала Марина. – Если он такой хороший боец…

– Это долгая и грязная история, – сказал Данила.

– А у нас впереди долгая и грязная прогулка. Ф-фух…

Марина выдохнула, остановилась и подтянула лямки рюкзака, забросив его повыше на спину. Астрахан, усилием воли отогнав воспоминание о мокрой девушке на берегу канала, сказал первую пришедшую в голову банальность:

– Много будешь знать – скоро состаришься.

– Сейчас не старятся, есть же биотин, – удивилась она.

«Господи! Ну что за ребенок…» И неожиданно для самого себя он произнес:

– Вот из-за биотина Мансурова и погнали.

– Как это?

Он приостановился, дожидаясь, когда их догонят Кондрат с Моментом. Оба выдохлись и теперь шли молча, сопя под нос.

– Кондрат, пойдешь первым, – приказал Астрахан. – Дистанция – десять метров. Направление – северо-запад. Оружие в руках. Ясно?

– Ясно, итить твою через колено, – проворчал телохранитель. – А ниче так, что я два рюкзака пру а этот наркоман налегке прогуливается?

– Этот наркоман, – ответствовал Момент назидательным тоном, – несет боезапас, который тоже нелегкий, а также знает, куда идти, и, главное, как идти, чтобы прийти туда, куда нужно, целым и невредимым.

– Так какого хрена я тогда первый?! – возмутился Кондрат.

– А тебя не жалко, – расплылся в улыбке проводник.

– Отставить базар! – рявкнул Данила. – Исполнять!

Ворчливо матерясь, Кондрат все-таки пошел вперед, разорвав дистанцию на положенные десять метров.

– Ты на фига его услал? – удивился Момент. – Забредет в какое-нибудь искажение, лови его потом, а то и по кускам собирай.

– Не доверяю я ему… Ты давно его знаешь? – спросил Данила у Марины.

В ответ девушка пожала плечами:

– Его ко мне приставили недавно. Для охраны. Вместе с двумя другими.

– Это понятно. Приставил – кто?

– Тарас Петрович Астрахан.

– Ага…

Двинувшись следом за Кондратом – тот ломился сквозь сухие ветки, как медведь-шатун, треск стоял такой, что в Москве было слышно, Данила спросил:

– Гена, помнишь тех людей, что едва не повязали нас у Хромого?

– Ну да. Классно мы им вломили тогда… Эх, мотик до сих пор жалко!

– Их вел этот Шейх, то есть Мансуров, мой бывший армейский командир. И он же был в вертолете и напал на нас сегодняшним утром. Я ведь слышал его голос… По идее, он работает на MAC, так? Спрашивается – какого черта Мансуров за нами гонится?

– Может, это что-то личное? – предположил Момент. – Я так понял, бро, что друг друга любите ну просто как Израиль с Палестиной… Интересно, почему?

Данила вздохнул. И мысленно махнул рукой: «А, черт с вами! Расскажу. Он и ваш враг теперь, а врага надо знать в лицо…»

– Не любим, – кивнул Астрахан. – Это из-за меня его выгнали из армии. А меня из-за него чуть не убили. Могу рассказать, но при одном условии. Вернее, при двух. Первое – не перебивать. Второе – дальше нас троих эта история не пойдет. Ясно?

Они кивнули одновременно. Момент, решив, что сейчас самый подходящий момент, приобнял девушку за плечи, но Марина, не теряя бдительности, тут же его руку сбросила.

