Переинкарнация (СИ) - Сергеева Александра Александровна

Глава 9

В которой я провожу ликбез…

И болтаю с подругой

Агата Кристи точно подметила: всё в этой жизни повторяется гораздо чаще, чем можно подумать. Даже если на твоей сцене сменили декорации, запустили на ней новый спектакль а режиссёр обновил половину труппы. Мой приступ дежавю не мог удивить, ибо пришёл в свой час на законных основаниях. Такое чувство, что Варкар вот-вот исчезнет, а Сугардар вломится к нам и станет учить меня, как правильно спасать мужа. Даже стол не сменили – заметила я знакомый крендель, который выцарапала на нём лично. Хранят для музея имени меня?

Ага – ехидно оглядела я заспоривших мужиков – от этих музеев дождёшься. Не причисли они меня к богиням, храмы Кишагнин жили бы на подсосе. Зато надзирателям храмов Тармени тащат всё, что украдут – подлизываются, надеясь на его поддержку. А он плевать хотел – сухарь академический. Даже странно, почему этот ботаник не придумал седьмого бога: покровителя наук, диссертаций и нобелевских премий. Уж эту-то породу почитателей он задолбал бы вниманием: являлся по сто раз на дню и лез носом во все колбы. А с воинами ему скучно – оглядела Кишагнин своё персональное воинство.

– Будем планы строить, или так полетим? – поинтересовалась я, дабы разрядить заискрившую обстановку.

– А ты знаешь, где эта слизняковая рожалка обитает? – деловито осведомился Алесар.

– Знаю. Ты же не думаешь, что я потащу вас наобум?

– И что она такое? – выразил общую заинтересованность Мейхалт.

– Что она может быть такое, коли плодит слизняков? – удивился Тахтуг, обратившись к Джарату, как к эксперту западной жизни. – Тот же слизняк, но, понятно, телом покрупней.

– А кто её знает? – хмуро буркнул капитан. – Кто её видал? Кого к ней пустят? Разве безмозглых, да и то, надо думать, не всех. А людей к этой тварине не допускают вовсе – скверна её забери!

– Чтобы не придавили гадину? – понимающе сощурился Алесар.

– Ну, это вряд ли, – поспешила разочаровать всех богиня в очередной раз. – Один человек не в состоянии её придавить. И десяток. Возможно, тысяча, но при условии, что им никто не полезет под руку. Ну, и если у них будет самое-самое вооружение. Всякие там ваши катапульты, и побольше. Да, и тело заковать в железо с ног до головы. Слоёв в пять. А лучше в десять. А с неба каменный дождь в исполнении нартий. А лучше каких-нибудь железных наковален сплошь утыканных длинными шипами…

– Уймись, – поморщился Сарг.

Он оперативно позабыл о пиетете к богине: его подгребли под себя прежние чувства к бестолмашной подопечной.

– Скажи толком: она очень крупная или…

– Нет, она не крупная, дорогой. Она… громадная, если есть с чем сравнивать. Нет, она гигантская, потому что на этой планете её сравнить не с чем.

– А точней? – зримо напрягся мой бессменный опекун на все времена.

И, кажется, явный кандидат на звание первого адепта моей персональной религии.

– Дай подумать, – всерьёз озаботилась полуграмотная в биологии богиня плодородия и животноводства.

Первая ассоциация услужливо всплыла в памяти и нарисовала какую-то старинную карту с Земли, где-то как-то виденную. Там в паутине меридианов с параллелями висел жирнющий самодовольный спрут. Размером он тягался с континентами и всем своим видом давал понять: кто в море хозяин. Понятно, что слизнематке далеко до этого человеческого заблуждения насчёт реальных возможностей природы-матушки. Но моё впечатление от неё не поддавалось описанию.

 Тармени – под гнётом вошедшей в привычку опекунской чесотки – долго жался и чертыхался, но расщедрился на портрет нашей дальней родственницы. Перекинул его мне в башку подлюга – клейма негде ставить – без предварительной подготовки моих нервов к своим знаниям о природе. Для чистоты, так сказать, моего восприятия и своего паскудного эксперимента. Можно ли винить девушку в том, что та мызнула спасаться уже на второй секунде знакомства с ЭТИМ. Стыдно вспомнить, как я орала на весь бункер, вися на потолке – впечатлились даже ничем не впечатляемые бобики.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Мы дали тебе подумать, Пресветлая, – с маскирующей сарказм почтительностью затеребил меня Сарг. – Ты не можешь её описать?

