Красавицы и кубки - Евгения Букреева

– Смех смехом, – отсмеявшись, заявила Настя, – Но мы должны отдавать себе отчет, что Дибенко нам этого никогда не простит. Мало того, что мы утащили у него из-под носа солидный куш, думаю, что Шилов еще вставит ему за то, что он не проверил своего агента, на предмет присутствия того в стране. Так в довершении еще и выставили ссыкуном перед всей компанией, зная секретаршу Давыдова, можно быть абсолютно уверенной в том, что к концу дня это будет новость номер один.

– Ну и пусть не прощает! – смело произнесла я, одобрение подруг заставило меня ощутить себя практически героем и бесстрашным мстителем.

– Понимаешь, если раньше он просто отыгрывался на мне за… – она резко замолчала и, прикурив сигарету, продолжила, – за прошлое, то теперь он не успокоится, пока нас с позором не выгонят из компании.

– Да ладно, что он, всемогущий Гудвин, что ли? Слава богу, он пока не президент и не вице-президент. Что он нам сделает?

– Ты еще не знаешь Дибенко, – как всегда, при обсуждении своего бывшего мужа, Анастасия стремительно впадала в меланхолию и становилась законченной пессимисткой. – Если ему что-то взбредет в голову, он не остановится ни перед чем. Ладно, пошли пообедаем, потом к шефу на ковер, и надо будет еще поработать, у меня дел куча, – скомандовала Анастасия.

Разбор полетов у Ильина напоминал постановку самодеятельного театра с очень плохими актерами. Текст предполагал трагедию, но непрофессиональные участники действа постоянно сбивались на фарс. – И как это понимать? – грохотал Ильин, расхаживая по кабинету и хмуря брови, – Как я, черт вас возьми, должен на это реагировать! Настя, я тебе четко дал понять, чтобы ты не касалась вопроса комиссии. И ты мне это, между прочим, обещала! – Я обещала, что не произнесу фамилию Хабибуллина, и свое обещание я, по-моему, сдержала, – с самым невинным выражением лица отвечала Анастасия, преданно глядя на шефа. – Кто вам вообще разрешал устраивать эти разоблачения? Вы хоть своим кукольным мозгом понимаете, куда вы лезете? – А, по-моему, Дмитрий Витальевич, долг каждого законопослушного гражданина – разоблачать махинации, которые имеют место среди несознательных элементов, – патриотически заявила Арина

Ильин усмехнулся, но тут же снова напустил на себя грозный вид.

– Вы мне тут шутов из себя не стройте! Законопослушные они! Вы ведь понимаете, что эти комиссионные схемы – не вашего ума дело, тем более что все проворачивается под прикрытием Шилова.

Мы все, как один покаянно потупились, скрывая свои довольные физиономии. – А ты, Даша! Что это за фокусы? – Я не виновата, – честно ответила я, – Просто мне пить хотелось, а бутылка как выскользнет!

– Как прыгнет! – шепотом продолжила Арина, – И Дибенко от страха наделал в штаны.

Мы разом стали издавать какие-то нечленораздельные звуки, пытаясь сдержать рвущееся наружу веселье.

– Детский сад, – прокомментировал Ильин, с осуждением обводя нас суровым взглядом. – Вот разгоню весь ваш цирк-шапито к чертовой матери, будете потом смеяться!

Почему-то никто не испугался.

В конце концов, Ильин махнул рукой и отпустил нас с миром.

Глава 6

«Д’Артаньян, готовясь стать нежнейшим любовником, оставался преданнейшим другом».

А. Дюма

«Три мушкетера»

Оставшийся день, к своему стыду, я провела вовсе не в трудах праведных, приближающих меня к заветному званию андеррайтера, а в романтичных мечтаниях о предстоящем свидании с Костей. Естественно, я сообщила об этом намечающемся эпохальном событии Арине с Анастасией, и, естественно, получила вполне ожидаемую реакцию от каждой. – Молодец! – одобрила меня Арина. – Так держать! Справки я навела, вполне приличный молодой человек. Не женат, не был, не замечен, не состоял, не привлекался. Так что, одобряю!

Настя же посмотрела на меня странно, даже, как мне показалось, с какой-то жалостью, но комментировать не стала. Костя зашел за мной ровно в шесть. Арина насмешливо сопроводила молодого человека многозначительным взглядом и состроила мне забавную гримасу. Я, подчинившись неожиданному порыву, в ответ украдкой показала ей язык

Таким образом, заручившись поддержкой и в некотором роде благословением от моих подруг, мы с Костей отправились на свидание.