– Это было в мою третью командировку на войну, – начал рассказывать Данила. – Я уже был контрактником, собирался служить дальше. Мне служба нравилась, воевать я… ну да – люблю. Ну и люди в отряде подобрались нормальные. Такие, что и спину прикроют, и из-под огня вытащат. Нас послали на Памир. То есть на границу Таджикистана, Афгана и Китая. Есть там такое место… Рай для контрабандистов. Мы работали на горных перевалах по караванам наркоторговцев. Выходы были автономные, без связи – у моджахедов появились сканеры частот, поэтому приходилось хранить радиомолчание. Задача простая: нашел караван – уничтожил караван. Наркоту сжигали. Из Афгана шел опиум-сырец в таких больших войлочных тюках, он горел плохо. Китайцы гнали «стекляшку», был тогда такой модный синтетик, этот от огня начинал стрелять, как петарды. А таджики… Из-за таджиков все и случилось. – Данила сделал паузу. Вспоминать не хотелось, но надо было – он понимал, что ему станет легче на душе, если расскажет это хоть кому-то. – Мы нашли схрон. Такой себе обычный кишлак в горах… Овцы, козы, немытые дети. И большой каменный дом с забором. В заборе пулеметные гнезда, на крыше зенитная установка. Вокруг забора минное поле. Классическое обиталище местного наркобарона. Кишлак, как положено, но холме. Мы – на соседней высоте. Расстояние километра два, через низинку, и все простреливается. А в кишлаке явно какой-то сходняк – джипов больше, чем овец… По инструкции в такой ситуации автономная группа зачистки роты глубинной разведки (так мы официально назывались) должна нарушить радиомолчание, сбросить в эфир пакет данных о своем местоположении и подсветить цель лазером. Дальше сработают «сушки»-стратосферники. Процедура простая: включил GPS, нажал кнопку «отправить», навел лазер на берлогу наркобарона, подсветил для самонаводящихся ракет, и потом можно брать бочонок поп-корна и любоваться зрелищем. Так мы и сделали, но вместо авиаудара получили сообщение. Незашифрованное, по открытому каналу. От Мансурова. Он приказал брать схрон штурмом. – Сплюнув под ноги, Астрахан продолжил: – Штурмом! Без подготовки. Без разведданных, без артобстрела, без прикрытия с воздуха. У нас даже простого беспилотника не было… Голым задом – да на колючую проволоку. Но в армии, как известно, приказы не обсуждают… – Он сделал паузу, заново вспоминая те события. – В общем, схрон мы взяли, четверо моих легли в низине, еще двоих потерял на минном поле. Нас оставалось пятеро, но схрон все же зачистили. Странно, но афганцев там не было. На джипах были китайцы, а наркобарон местный оказался таджиком. У них большая сделка намечалась, «стекляшки» было тонны две, не меньше. И вот стоим перед этой грудой «стекла», чешем затылки и думаем: зачем, ну вот зачем было огород городить? Зачем мы грудью на амбразуру лезли, хороших бойцов теряли? Стоим и тихо звереем. И тут поступает новая вводная от Мансурова. Оказывается, к схрону двигается со стороны Таджикистана караван «хаммеров». Их надо встретить, наркобарыг убить, груз из «хаммеров» перехватить. Что называется – не было печали… Встретили. «Хаммеры» были армейские, с пулеметами и ракетными установками. А мы же – спецура, не пехота, нам в лобовые атаки ходить не с руки, не тому обучены, не для того предназначены. Да и оставалось нас всего пятеро. Да, было пятеро… А остался я один. И то каким-то чудом пулю башкой не поймал. – Данила машинально погладил старый шрам от скулы до виска. – В общем, – перешел он к концовке, – валяюсь я, контуженный, усыпанный гильзами, залитый кровищей, на поле боя и слышу, как рация трещит. Доложите, блин, о результатах операции. Докладываю: все отлично, все погибли. И свои, и чужие. И тошно мне так, что самому сдохнуть хочется. А Мансуров, гнида, и говорит: ждите, скоро буду. А вас, боец Астрахан, представлю к ордену. Твою мать… Если б не злость, никогда бы не нашел в себе сил подняться. Но встал, пошел к «хаммерам» – посмотреть, за что мои ребята погибли. А там в багажниках чемоданчик такой, алюминиевый, знаете, с кодовым замком. И в чемоданчике – биотин в фабричной расфасовке. Его таджики китайцам поставляли в обмен на «стекло». И тут до меня доходит, что всю эту мясорубку Мансуров устроил только ради того, чтобы биотин взять. Это ведь не наркота, это чемодан вечной молодости! По тем временам где-то… не знаю, больше сотни миллионов долларов. Ах ты ж тварь, думаю… И гляжу – «крокодил» над горами появился, Ми-24М, через пару минут над кишлаком будет. Тут меня и перемкнуло. Я чемоданы распотрошил, биотин со «стекляшкой» перемешал, на улицу вышел и внутрь гранату кинул.