Без ума от герцога - Элизабет Бойл

Если бы он мог справиться с другими ее заботами! Она не помнила, как добралась домой прошлой ночью, как оказалась в постели…

Ее сестра фыркнула так, словно ей шестьдесят четыре, а не четырнадцать.

— Чем ты, Минерва и Люси так досадили герцогине, что заслужили это? — Тия мрачно посмотрела на их новый дом.

— Не думаю, что теперь это имеет большое значение, — сказала Элинор, не желая возвращаться к прошлому.

После многолетних препирательств между вдовами Стэндон и борьбы за разные дома Стерлингов герцогиня Холлиндрейк поселила всех трех в этом доме в наказание.

Но, как ни странно, вместо того чтобы перегрызться, три вдовушки подружились.

И обрели родство, которого не смогли бы почувствовать при других обстоятельствах, сообразила Элинор.

Тия покачивалась на каблуках.

— Не понимаю, почему Люси и Минерва тебе раньше не нравились. Люси такая веселая, забавная, а Минерва обещала научить меня вязать.

Пусть лучше Минерва научит Тию вязать, чем Люси — воровским навыкам. Элинор не нужно, чтобы ее сестра умела открывать замки и шпионить. Тия не унималась. Снова взглянув на дорогу, она сказала:

— Он не едет. Может, войдем в дом?

— Он будет здесь, — заверила ее Элинор.

Будет!

Но и она начала задумываться, появится ли мистер Сент-Мор. В конце концов, она сама призналась, что у нее нет денег оплатить его счет.

И прошлая ночь… Его определенно не было на балу у Сетчфилда. Туда можно попасть только по приглашению.

Как Сент-Мор мог попасть туда без приглашения?

Нет, она не могла его там видеть. Это невозможно.

Хотя…

«— Что вы здесь делаете, Сент-Мор?

— Я пришел с докладом».

Доклад посреди бального зала? Что за нелепость? Должно быть, ей показалось.

Ее пальцы взлетели к губам. Значит, и все остальное — пригрезилось.

— В этом мистере Сент-Море есть что-то странное, — заметила Тия.

— Странное? С чего ты это взяла? — спросила у нее Элинор.

— Не знаю. Мне почему-то так кажется.

— Кажется? Как в тот раз, когда ты решила, что зеленщик убил свою жену?

— Это другое, — рассердилась Тия.

— Надеюсь. Мне бы не хотелось, чтобы ты совала нос в дела мистера Сент-Мора с целью выяснить, не зарыл ли он жену в подвале.

— И не в подвале. Я думала, что зеленщик похоронил жену в саду.

Элинор скрестила руки на груди.

— И ты думаешь, что мистер Сент-Мор зарыл жену в саду?

— Не знаю. Сначала я намерена выяснить, женат ли он.

— Женат? — выпалила Элинор. — Надеюсь, нет! — Она сообразила, что ее необдуманные слова только подхлестнут сестру, и добавила: — И не смей спрашивать его об этом. Семейное положение мистера Сент-Мора нас не касается.

Тию это вряд ли убедило, а Элинор вдруг почувствовала болезненный укол… Не любопытства, а чего-то более мрачного. Жгучего. Близкого к глубоко угнездившейся ревности.

Это правда? Он женат?

О Господи! Элинор бросило в жар. Она должна узнать, поскольку вряд ли может грезить и мечтать о нем, если он женат!

Ей в голову не приходило, что он женат и что спрятал жену на заднем дворе.

— Тебе же хочется узнать, есть ли у него жена? — Тия снова раскачивалась на каблуках.

— Нет, — бросила Элинор.

— Теперь мы можем это узнать, поскольку он, — девочка кивнула на дорогу, — наконец появился. Ты его спросишь или я?

— Мы обе не станем этого делать, — ответила Элинор.

— И все-таки в нем есть что-то странное, — вызывающе прошептала Тия, когда он остановился перед ними.

— Доброе утро. Леди Стэндон, мисс Рэкстон. — Он наклонил голову, но не раньше, чем Элинор заметила в его глазах озорные искорки, от которых ее бросило в дрожь. — Рад видеть вас в добром здравии, леди Стэндон. — Он подал ей руку.

Когда его пальцы коснулись ее руки, когда решительно поддержав, он усадил ее рядом с собой, когда его тепло окутало ее, воспоминания о минувшей ночи ожили.

«Милая дама, именно так это делать лучше всего…»

Вспыхнувший жар желания прогнал холод февральского утра.

Его поцелуй углубился… и она знала, что этот роскошный мужчина не джентльмен.

Щеки Элинор горели, когда она плюхнулась на сиденье рядом с ним, задев его бедром.

О Господи! Что произошло прошлой ночью? И когда она в поисках ответа посмотрела на Сент-Мора, этот развязный тип имел дерзость подмигнуть ей и взялся за вожжи.

— Куда, миледи? — спросил Джеймс, когда Тия устроилась на месте ливрейного грума позади них. И хотя он понимал, почему Элинор взяла с собой сестру, это задело его за живое.

Он надеялся, что они будут одни, хотя знал, что это неприлично.

«Бед прошлой ночи тебе мало?» — почти услышал он слова Джека.

— На Петтикоут-лейн. — Элинор чинно сложила руки на коленях, будто только что назвала адрес на Бонд-стрит.

— Петтикоут-лейн?

— Конечно. Куда же еще ездят за покупками в воскресенье утром?

— Действительно. — Джеймс надеялся, что найдет дорогу.

К счастью для него, леди Стэндон знала направление. Они ехали через Лондон по парадным и пользующимся дурной славой улицам, через элегантные районы и убогие, пока Лиденхолл не перешел в Олдгейт. Всю дорогу Тия весело болтала, засыпая его вопросами, как судья, на которые Джеймс изо всех сил старался не отвечать.

Элинор, однако, сидела рядом с ним молча и скованно, не глядя по сторонам.

«Она помнит или забыла?» — терялся в догадках Джеймс.

Он вручил поводья самому приличному из орды парней, ждущих возможности присмотреть за лошадьми и повозками торговцев. Джеймс подозревал, что Элинор обрадовала густая толпа, которая помешает их беседе.

— Вы дали этому парню слишком много, — сказала она, но вряд ли это прозвучало как выговор.

— Похоже, он сможет употребить лишние монеты на пользу.

Леди Стэндон промолчала, словно у нее на этот счет было другое мнение, потом взяла его под руку.

И снова, как прошлой ночью в саду, как на улице перед магазином с тканями, Джеймса поразила мысль: она ему подходит. Она подходит ему как первоклассно сшитый по его меркам сюртук.

Как такое возможно?

Погруженный в свои мысли, он ничего не замечал вокруг. Пока они не оказались в переулке, по обеим сторонам которого выстроились торговцы.

Длиннобородые евреи с пейсами, кокни, расхваливающие свой товар, кого тут только не было. Разнообразные товары грудами свалены на прилавках: платья, сюртуки, кружева, коврики, домашняя утварь, книги и всякая всячина.

А люди! Из всех слоев общества. Торговцы и их жены, актрисы и слуги из харчевен, даже фермеры и мужланы из ближайших предместий. Болтались тут и темные личности, здесь столько кошельков, что воров и карманников тянуло сюда, словно магнитом.