История крестовых походов в документах и материалах - Михаил Заборов

Если ты прибудешь к нам и завершишь вкупе с нами поход, начатый твоим предначертанием, весь мир станет повиноваться тебе. Да внушит же тебе свершить это сам бог, который живет и царствует во веки веков. Аминь![185]

Мне сообщено нечто [такое], что идет сильно против бога и всех христолюбцев, именно [то], что принявшие святой крест[186] получают от тебя дозволение оставаться среди христолюбцев[187]. Я этому весьма удивляюсь, ибо коль скоро ты — зачинщик священного похода, то откладывающие отправление в путь не должны были бы получать у тебя сочувствия и какого-либо расположения до тех пор, пока не выполнят обета итти в поход. И [надобно], чтобы ты не расстраивал нам и не портил то доброе, что затеял, но [напротив] чтобы своим прибытием и [привлечением] всех благих мужей, каких можешь привести с собой, ты поддержал нас. Приличествует, чтобы мы, с божьей помощью и с помощью твоих святых молитв приобретшие всю Романию, Киликию, Азию[188], Сирию, имели бы в твоем лице помощника и поддержку — второго после бога. Ты же должен ограждать нас, своих сыновей, во всем тебе повинующихся, от неправедного императора, который понаобещал нам много всякого, но сделал-то очень мало. Зато все беды и помехи, которые мог нам причинить, — он причинил.

Сия грамота писана 11 дня входящего сентября.

H. Hagenmeyer. Die Kreuzzugsbriefe..., S. 161—165.

Из «Истории Дамаска» Ибн ал-Каланиси

Год 491[189]. В конце месяца джумады первой[190] этого года пришло известие о том, что несколько человек из жителей Антиохии, оружейники, занимавшиеся изготовлением кольчуг, обозлившись на эмира Яги-Сияна за какие-то притеснения с его стороны и за то, что он отнял у них имущество и деньги, сговорились с франками о том что они помогут им захватить город.

Улучив случай, они захватили одну из городских башен, примыкающих к горе, предали ее франкам и ввели их в город ночью через эту башню. А на заре они кликнули свой воинский клич, и Яги-Сиян бежал, покинув город вместе с великим множеством людей, из которых ни один не уцелел. А когда он был недалеко от Арманаза — селения близ Мааррат Мисрейн[191], он упал с коня на землю. Один из его людей поднял его и вновь посадил на коня, но он не мог удержаться в седле, упал в другой раз и умер, да помилует его Аллах.

Что же касается Антиохии, то там было перебито, захвачено и уведено в плен несчетное множество мужчин, женщин и детей. В крепость убежало около трех тысяч. Они укрепились там, и уцелел из них тот, кому от Аллаха суждено было уцелеть.

В месяце шаабане[192], этого года пришли вести о том, что ал-Афдал, амир ал-джуйуш[193], с большим войском отправляется из Египта в сторону Сирии. Он остановился у Иерусалима, где были эмиры Сакман и Иль Гази, сыновья Артыка[194], а также их родичи и приближенные и множество тюрок.

Он написал им, требуя сдать ему Иерусалим без боя и кровопролития, но они не согласились на это. Тогда он пошел войной на город, установил против него манджаники[195], которые пробили брешь в городской стене, и захватил город.

Он захватил у Сакмана михраб Дауда[196], а когда очутился там, обошелся с братьями хорошо и, проявив мягкость и великодушие, отпустил их и их людей, и они прибыли в Дамаск в первую треть месяца шавваля[197], а ал-Афдал со своим войском вернулся в Египет.

В этом же году все франки направились в Мааррат ан-Нуман[198] и осадили город 29 зу-л-хиджа[199]. Они начали войну и установили против города осадную башню и лестницы.

И после того, как франки захватили город Антиохию по плану одного из оружейников, армянина по имени Найруз, ночью, в пятницу в начале месяца раджаба[200], стали одна за другой приходить вести о том, что это верно. Тогда собрались сирийские войска в неисчислимом множестве и направились в область Антиохии для сражения с войсками франков. Мусульмане осадили их, так что у франков кончилась еда, и они поедали мертвецов. И тогда франки, крайне ослабевшие, пошли в наступление на войска ислама, которые были очень сильны и многочисленны, и разбили мусульман, рассеяв их ряды. Передовые конные отряды обратились в бегство, и было предано мечу множество ополченцев, добровольцев, вступивших в ряды борцов за веру, горевших желанием защитить мусульман. И это было во вторник, шестого раджаба этого года.

Ibn al-Qualanisi. The History of Damascus. Ed. by H. F. Amedroz. Leiden, 1908, p. 135—136.

