Лейтенант Магу-2 - Вадим Полищук

За всеми этими заботами и переживаниями лейтенант Магу упустил одно обстоятельство, о котором ему напомнил Фелонов.

— Двенадцатый день, как наши ушли, пора бы им уже и вернуться.

— Ну мало ли задержались, — отмахнулся Алекс.

Сказав это, лейтенант и сам озадачился вопросом, почему караван с водой и припасами не вернулся вовремя? Пять, в самом крайнем случае шесть, дней туда и столько же обратно. Караванщик у них опытный, ошибиться и пройти мимо не мог. Песчаных бурь за последнее время не было, что же их могло задержать? Если только, вошедшая в поговорки нерасторопность руоссийских интендантов. Но все равно такая задержка настораживала.

На следующий день лейтенант распорядился выставить наблюдателя, обязав его держать под контролем весь горизонт, а не только сектор наиболее вероятного появления каравана, который так и не появился. На следующий день Алекс разослал по округе патрули, с задачей отыскать следы, возможно, прошедшего мимо каравана. К вечеру один из патрулей не вернулся, пришлось отправлять солдат на поиски самих патрульных, ухитрившихся заблудиться в трех барханах, буквально в версте от караван-сарая. Магу забеспокоился всерьез.

На пятнадцатый день после ухода каравана, Алексу пришлось принимать решение, что делать дальше. Ситуация еще не была критической, продовольствия должно было хватить еще дней на десять, а в режиме урезания пайков и на две недели. С водой проблем совсем не было, воды было много, ее уровень в цистерне продолжал повышаться. Но предстояло решить, уйти сейчас с небольшой группой солдат и быстро организовать отправку каравана с продовольствием в Серв или подождать на месте еще неделю. Первый вариант был более рискованным, в случае чего, солдаты останутся без продовольствия и им придется пересекать пустыню на пустой желудок. Во втором придется полностью сворачивать лагерь экспедиции, и по возвращению почти все начинать сначала.

Фелонов предложил свой выход из создавшегося положения.

— А может, я завтра в Аринбург пойду?

— Нет, — отверг идею унтера Алекс, — ты чином не вышел, ничего не решишь в Аринбурге. С тобой никто даже разговаривать не станет, там нужен именно офицер. Поэтому ты остаешься здесь за начальника. Мы выступаем завтра на рассвете. Если через десять дней не вернемся — тебе вести людей через пустыню. За ночь я сделаю выписку из тетради Бирюгова, оставлю тебе второй компас. Не подведи.

На следующий день вышли вчетвером. С собой Алекс взял Ивасова и двоих солдат из саперного взвода. Чтобы не тащить через пустыню лишнюю тяжесть, все личные вещи лейтенант приказал оставить в лагере, даже винтовки решили с собой не брать. С собой взяли только два ранца с продовольствием и два бурдюка со свежей водой. Один из ранцев Магу нес сам. У каравана Бирюгина были верблюды, опытный караванщик и офицер генерального штаба с инструментами, позволяющими определить координаты. У них были только собственные ноги, пехотный лейтенант, компас и кроки, снятые на пути в Серв.

Ветер и песок скрыли все следы ушедшего каравана, но первый день им удавалось держаться на правильном пути, передвигаясь по компасу и, время от времени, находя ориентиры, описанные штаб-капитаном. На второй день резко упала температура, подул резкий, холодный ветер, несущий крупицы песка. Алекс приказал укрыться в ожидании песчаной бури, но вместо этого, небо заволокло черными тучами, полностью закрывшими солнце. А потом пошел дождь. Мелкий, холодный, мерзкий. Первый дождь, под который они попали в пустыне Тюра-Кум.

Увы, он не принес облегчения. Одежда постепенно намокла и потяжелела. Не дождавшись бури, Алекс приказал продолжить движение. Идти по сырому песку оказалось еще труднее, чем по сухому. Гораздо хуже было то, что до наступления темноты не удалось обнаружить ни одного ориентира, обозначенного в тетради Бирюгова. С наступлением темноты прекратился дождь, и стало окончательно понятно, что они отклонились от маршрута.

Ивасов негромко, так чтобы не услышали солдаты, предложил.

— Может, завтра вернемся назад, поищем ориентиры?

— Нет, — отказался Алекс, — у нас времени и так немного, не будем его терять. Пойдем вперед по компасу. Магнитных аномалий здесь не отмечено, мимо степи не проскочим. В самом крайнем случае потратим на один день больше.

