Обручальный кинжал - Александра Руда

— Вскоре после того, как вы ушли купаться, Тиса вернулась и завопила, что ты решила сбежать, ударила ее и вплавь отправилась на тот берег, при этом заявив, что увольняешься. По словам Тисы, ты только прикидывалась слабой и успешно переплыла реку. Даезаэль сказал, что такое вполне возможно. Драниш кинулся на тот берег, а я оставил фургон на эльфа и отправился вниз по реке.

— Почему? — Я подняла взгляд на лицо мужчины.

Он пожал плечами:

— Не то чтобы я не верил словам Тисы, но рассудил, что тебя все же вероятнее будет найти за водопадом.

— Зачем ты вообще пошел меня искать? — требовательно спросила я.

— Наверное… — Ярослав задумался. — Тебе какую версию? Что я не мог не вернуть сотрудника, который рисковал жизнью, чтобы спасти всех нас? Или что я не мог отпустить тебя, так и не узнав, кто ты? Или потому, что должен был исправить ошибку, которую допустила моя излишне ретивая слуга?

Я поняла, что честного ответа я от него не дождусь, поэтому просто заметила:

— Ты меня быстро нашел.

— Да, — согласился капитан. — Чтобы ускорить поиски, немного поплавал. Да, пришлось нырнуть в водопад. Интересное ощущение. Потом я нашел стоянку дровосеков и с ними побеседовал.

Наверное, после той беседы мужики навсегда зареклись подбирать бессознательных девушек не только в камышах, но и где угодно. Мне даже на миг стало жаль лесорубов, несмотря на то что они хотели меня «попользовать».

— Немного пробежался по берегу. А потом я увидел, как ты тонешь. Достал из воды, ты несколько раз приходила в себя, пока я делал тебе искусственное дыхание и массаж, но, думаю, этого не помнишь. Потом убедился, что ты прямо сейчас не умрешь, разжег костер и стал ждать.

— А волкодлак? — спросила я. — Я встретила тут волкодлака, он чуть выше по течению не дал мне выбраться на берег.

— Мы с ним побеседовали, — обыденным тоном, словно о разговоре в гостиной о погоде, ответил капитан. — И он решил, что мне можно предоставить возможность попользоваться его владениями.

— Побеседовали? — искренне удивилась я. — Никто и никогда не говорил мне, что волкодлаки разумны!

— Они не совсем разумны в человеческом понимании этого слова. Но значительно умнее собак, а есть такие экземпляры, которые соображают очень хорошо. Когда они в стае, им больше присуще поведение диких животных, но поодиночке с ними можно договориться, — просветил меня Волк. — Но мы сейчас говорим не о волкодлаках, а о тебе. Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, не простыла?

— Какая трогательная забота, — пробурчала я, заливаясь краской при мысли о том, как он мало того что видел мое тело, так еще и трогал его, массировал, переодевал. После этого мне оставалось только убить себя, не в силах вытерпеть поруганную честь, либо…

Я закрыла глаза, стараясь дышать равномерно. Когда взяла себя в руки, открыла глаза и смело посмотрела на Ярослава. И я, и он понимали, что наступила самая главная часть разговора.

Волк сидел и разглядывал меня, склонив голову набок. Удивительно, но, пока я спала днем, он не только высушил волосы, но успел их причесать пятерней и даже заплести в косу. Конечно, она была далеко не такой опрятной, как всегда, и кончик, не сдерживаемый кожаным шнурком, расплелся. Однако даже полуобнаженный, растрепанный Ярослав Волк умудрялся выглядеть настоящим благородным аристократом чистейшей крови и безупречного происхождения, потомком многих поколений Владетелей доменов.

Нас разделял костер — невысокие языки пламени, дым и поднимающийся дрожащим маревом в воздух жар. Но мне казалось, что теперь нас разделяет куда большая пропасть, чем расстояние между сыном Владетеля Ярославом и купеческой дочкой Милой. Пропасть, через которую я не хотела перебрасывать мост, но мне нужно было это сделать хотя бы ради того, чтобы не презирать саму себя.

— Можно я задам тебе один вопрос, на который прошу ответить честно? — сказала я, обхватив себя руками для храбрости.

— Я буду честен с тобой до конца, — спокойно произнес Волк, положив руку на сердце. — Не только в ответе на этот вопрос. Клянусь честью Дома.

Я кивнула. Этой клятвы было достаточно.

— Скажи, ты рисковал своей жизнью, прыгая в водопад, разговаривая с волкодлаком, и проявлял такую заботу обо мне только… только ради домена или ради меня? — Я сделала это! Я спросила и даже не отвела взгляда.

Ярослав смотрел на меня напряженно, словно про себя что-то взвешивал и решал, и, наконец, пришел к окончательному решению.

