Жуткие приключения в империи - Софья Лямина

то специально задержался, чтобы я понимала, что имею дело с занятым духом. Хотя чего уж там, вот он-то как раз и был нечистью, как есть. Примерно такой же, как болотник, топит своих жертв, путает в лесах, вредничает и пакостит. Охальник каких поискать.

Появился анчутка сразу на пеньке, закинув ногу на ногу и развесив своих мохнатые уши в сторону. Ростом он был около полутора метров, а на кончике его лысого хвоста красовалась мохнатая кисточка. Звероподобные, когтистые лапы почесали пушистую, как у льва, гриву. Губы расплылись в улыбке, явив острые клыки. Глаза лучились хитростью и коварством.

Понял, с кем дело имеет, потому и не стал принимать человеческую форму.

— Чего кликала ведьма? Чай не нашла, чего искала?

— Не нашла, — не стала отпираться я, чем вызвала у нечисти довольную улыбку.

Сам-то он в дом ведьмы зайти не мог из-за магического фона, но явно знал, что ничего там не осталось. Скорее всего, мы не первые, кто за столько-то столетий посетил хижину. Вон и Заратенька пробрался, магическую опечатку снял, а следом за ним зайти дело простое — ни охраны, ни магических барьеров не осталось. Наивно было полагать, что спустя столько лет мы с Игнатом в самом деле отыщем здесь что-то стоящее.

— А ты сможешь нам помочь? — поинтересовалась я. — Анчутки славятся своей наблюдательностью и внимательностью к деталям. Ты ведь давно живешь здесь, может и ведьму эту застал, да?

— Ты, ведьма, хвостом-то не виляй! — хохотнул бепятый. — Коль помощи просишь, так и цену называй.

— Чего же ты хочешь? — вздохнула я.

Вот нечисть с другого мира, на другой культуре взращена, менталитетом отличается, а ведет себя как родная, земная. Даже в старых-добрых сказках и то каждый что-то взамен просил, не иначе как у нечисти понабрались всего этого.

Анчутка же задумчиво огляделся вокруг, прикидывая, что ему может понадобиться в лесу. Взгляд его блуждал по кронам елей, скользнул по землянке, где Игнат неожиданно шумно что-то перебирал (пол вскрывает, что ли?) и вдруг замер четко на мне.

— Вот такие цацки хочу, — произнес он, ткнув пальцем в мою сторону. Точнее, в сторону моих кроссовок, зачарованных магией и с хорошей амортизацией и стабилизацией. В таких даже в лес идти было не страшно, вся грязь сама собой исчезала, а они не могли намокнуть.

— Хороший выбор, — кивнула я. — да только их же на заказ делать надо, под твою стопу. Это дело не быстрое, пара дней нужна, а у нас времени в обрез. Давай, может, сделку заключим? Ты нам сейчас поможешь, а мы тебе кроссовки принесем через пару дней.

— Обмануть меня вздумала? — даже как-то удивился анчутка, прищурив и без того узкие глаза. Хвост его стал ходить из стороны в сторону, а уши прижались к голове. Похож он был на кота, крайне недовольного кота.

— Да чур меня! — отмахнулась я. — Честное ведьмовское даю!

Беспятый словно бы нехотя выпрямился, а хвост его еще пару раз недовольно качнулся, словно вместе со своим хозяином раздумывая над моими словами. Думал анчутка минуты две, прикидывая что-то в своей лохматой голове.

— Ну пусть так, ведьма, да только коль обманешь…

— Никогда! — патетично заявила я и, воспользовавшись внезапно раздобревшим настроением нечисти, подошла поближе и пристроилась на поваленном стволе дерева, предварительно смахнув с него остатки пожелтевшей хвои.

— Ну и что ты хочешь знать?

— Знал ты ведьму, которая здесь жила? — поинтересовалась я.

— Я здесь двух ведьм застал, — задумчиво изрек анчутка.

— Темная она была, да злая сильно. — конкретизировала я вопросом. — Может холодом могильным от нее веяло или землей выжженной пахло. К такой и звери близко не подходили, и птицы над головой не летали.

— Такой точно не было! — покачал головой беспятый, задумчиво пожевав кисточку хвоста. — Здесь же оно как было? Жила ведьма, старая была. Я уже и не помню, как она здесь поселилась, а может это я позже пришел?…Да-да, старая она была, морщинистая, ходила с трудом уже. Да только ни наследницы, ни ученицы у нее не было, силу она передать не могла, а потому и не отпускал ее мир этот. Мучилась она по-страшному, но никого из нас не задирала. Тогда же и магов этих не было в этих местах, да люди не селились здесь. Совсем другие времена были, лес никогда не заканчивался, а горы были выше и больше. Давно-о. Так вот, ушла эта ведьма когда-то, мы даже и не поняли, как такое вышло. В один день была, а потом — раз, белесый дым на ее месте и нет. Лес враз как-то опустел, словно один я здесь остался. Птицы были, звери были, даже леший соседский заходил, да только какой с них толк? Исчезла ведьма, долго ее не было, да так и не вернулась она. Другая пришла на место ее.

— Может это она же и была? — удивилась я.

— Нет-нет, точно другая. Наша-то старая была и немощная почти, а вместо нее пришла ведьма молодая, явно не местная. Мне леший потом по-секрету шепнул, что наша ведьма в другой мир ушла, ученицу себе там отыскала, силу ей передала и умерла на чужбине. А эта ведьма была молодая, хитрая да справедливая. Лучше нам с ней жить стало, звери не голодали, птицы пели заливестее, леший даже думал и наш лес под опеку взять, раз хозяйка молодая теперь да неопытная. Да только потом случилось что-то в людских краях, маги зверствовать начали. Не то война, не то гонения. Нам до людских проблем дел нет, да только и нас коснулось это.

Анчутка тяжело вздохнул и подобрал хвост, поджав его под колени.

— Птицы доносили, что люди земли захватывать стали, а их прежних владельцев смещают. Гномы в горы ушли, эльфы в лесах укрываться стали, а маги, не иначе черт их дернул, власть захватывать начали, королевства создавать. Вот и до нас добрались, леса повырубали, животных поубивали, да деревню свою построили. И ведьму нашу нашли, за помощью к ней обращались, чтобы недуги свои лечить. А потом изменилось что-то, не то умер у них кто-то, не то зараза какая буйствовать начала. Ох и страшно тут стало после этого, знающая, охоту они на ведьму нашу начали. Мы уж и чащобу как могли защищали, и ловушки ставили, и даже нечисть злую да неразумную заселяли, да только люди те магов позвали, им это раз плюнуть было. Уж не ведаю, сказали ли им про ведьму, да только как добрались они до нее — та с лица спала. Ворвались они, все посжигали, всех