Броненосцы Петра Великого -ч.3 Петербург (СИ) - Алекс Кун

Достал блокнот, начал черкать. Абордажников мало, для них и бумажных гильз с латунным донцем не пожалею. Надо возвращаться в Вавчуг.

Вновь плеск Двины, расступающейся под форштевнем, идущего домой бота. Хлопанье паруса на сильном ветру, играющем с ним в прятки и выглядывающим из-за холмов под самыми неожиданными углами. Задувало вполне достойно, и дорога выплелась короткой. Но все мысли и желания остались с ушедшей эскадрой. Возвращаться не хотелось.

Поднимался от причалов к дому, настроение пасмурное, в противовес погоде. Поспели аккурат к обеду, который намеревался вкусить без суеты, за неспешными сплетнями, на которые Надежда всегда богата. Кузьму посадим на пороге дома с ответственным заданием. Хотя, для такого задания хворостины ему будет мало — а свои пистолеты даже ему не доверяю. Но буду надеяться, что хоть поем спокойно.

Упустил из виду, что кроме мастеров есть еще такое надоедливое изобретение человечества как почта — использующееся в этом веке много активнее, чем в мое время. Письма тут писали много, часто и со вкусом. Не крестьяне, разумеется, но даже самый мелкий чиновник считал неделю прожитой напрасно, если не отправит хоть пару писем — а если, не дай бог, не получит за неделю никакой корреспонденции — то это уже повод для паника, чем он ТАК не угодил начальству. Даже письма с разносами были предпочтительнее полному отсутствию писем.

Меня эта стезя не минула. Получал письма регулярно, и так же регулярно старался на них отвечать, просвещенный Ермолаем по поводу правил местной переписки. Это отнимало, порой, по пол ночи — но приходилось держать лицо. По крайней мере, голову точно приходилось держать от стремления устроиться на столе поудобнее. А для глаз впору было держать вместе с письменными принадлежностями упаковку спичек со срезанными головками — если веки все же пересилят вставленные спички и неудержимо устремятся к заслуженному отдыху — во избежание подрыва.

На этот раз почта пришла обширная — прибыл московский обоз, привез не просто письма, а отчеты. В том числе от верфей, завода, Боцмана и Крюйса. Ждал их давно, и после обеда поднялся на чердак, на автомате отгородившись от лестницы привычной бумажкой.

Почта действительно пришла обширная, даже зародилось сомнение, что успею прочитать, а главное ответить, за сегодня. Ночь также включалась в понятие сегодня, для меня ноль часов уже не был поводом начинать новый день.

Как и опасался, справился только к утру, пресекая любые попытки вытащить меня с чердака под самыми благовидными поводами. Даже чай почти не пил, чтоб лишний раз на двор не бегать.

Новости были, скажем так, разные. В каждом отчете приходилось читать между строк, так как тут принято было отчитываться только хорошим. Например, тот же Крюйс рассказывал, как он лихо гоняет флот, проводя слаживание экипажей — но если вчитаться чуть внимательнее, и немного посчитать на листочке бумаги — вылезают несоответствия по ремонтам. Значит, были не мелкие неисправности, а достаточно серьезные аварии и если выписать даты маневров из его отчета — то в начале июня они чуть не утопили фрегат, а потом добирались в Таганрог аж четыре дня, вместо одного. Но об этом у Крюйса ни слова. Может это и моя мнительность, но ответное письмо Крюйсу писал в строгих тонах, мол, почему не доложили о серьезной аварии, едва не приведшей к потере судов, а также о ряде мелких аварий. Немедленно составить опись, с указанием причин и виновных. Так же составить опись, какие именно недостатки в обучении привели к столь серьезным последствиям! Что дело не обошлось без зеленых курсантов — ничуть не сомневался. Одним словом — гневное письмо всевидящего меня. Пусть так и думают — для адмиралов полезно быть уверенным, что за ними присматривают.

Были в отчете адмирала и не совсем ясные моменты — так и не понял, всех ли мальтийцев отправил в Константинополь или часть все же осталась, и если осталась, то на каких условиях — попросил уточнить. В вопросах с союзниками стоит вникать во все нюансы. Потом Крюйс очень невнятно пересказал отчеты патрульных пар охотников — то ли их провоцируют, то ли они нарываются, но в Черном море неспокойно, а в Средиземное адмирал еще только собирается. Понимая, что мои приказы адмирала могут уже и не застать — все равно указал ему на море действовать жестко, но желательно вне видимости берега. Если там находятся сумасшедшие, провоцирующие патрульную пару наших фрегатов — таких отводить подальше в море и топить. Приз в этом случае не брать, а на все вопросы о судьбе этих провокаторов делать круглые глаза. Но самим к османам не лезть — мало того, что у нас с ними хоть и прозрачный, но мир — так у меня на них еще есть планы.