— Я не поверил Тисе, что ты сбежала, — сказал он. — Насколько я успел узнать тебя, ты бы никогда не сбежала, и уж тем более не уволилась, не выполнив до конца свою работу. Но я не стал останавливать Драниша, потому что шанс, что она не соврала, все-таки был. И когда… — Он на миг прикрыл глаза, потом открыл их, и я не увидела привычного льда в серебристо-сером омуте. — И когда я доставал тебя из реки, я доставал именно тебя, ту девушку, которая не боялась со мной спорить и ужасно раздражала своими требованиями соблюдать правила приличия. А потом, когда ты пришла в себя первый раз и я понял, что ты выживешь, то вдруг вспомнил. Вспомнил, в какой книге видел тот герб, который изображен на рукояти твоего кинжала. И уже внимательнее посмотрел на тебя. Ведь это древний герб твоего рода, да, Ясноцвета?

Имя прозвучало на уединенной полянке недалеко от безмятежно бегущей реки, как удар грома. Мне понадобилось все самообладание, чтобы достойно встретить горько-насмешливый взгляд Ярослава.

Я знала, что увидел Волк, когда я пришла в себя первый раз. Серебристо-серого цвета, уже не подверженные маскировочному заклятию глаза. Того самого цвета, который бывает только у настоящих чистокровных аристократов. И тогда же, вероятно, он вспомнил, что в геральдической книге, которую обязывают вызубрить любого благородного ребенка, был изображен мой кинжал, принявший теперь свою истинную форму. Старинное наследие Дома Крюков, редко дающееся в руки, поэтому практически неизвестное широкой публике.

— А домен конечно же — это приятная награда за мои труды, — продолжал Волк, отцепляя от пояса ножны со своим кинжалом. — Прости, что приходится это говорить в такой обстановке, но…

Он встал, обошел костер кругом и встал на одно колено, протягивая мне свой кинжал:

— Ясноцвета Крюк, согласна ли ты выйти за меня замуж?

ГЛАВА 7

Запомните, самые страшные травмы тупыми предметами бывают у пациентов после внутрисемейного выяснения отношений. Свадьбы, поминки и дни рождения — это время повышенной опасности. Чем громче гуляют, чем активнее будут драться!

Даезаэль Тахлаэльбрар читает лекцию перед студентами-целителями

Передо мной, склонив голову, стоял на коленях великолепный, красивый, мужественный и гордый аристократ. Чистокровный благородный, сын Владетеля. Длинная коса змеилась по спине, пламя костра освещало старые шрамы и татуировку Дома. Я некоторое время озадаченно смотрела на протянутый кинжал, решая, как поступить. Ярослав с детства мечтал о собственном домене. Глупо было предполагать, что, обнаружив Ясноцвету, он начнет интересоваться мнением невесты относительно происходящего. Но что Волк будет настолько прытким, даже не подозревала. Мой смех, пусть немного нервный, но и презрительный тоже, прозвучал на поляне диковато.

Волк вскинул голову, и по блеснувшей в его глазах ярости я поняла, что он вовсе не настолько мил, заботлив и смиренен, насколько хочет казаться.

— Какая глупость, Ярослав, — произнесла я насмешливо, — думать, что я соглашусь выйти за тебя замуж!

Отвергнутый жених вскочил на ноги, и мне пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Оно было искажено от злости и унижения, но, если я не боялась Волка, будучи в обличии Милы Котовенко, то уж Ясноцвету Крюк вид разгневанного благородного не пугал и подавно.

— Разве, — выдавил Ярослав, изо всех сил стараясь держать себя в руках, — ты не присоединилась к нашему отряду ради того, чтобы быть ко мне поближе?

— Баек Тисы наслушался? — холодно спросила я. — Я не знала о том, что отец решил меня выдать замуж до тех пор, пока ты сам об этом не сообщил! Пресветлые Боги, да родитель два года скрывал, что его дочь исчезла! И ты думаешь, я участвовала в обсуждении кандидатуры собственного мужа? К твоему отряду я присоединилась по чистой случайности, потому что так захотел Драниш!

Я попыталась отвернуться, но Ярослав схватил меня за руку и больно сжал.

— Как долго после того, как ты узнала, что мы с тобой обручены, ты собиралась скрывать свое истинное имя и продолжать миловаться с троллем?

— Всегда. — Я тоже умею изображать ледяное спокойствие, с удовольствием наблюдая, как Волка прямо затрясло. Ярославу пора понять, что я тоже умею больно бить и не забыла, как он называл меня подстилкой Чистомира! — Мне очень жаль, что пришлось выдать себя. Но в какой-то момент я поняла, что лучше быть живой Ясноцветой, чем мертвой Милой. Отпусти мою руку, Ярослав.