– Не могу, – честно признала богиня, растерянно хлопая глазками. – Для того чтобы вы поняли размеры бедствия, нужно назвать хотя бы что-то приблизительно на него похожее. В этом мире я такого безобразия больше не знаю.

– Это можно понять, – насупился Сарг.

– Ну, и ничего, что Кишагнин не может описать её в точности, – подбодрил меня Алесар. – Главное мы поняли: она здоровенная…

– Она огромна, – передёрнуло меня от воспоминания о взбалмошном секундном знакомстве с объектом исследования. – И даже не представляю насколько. Потому что… Если честно, я не смогла её увидеть всю. Только ту часть, что торчит из болота.

– Пресветлая, ты хочешь сказать, что безмозглые зарыли свою матушку в землю? – неверяще вытаращился на богиню глубоко верующий в неё Мейхалт.

– Что-то уж как-то…, – невнятно бормотал Тахтуг, чего-то соображая про себя.

– Спрятали, что ли? – недоумевал капитан Кар. – От людей?

– Значит, болото, – выдал Сарг, переглянувшись с Варкаром. – Как ты и предсказывал.

– Что предсказывал? – немедля влезла я, свято веря, что богиня должна быть всеведуща любой ценой для нервов смертных.

– Да вот Герс тут как-то предположил, что родительница слизняков, как и они, должна плохо переносить сухой воздух. Детки-то быстро вянут, выбравшись из шарика. Если им не мокро, то жить невмоготу. Кстати, Пресветлая, а ты не растолкуешь нам, кто для этой пакости выдувает столь безупречные стекляшки? И где? Сиятельная Шарли утверждает, что вручную добиться такого невозможно. Если учесть, что шары идеально походят друг на друга: тютелька в тютельку.

– Так рожалка же и выдувает, – обругала я себя за столь пагубную для репутации забывчивость. – Ну, это как птицы несут яйца.

– Это чего ж, обычная скорлупа? – недоверчиво переспросил Джарат Кар.

– А чего особенного? – удивился образованный Мейхалт. – Обычное дело. Зародыш в яйце. А скорлупа такая же хрупкая, как и у прочих.

– Это и опасно, – нахмурился Алесар, задумчиво пощипывая разведённые на лице усы. – Представляю, сколько там, рядом с мамкой этих самых яиц. Наверняка не один сундук понадобится.

– Я не знаю: кто и где их запаковывает для перевозки, – покаялась слабовато всевидящая богиня. – К сожалению, у меня не было… возможности разглядеть всё как следует. Не смогла…

– Так чего, эта тварь обладает божественной силой? – моментально цапнул меня за язык Вутардар.

– Такой же, как стул под тобой, – отмахнулась я. – Дело не в этом. И вас это не касается!

– Не заводись, – бросил Сарг. – И прекрати мельтешить перед глазами… Пресветлая, – спохватился грубиян, низко склонив голову. – Прости меня за резкость, Благодатная мать.

– Да, ладно, – отмахнулась богиня и слетела со стола под бочок танаграта: – Кстати, Герс, а ты-то чего помалкиваешь? Расселся, зыркаешь на меня, будто на врага. Задумал какую-то пакость?

– Раздумывал над кое-какой пакостью, – поправил меня Варкар. – Интересно, как скоро все безмозглые на материке узнают, что на их самку напали?

– Не мгновенно, но довольно скоро, – ответила я с уверенностью человека, узнавшего подноготную о проблеме у её создателя. – Скорость передачи информации у безмозглых довольно высока. Особенно у тех, чьи слизняки посильней да поумней. Ну, из них ещё получаются всякие командиры. Эти могут отправлять свои мысли на приличные расстояния.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Выходит, весть о нападении разлетится со скоростью мысли? – уточнил Вутардар. – И чего ж мы в таком разе успеем? А она ещё и такая огромная: до посинения кромсать будем. А сами даже не знаем, где у неё печёнки с прочим ливером. Куда бить-то, чтобы наверняка?