– Ты ведь только третий день в Москве? – уточнил Костя в лифте.

– Ну да. – То есть, толком еще ничего и посмотреть не успела?

Я кивнула. Все, что мне удалось увидеть за эти насыщенные три дня – это пробки на Ленинском проспекте и бары в бизнес-центре на Новом Арбате, весьма скудный список достопримечательностей.

– Тогда предлагаю для начала прогуляться по Старому Арбату, тем более, что он совсем рядом. Минут пять пешком, – галантно предложил мой рыцарь.

Старый Арбат? Думаю, что предложи он мне посетить трущобы Южного Бутова с ознакомительной экскурсией, я бы согласилась с не меньшим рвением.

Единственное, что меня мучило, некоторым образом омрачая удовольствие от свидания с мужчиной моей мечты, это опасение, как бы мое невезение снова не вылезло бы наружу, ибо я кошмарно устала лажать на каждом шагу. И, к тому же, мне очень хотелось произвести на Костю хорошее впечатление и сгладить в его памяти образ неадекватной алкоголички, распевающей песни и не держащейся на ногах. От одной только мысли о том, что я снова начну по привычке падать, проливать все доступные мне жидкости на окружающих и нести ахинею в лучших традициях последних дней, меня кидало в жар.

Страх предстать перед Костей в виде вечно теряющей равновесие неврастенички проявился у меня в том, что я постоянно думала, как бы, упаси господь, не споткнуться, зацепившись каблуком за потрепанную брусчатку, которой был вымощен Арбат. А страх ляпнуть нечто несуразное заставлял меня больше молчать, чем говорить.

Все это вряд ли способствовало покорению мужчины. По моему глубокому убеждению, очаровывать представителя противоположного пола надлежало непринужденной грацией и остроумной беседой. Увы, ни то, ни другое, никак не желало проявляться во мне, и я молча страдала, чувствуя себя неуклюжей, закомплексованной, молчаливой коровой.

Надо было срочно раскрепощаться, но самый действенный способ раскрепоститься – принять чуть-чуть для храбрости – был отвергнут мной сразу же. Во-первых, мой организм еще не совсем пришел в себя после вчерашних возлияний, и на мысли о спиртном реагировал головной болью и легкой тошнотой. А во-вторых, на что способна пьяная Даша, Костя уже был в курсе, все свои незаурядные таланты в этой области я успешно продемонстрировала ему при знакомстве. И что-то мне подсказывало, что усиливать эффект не стоит. Если проще, то алкоголь, конечно, кардинально изменил бы образ молчаливой и закомплексованной коровы, только боюсь, что на смену этому печальному, но достаточно безобидному животному, явилось бы неизвестное зоологии активное существо, много и громко несущее всякую ересь, и, безусловно, представляющее известную опасность для общества.

В общем, думы мои были скорбны, но даже они не могли испортить мне удовольствие от прогулки. Ибо, невзирая на мои коровьи ассоциации, Костя вел себя безупречно, словно рядом с ним и впрямь изящно выступала трепетная лань. Он остроумно шутил, рассказывал какие-то интересные истории и смешные анекдоты и явно прилагал усилия, чтобы заслужить мое расположение. Поэтому, я постепенно расслабилась и решилась даже пересказать ему сегодняшнюю историю про то, как я отличилась на совещании у Президента. Костя хохотал как сумасшедший и поглядывал на меня с такой искренней заинтересованностью, что я обмирала и замирала от счастья, словом, пребывала на вершине блаженства.

– Может, зайдем куда-нибудь перекусим? – предложил Костя, когда мы уже нарезали второй круг, – Честно говоря, очень хочу есть, – и он так обезоруживающе и одновременно задорно улыбнулся, что я мгновенно попала под обаяние этой улыбки и в ответ тоже улыбнулась. Хотя, по-моему, рассеянная улыбка весь вечер не сползала с моего лица. Я периодически пыталась согнать ее, полагая, что со стороны это может смахивать на душевную болезнь, но, думаю, это у меня получалось не очень.

– Конечно, – ответила я Косте. Он так мне нравился, что я было готова сделать все, что бы он ни попросил.

Мы завернули в одно из многочисленных кафешек, находящихся по ходу нашего движения, и уселись за столик.

– Что будем пить? – сразу озадачил меня Костя, при этом его глаза лукаво блеснули.