Ловушка для ангела. Тайны дома на Берсеневской набережной - Диана Трубецкая

– Маш, почему не отвечаешь? Я звонил тебе раз двадцать. Ты где? Когда встретимся?

– Я дома.

– Я сейчас приеду.

– Да, конечно, только по другому адресу.

Окончив разговор, Маша облегчённо перевела дух. Она тревожилась из-за долгого молчания Александра – он уже несколько дней не выходил на связь.

Приехав, Александр удивлённо осмотрелся. И когда Маша рассказала ему о причинах переезда, неожиданно возмутился:

– Машуль, да ты что?! Почему ты должна зависеть от Глеба?! Я как раз ехал к тебе с предложением, для которого уже созрел.

– Это каким же? – заинтриговано поинтересовалась Маша.

– Мария, переезжай жить ко мне. Знаешь, мне кажется, что я люблю тебя…

Маша чуть не задохнулась от столь неожиданного признания, но сумела сдержаться. Она вспомнила, как учила её мама: «С мужчиной не спеши. Сначала убедись в крепости его чувств».

«А с Глебом вот поспешила – и что?.. Одни вздохи, слёзы и разочарование…»

– Саша, ты извини, – голос Марии дрогнул, но она продолжала. – Но я не хочу спешить. И по отношению к Глебу это было бы жестоко. Он же старался, искал для меня квартиру… Пусть пока всё останется как есть, а там посмотрим.

Саша расстроено посмотрел на Марию.

– Ну что ж, моя принцесса, как скажешь.

После ухода Александра Маше вновь стало неуютно. Она только что своими руками отвергла свою любовь, человека, который предложил соединить их судьбы. Захочет ли он теперь её видеть? И не станет ли это той самой роковой ошибкой, которая навсегда разорвёт их отношения?

* * *

Марии, наконец, казалось, что её жизнь начала налаживаться. Она вновь блистала на подиуме, о ней снова говорили в светской хронике, а глянцевые журналы пестрели её фотографиями. Глеб вёл себя относительно спокойно, и даже Юлия притихла и следила за её успехами злыми глазами, но откуда-то издалека.

Порой Марии все ещё снились кошмары о пережитом в Париже, а также о её болезни, но когда она пожаловалась Глебу на плохие сны, он дал ей пузырёк успокоительного, после чего кошмары ушли, а Маша начала чувствовать себя более спокойно.

Но сегодня что-то явно было не так. Вернувшись домой, Мария почувствовала себя как-то неуютно в своей роскошной квартире. Возможно, ей испортила настроение мрачная погода на улице. Небо было затянуто свинцовыми тучами, и накрапывал мелкий дождь, каждую секунду грозивший перейти в ливень. В комнатах стало совсем сумрачно, и Мария зажгла свечи. Она любила романтику и нередко пользовалась романтичным светом свечей вместо ламп. На душе было необъяснимо тревожно. Она даже позвонила Александру, но его телефон почему-то не отвечал.

Внезапно в её спальне послышался громкий скрежет, и окно распахнулось. По квартире загулял ветер, веером подымая и разбрасывая бумаги со стола, вздымая Машины волосы, охватывая тело мокрым холодком, пронизанным дождевыми каплями.

Маша, поёжившись, подошла к окну и попыталась его закрыть. Но рама не поддавалась. Внезапно послышалось хриплое карканье, и в комнату влетел большой чёрный ворон. Сначала он присел на подоконник, а потом с хриплым карканьем взлетел и перелетел на раму большого зеркала.

Словно чувствуя, что девушке его оттуда не достать, ворон продолжал рассматривать её, и Маше показалось, что взгляд его был каким-то осмысленным. От страха и злости Мария метнулась в коридор за шваброй. Замахнувшись, Маша бросилась на ворона. Однако птица её опередила. Неожиданно ворон слетел с зеркала и, громко и отчаянно каркая, кинулся на Машу.

Мария отмахивалась от ворона руками, но птица быстрее молнии преодолела отделяющее их расстояние и вцепилась цепкими острыми когтями девушке в волосы и в лицо. Острый клюв неожиданно болезненно клюнул Марию в темя, и она просто обезумела от острой боли. В волосах появилась капелька крови.

Мария вцепилась в ворона руками, пытаясь оттянуть неожиданного врага, но ворон, совершенно ничего не боясь и метко уворачиваясь, летал вокруг Марии кругами и продолжал клевать и царапать когтями голову девушки. Маша вопила так, что все соседи уже давно должны были бы сбежаться, но никто почему-то не приходил ей на помощь. Ей казалось, что время застыло и превратилось в сообщника её крылатого врага. Ворон уже исклевал ей голову до крови и теперь добирался до лица. Его клюв был острым и твёрдым, как камень, и Маша обезумела от боли и ужаса.