Завод и Боцман пели дуэтом, но, к сожалению, их песня была из серии «Все хорошо, прекрасная маркиза». Стало даже немножко обидно, что меня считают мало того, что маркизой, так еще и светленькой от рождения. Красиво конечно, но …

Начал сочинять ответные письма и им, не уходя с тона взятого для Крюйса. Если у боцмана все так хорошо, то почему он гоняет поливалки круглосуточно, в том числе и ночью? Если у меня где-то вкрались ошибки в расчете норм полива, то так прямо и надо говорить, во сколько раз ошибся в полтора или даже два — у нас еще есть возможность переделать насосы. И про падеж скота желательно поподробнее. Понимаю, что у боцмана об этом не слова — но раз он пишет, что исправно отправляет скот по артелям, значит, их скот куда-то делся? Уже пора заводить ветеринаров? Ненавижу, когда кормят завтраками, даже вкусными, но совершенно бумажными — предпочитаю натуральную пищу, особенно мясо, а если такие отчеты повторяться — то и с кровью виновника.

А Липкинский завод! Хорошо у них все! А откуда тогда такой набор новых рабочих в цеха? Они еще этим похвастались! Не надо только пытаться говорить о расширении завода — это Вавчуг может безболезненно расширяться, да и то не до таких пределов, чтоб набрать двойную численность за месяц. Значит, завод в планы производства категорически не укладывается, и набрали мужиков на урезанные зарплаты — на полные у них просто денег не хватит — дали им в руки по напильнику и организовали из них токарные станки. Ой, как порочно! Мало того, что деньги у завода при таком подходе все равно быстро кончаться, так еще и детали друг к другу подходить будут плохо. Так что, бравурный отчет об увеличении в три раза численности выездных ремонтных бригад — читал с пониманием. Они всех опытных рабочих явно загнали в эти бригады, и бедолагам приходиться, уже на местах, обтачивать напильником паровоз до состояния самолета. Все плохо.

Но если отчет боцмана звучал примерно как «Ничего, прорвемся», то отчет завода был более краток «Тонем!». Само собой, в отчетах об этом не было ни слова, более того, все слова звучали исключительно возвышенно, и до окончательной победы оставалось буквально пара месяцев. Сделал выписку, какую бригаду спасения надо собирать для Липок и с каким оборудованием. Как было бы проще, если в отчете написали бы правду! Мне не пришлось тогда ломать голову, и сопоставлять, что у них пошло не так только на основании этой их карамельной бумажки и моего последнего впечатления о посещении завода.

Излишне говорить, что именно написал в ответных письмах. Приходилось даже несколько раз прерываться и подходить к окну — успокаивать себя трубочкой и видом завода, подмигивающего мне большими окнами, и умиротворяюще выстукивающего ритм уверенности в завтрашнем дне.

Вот Тула отчиталась хорошо. Они не пытались скрыть, что у них все плохо. Снарядов для фрегатов нужно было в несколько раз больше, чем в прошлом году, когда мы практически сразу остались без половины флота — теперь, по сравнению с прошлым годом, флота стало в 2.5 раза больше, и еще требовался изрядный запас на базу Мальты, для средиземного флота.

К этому государь спустил в Тулу разнарядку на штуцера, с совершенно нереальными, даже по моим меркам, цифрами. Если он собрался новые полки оснащать штуцерами, это вовсе не значит, что заводы потянут 80 тысяч штуцеров, да еще за два года.

Мастера крепились, и писали правду. Точнее, почти правду, так как на пару нестыковок все же напоролся. Неспокойно у них там, и отношения с Тулой явно не блещут доброжелательностью — что в принципе и понятно, так как Петр явно возложил на воеводу контроль над исполнением госзаказа. Вот об этом и не пишут.

Серьезные проблемы — тут уже одной бригадой спасателей не отделаться. Надо думать. А еще лучше, озадачу мастеров — у них основной пожар прошел, и появилось время отвлечься от цехов. По крайней мере, по словам Надежды, мастера поголовно отсыпались, отъедались и занимались хозяйственными делами — хоть огородов у них и не было, но у них отсутствовал и такой хозяйственник, как мой Кузьма, который не минуты не сидел без дела. Точнее, сидел он часто, бывало и в самых неожиданных местах дома, например, на коньке крыши — но вот руками он постоянно, что-то мастерил, чинил или размечал. Мечта любой хозяйки. И за что меня Тая терпит?