Ночью дождь закончился, но теплее не стало. С утра все продрогли, руки и ноги онемели и плохо сгибались. Небо продолжало оставаться затянутым тучами, сквозь которые изредка пробивалось неяркое дневное светило. Пропитанные водой шинели оставались тяжелыми — шинельное сукно воду отдавало неохотно. Ноги по-прежнему вязли в сыром песке. За день прошли не больше двадцати пяти верст, уже к четырем часам пополудни люди буквально валились с ног, и лейтенант принял решение остановиться на ночевку.

— Не, летом легче было, — высказал свое мнение Ивасов, — хоть и жара, а идти все же легче было.

Алекс, хоть и промолчал, но в душе был полностью согласен с унтером, он уже и сам начал тосковать по солнцу и раскаленному песку. Только теперь он начал понимать, каково пришлось солдатам из полков Каурбарса, а ведь им, кроме всех прочих трудностей осеннего перехода через пустыню, приходилось испытывать ее и муки жажды.

— Ничего, — лейтенант попытался подбодрить солдат, — немного просохнем, и завтра легче будет. А дня через три-четыре и до людей доберемся.

Он ошибся. И с тем, что станет легче, и со сроками. Не успела ночная мгла смениться мутным пустынным рассветом, как отдаленный гул возвестил о приближении новых, весьма серьезных проблем.

— Прячьтесь, идет песчаная буря!

Едва только успели укрыться у подножия глиняного холма и спрятаться под шинелями, как наверху засвистело, завыло, на зубах заскрипел вездесущий песок, неведомо как проникший сквозь шинельное сукно.

Когда порывы ветра стихли, Алекс хлебнул воды из фляги и, стряхнув налетевший сверху песок, выбрался наружу. Сволочной ветер подкараулил момент и швырнул в лицо горсть песчинок. Протерев глаза и проморгавшись, лейтенант начал откапывать своих спутников. Оба солдата отыскались быстро, они могли бы выбраться самостоятельно, просто ждали, пока буря утихнет окончательно. Ивасова найти не удавалось, хотя последние порывы ветра утихли с четверть часа назад.

— Где?! Где он?

Солдаты ничего толком сказать не могли, когда прятались от бури никто не обратил внимания, где и кто укрылся, не до того было. Алекс начал впадать в отчаяние. Тут один из саперов вспомнил.

— Вроде, он справа от меня был.

Ивасова отыскали буквально в пяти шагах. И засыпало его неглубоко, всего-то чуть больше фута, но унтер потерял сознание. Свежий воздух, несколько пощечин и вода из фляги привели его в чувство. Бывший сапер вдруг открыл глаза и тут же закашлялся, выплевывая изо рта и носа забившийся туда песок.

Не успела утихнуть радость от того, что старый товарищ оказался жив, как навалилась новая проблема — все запасы воды и продовольствия остались под толщей песка. Четыре часа поисков не дали результатов, солдаты начали впадать в отчаяние. Плюнув на разгребание песка руками, Алекс выбрался из только что выкопанной им ямы.

— Становись! Чего вылупились? В строй! Бегом!

Унтер и два солдата поспешно изобразили строй.

— У кого, сколько осталось воды?

— У меня — пусто, — признался один из солдат.

— У меня на дне, — ответил второй.

— Ивасов?

— Где-то половина фляги.

— И у меня, можно сказать, на дне. Может, чуть больше.

Чтобы заполнить паузу, лейтенант сделал два шага вдоль строя, лихорадочно соображая, что же делать дальше. К концу второго шага решение было принято.

— Значит, так. Всю воду слить ко мне во флягу, будем экономить. Пока есть силы, надо идти. А пройти нам предстоит где-то сто сорок верст. Компас у нас есть, и если не сдохнем, то мимо не пройдем. Жары сейчас нет, должны дойти. Все, сливайте воду.

Все пристально следили, как осторожно, стараясь ни капли не пролить мимо, драгоценная влага сливалась в горлышко лейтенантской фляги. Повесив на ремень потяжелевшую флягу, офицер определил по компасу нужное направление и приказал.

— За мной, шагом марш!

И первым двинулся на северо-запад. Буря разогнала тучи, низко над горизонтом висело солнце. Под его лучами шинели окончательно просохли, но жарко не было. Если бы еще и не песок под ногами, то можно было идти со скоростью четыре-пять верст в час, а так получалось всего около трех. К тому же постоянно приходилось то карабкаться вверх по бархану, то спускаться вниз. Непрерывные спуски и подъемы изматывали, отбирая последние силы.

Часа через четыре, солнце село за горизонт, в черноте неба зажглись яркие ночные звезды, а чуть позже взошла крупная луна, осветив дорогу бредущим по пустыне путникам.

Лейтенант налил каждому воды в крышку от фляги. Сам выпил последним. Вода смочила рот, жажда на несколько минут отступила. Прополоскав рот, Алекс маленькими глоточками протолкнул ее дальше.