Из «Полного свода всеобщей истории» Ибн ал-Асира

Рассказ о взятии франками города Антиохии

...Решив идти на Сирию, франки направились в Константинополь, чтобы перейти пролив, ведущий в земли мусульман, и идти по суше, что будет легче для них.

Когда они дошли до Константинополя, царь румийцев[201] не позволил им пройти через его страну и сказал! «Я не дам вам пройти к странам мусульман, пока вы не поклянетесь, что передадите мне Антиохию». А целью его было побудить их к походу в земли ислама, так как он полагал, что тюрки не оставят ни одного из них в живых, ибо видел, как жестоки и сильны тюрки и сколько стран они захватили. Франки согласились на это. Они переправились через залив у Константинополя в 90 году[202] и прибыли в земли Кылыч Арслана, сына Сулеймана, сына Кутлумыша, то есть, в область Коньи[203] и сопредельные области. Когда они прибыли туда, Кылыч Арслан встретился с ними во главе своих войск и преградил им путь. Они сразились с ним и обратили его в бегство в месяце раджабе 90 года и пошли дальше. Они дошли до земель Ибн ал-Армани[204] и, миновав их, вышли к Антиохии и осадили ее. Когда правитель Антиохии Яги-Сиян услышал о походе франков, он стал опасаться христиан, которые жили в Антиохии. Он приказал мусульманам — жителям города выйти за стены и копать ров. На следующее утро он приказал христианам выйти копать ров так чтобы среди них не было ни одного мусульманина. Они работали до вечера, а когда захотели вернуться в город он не пустил их, сказав: «Антиохия ваша, но вы подарите ее мне, пока мы не увидим, что будет с нами и с франками». Они спросили его: «Кто же будет охранять наших детей и наших жен?» Эмир ответил: «Я сам заменю вас в этом». И они отступились, а некоторые перешли в лагерь франков. Франки осаждали город девять месяцев, и люди увидели со стороны Яги-Сияна такую доблесть, дальновидность, решительность и осторожность, какой не видели доселе ни от кого. Большинство франков погибло своей смертью, а если бы их оставалось так же много, как было, когда они выступили в поход, то они заполнили бы все земли ислама. Яги-Сиян защищал семьи христиан Антиохии, которых выслал из города, и сдерживал все алчные длани, покушавшиеся на них. Когда пребывание франков в Антиохии затянулось, они стали отправлять тайные послания к одному из хранителей башен.

Это был оружейник по имени Рузбих. Они дали ему много денег и обещали одарить и наделить владениями. Он надзирал над башней, которая примыкала к долине и была построена над решеткой, закрывавшей вход в башню. И когда дело между франками и этим проклятым было решено, они подошли к решетке, открыли ее и вошли через нее. Их вошло множество с веревками и канатами. И когда их стало более пятисот, они затрубили в трубы. А дело было на заре, и люди устали, так как всю ночь не спали, стоя на страже.

Яги-Сиян проснулся и спросил, что случилось, и ему сказали, что звук трубы слышен из крепости и она, без сомнения, захвачена. А на самом деле звук доносился не из крепости, а с той башни. Яги-Сиян исполнился страхом. Приказав открыть городские ворота, он обратился в бегство с 30 своими гулямами, не зная, куда направляется, а его помощник в это время охранял город. Потом он спросил о Яги-Сияне, и ему сказали, что тот бежал. Тогда и этот ускакал через другие ворота. Это было к выгоде франков, — если бы он продержался хотя бы еще час, они бы пропали.

Затем франки вошли в город через ворота, стали грабить и убивать мусульман. И это было в месяце джумады первой[205].

Что же касается Яги-Сияна, то, когда настал день, к нему вернулся разум, а до этого он был как помешанный. Оглядевшись, он увидел, что проскакал уже несколько фарсахов[206], и спросил тех, кто был с ним: «Где я?» Ему ответили: «За четыре фарсаха от Антиохии». И он стал раскаиваться, думая, как же он убежал и не сразился, чтобы отбить врагов от города или пасть. Он стал горевать и сожалеть, что оставил свою семью и детей и всех мусульман, и от нестерпимого горя упал с коня, потеряв сознание. Его люди хотели снова посадить его в седло, но у него не было сил, и он был близок к гибели. Тогда они оставили его и поскакали дальше. Мимо него проходил армянин-дровосек. Увидев, что Яги-Сиян при последнем издыхании, он убил его, взял его голову и отнес ее франкам в Антиохию. А франки еще раньше написали правителям Халеба и Дамаска: «Мы хотим только то, что принадлежало румийцам, и ничего более». Это было коварством и хитростью с их стороны, чтобы те не пришли на помощь правителю Антиохии.