Сейчас он выклюет мне глаза, а потом склюёт лицо, превращая его в страшное кровавое месиво. Где это я и что со мной происходит? Разве такое возможно? Какая-то мистика, словно воробьи из романа Стивена Кинга. Один ворон склюёт меня всю, как те воробьи заклевали человека. Но там была стая, а здесь он один… Словно в ответ на мысли Марии ворон клюнул её в веко, отчего на нём остался зловещий кровоподтёк.

По-настоящему испугавшись, что она действительно сейчас будет изуродована, а затем и убита страшной птицей, Мария вдруг собрала все свои силы и, сосредоточившись, ухватила, наконец, птицу по-настоящему. Ворон попытался вырваться, но не тут-то было. Мария, крепко ухватив ворона за крылья и туловище, прижала его к себе. Затем подбежала к окну, – теперь то, что оно оставалось открытым, было ей на руку, и отбросила мерзкую птицу как можно дальше. А затем изо всех сил рванула окно на себя и задвинула все шпингалеты. И долго прислушивалась, не раздастся ли вновь ужасное карканье, и не разобьёт ли жуткий ворон окно, стремясь вновь настичь свою жертву. Но птица не подавала признаков жизни, и за окном царила мёртвая тишина. Возможно, что сжимая её изо всех сил, Маша повредила ворону крыло, потому что он камнем полетел вниз и больше не подавал признаков жизни.

Маша устало поднялась и, шатаясь, подошла к часам. Было два часа ночи. Она набрала телефон Глеба:

– Глеб, прошу тебя, приезжай. Иначе я сойду с ума.

Глава 25. Новая любовь вождя народов

В тот день в одной из квартир Дома на Набережной царила шумная суматоха. День рождения Евгении. Гостей было немного, только самые близкие, но стол удался на славу. Евгения с утра хлопотала, готовя разносолы да пироги. Муж встал с места, держа в руке большой бокал вина:

– Женечка, поздравляю тебя… Желаю счастья, здоровья и всего, что обычно желают в этот день.

– И чтобы Он оставил её в покое и позволил о себе забыть, – вмешался голос одного из родственников.

После этой фразы лица всех присутствующих сделались печальными и окаменели, словно на них надели театральные маски.

А минут через десять раздался звонок. Очень длинный звонок, почти бесконечный. Женя замерла на месте. Кто бы это мог быть? Она больше никого не ждала. Но где-то в подсознании она уже знала ответ. Лица всех гостей застыли, и постепенно на них начал проступать страх. А муж настолько потерял самообладание, что опрокинул бутылку вина, и липкая жидкость закрасила белоснежную скатерть, словно пятно крови.

В дверь вошли два чекиста. Коротко прочеканили:

– Собирайтесь!

И как только Женя одела пальто, взяли её под руки и увели в неизвестность. Бросившаяся к окну семья успела увидеть только зловещий чёрный воронок, который увёз Евгению в сгущавшийся вечерний сумрак…

Она нравилась всем мужчинам на свете. Даже заматерелым политикам, которым, казалось, ничего кроме политики и не нужно. Даже Ленин ласково называл её «поповной». Она была из семьи Аллилуевых. Единственной семьи, которая была у Сталина. Единственной, которую он в какой-то период своей жизни любил. К ним он сбегал из каторги. У них жил. И когда настало время, он расправился с этой семьёй как дикий волк.

Евгения – жена брата Надежды Аллилуевой понравилась ему. Однажды он попытался её поцеловать. Но Евгения смущённо отвела руки Иосифа, увернулась от объятий и поцелуев. А Сталин не оставил своих надежд. Когда муж Евгении скончался, он увидел в этом новый шанс для них обоих.

– Тебе теперь ничего не мешает – муж ушёл на тот свет. Давай будем жить вместе, одной семьёй. Ты, я и дети: Василий и Светлана. Вот увидишь, как мы будем счастливы.

В ответ Евгения могла бы многое сказать. Например, то, что как Сталин мог забыть, как мучил свою жену и её родственницу по мужу Надежду Аллилуеву. Как непрестанными оскорблениями довёл её до самоубийства. И про то, что она, Евгения, вовсе не хочет повторить её судьбу, соединив жизнь с грубым, деспотичным и жестоким человеком.

Но она ничего не сказала. Потому что понимала, что ответив прямым отказом, она наживёт в Сталине врага. Поэтому женщина только улыбнулась «вождю народов» и ласково провела рукой по его щеке. А потом, обходя Сталина десятой дорогой, тихонько вышла замуж за другого.

Они поселились в доме на Берсеневской набережной. И какое-то время были счастливы. До тех пор, пока Сталин разрешал им быть счастливыми. Пока не решил, что пришло время отомстить. Он арестовал Евгению именно в день её рождения. Чтобы она знала, что он ничего не забыл. Так опустела ещё одна квартира странного Дома. И ещё одна сломанная судьба оставила отпечаток на его мрачных стенах.