Поп Гапон и японские винтовки. 15 поразительных историй времен дореволюционной России - Андрей Аксёнов

Мужики так привыкли слышать от нанимающих вопрос: "А терраса есть?" – что со свойственною русскому человеку практичностью немедленно начали городить террасы где ни попало. Пол на этой террасе скрипел немилосердно, сквозь щели между его досками проваливались ножки стульев, а дачи все-таки нанимали».

Но вам, как представителю состоятельного семейства, изба не подходит. Пожалуй, стоит выбрать не самый фешенебельный, но приличный вариант: в финской Куоккале, с почтой возле железнодорожной станции, не на береговой линии (там дороговато), а в отдалении. Четыре комнаты, терраса, ледник – 120 рублей. Напоминаю: вы платите за сезон и можете жить хоть до ноября.

Снимать на лето дачу было гораздо дешевле, чем квартиру в городе. Поэтому в мае вы отказываетесь от съемной квартиры в столице и перебираетесь на дачу.

В начале XX века из Москвы и Санкт-Петербурга на лето выбиралось до четверти всех состоятельных жителей. Если человек не мог отправить семью летом за город, это считалось признаком больших денежных трудностей. Не снимать дачу – вредно и для здоровья, и для репутации.

Воздух в Петербурге был загрязнен дымом фабричных труб, на улицах стоял шум и творилась невыносимая давка, набережные летом превращались в сплошные причалы, а сам город походил на гигантскую строительную площадку – тогда только начиналось строительство нормальной канализации.

Средний класс тогда уже привык к комфорту и хорошим вещам, а дачи «нашего» ценового сегмента сдавались без обстановки. Всё, даже кровати, надо везти из города. Практичный Чехов, любивший гостей, покупал складные походные кровати с матрасом по 5 рублей. Дачными переездами в радиусе до 30 километров промышляли ломовые извозчики. На таком грузовом транспорте можно было перевезти до тонны вещей.

«По улицам тянулись ломовые подводы, нагруженные домашним скарбом: кроватями, мебелью, узлами, кухонными принадлежностями, игрушками, цветочными горшками. На макушке сидела прислуга и держала в руках кошку в кошелке или клетку с попугаем».

На отдаленные дачи переезжали поездом. Если находились дачники-попутчики, грузовой вагон заказывали в складчину. Чем больше было таких попутчиков, тем дешевле обходилась перевозка вещей.

Можно было найти и хорошую дачу с обстановкой. В этих случаях для экономии городскую квартиру все-таки переставали снимать, а свою обстановку перевозили на специальный склад.

…Дачники менее зажиточные, чем вы, нанимают извозчика до вокзала, грузятся в переполненный поезд с вещами, под жалобы и протесты соседей, едут до поселка и там нанимают подводу, а то и садятся в экипаж-линейку – тогдашний аналог маршрутки. К сожалению, от работы вас никто не освобождает. Теперь вы каждый день ездите на службу на пригородном поезде и переходите в особенную категорию: дачный муж.

Семьи побогаче с квартирой в городе могли не расставаться. Отправив на дачу жену с детьми и прислугой, муж оставался в Петербурге и приезжал только в выходные. В будни после службы он имел возможность проводить время в холостых компаниях за бокалом шампанского, но вы, не самый зажиточный чиновник, этого лишены.

Кстати говоря, сразу за Белоостровом, где лежало Великое княжество Финляндское, начиналась ближняя «заграница». Здесь проезжавших подстерегал настоящий таможенный контроль. К ввозу в Финляндию запрещались водка и спирт, а вино, сахар, сладости, табак, чай и игральные карты облагались таможенной пошлиной. Если пассажир вез туда велосипед, ружье, швейную машинку, фотоаппарат, музыкальные инструменты и другие предметы иностранного производства, он был обязан получить на русской таможне свидетельства, что все это вывезено из России. В противном случае при возвращении за ввоз вещей таможня могла потребовать уплаты пошлины. Тем не менее никакого заграничного паспорта для проезда на территорию Финляндии не требовалось и дачники беспрепятственно пересекали границу.

…Вы наконец-то переехали. Как же устроена ваша жизнь?

Начнем с главного – с еды. В основном продукты можно покупать у крестьян из окрестных деревень, которые сами приходят к дачникам. До обеда приезжает мясник, предлагает мясо, кур, зелень. Его сын правит лошадью, а отец рубит мясо, взвешивает и получает деньги.

Также до обеда является разносчик рыбы с кадушкой на голове. За ним, на телеге с большим ящиком на колесах, прибывает купец, торгующий сыром, маслом, колбасой, консервами.

После обеда приедет и мороженщик со специальной ложкой, которой набирает порции так ловко, что внутри шарика образуется пустота.

К пяти часам, когда дачники пьют чай, по улицам разносят кренделя, конфеты и шоколад. Местные продукты – дешевле, а привозные – дороже, чем в городе.

В Куоккале дачная жизнь организована хорошо: местные жители сориентировались на новый рынок и обеспечивают вас всем, чем нужно. В поселках попроще пришлось бы ходить за молоком и зеленью в деревню. А здесь у станции железной дороги, кроме деревянного здания вокзала, в ряд выстроились несколько магазинчиков, лавочек и даже аптека. С левой стороны – булочная, где продают еще кофе, чай и лимонад. За ней – зубоврачебный кабинет. Справа – мастерская портного и торговый дом фруктово-колониальных и хозяйственных товаров. Расплачиваться можно и рублями, и финскими марками. В вечернее время привокзальную территорию освещают редкие керосиновые фонари на деревянных столбах. Недалеко от станции даже есть гостиница и ресторан.

На железнодорожной станции работает телеграф и почта – можно связаться с городом. Вы с женой регулярно получаете и отправляете письма. А к приходу каждого поезда из Петербурга на Станционной площади собираются местные извозчики.

В дачных поселках подешевле и тем более в деревнях не было магазинов с солью, спичками, колбасой и вином, не говоря об аптеке и ресторане. Приходилось запасаться впрок еще в городе.

Впрочем, те, кто все равно каждый день ездил на работу, могли покупать продукты и прочие вещи в городе. Будьте уверены, дорогой чиновник: каждый раз у вас будет список – от жены, от горничной и от пары соседей, с которыми вы успели подружиться. Это отдельная боль дачного мужа.

Железнодорожная станция Куоккала

Водопровода у вас нет: прислуга носит воду из колодца. Чтобы помыться, ее нужно греть. Кроме того, вы регулярно, чуть ли не каждый день, ходите купаться на пляж, где устроены дощатые настилы. Вообще купание, как и сейчас, – одно из главных занятий на даче. Какой дачный поселок без водоема? В приличных местах (та же Куоккала или подмосковные Косино, Кусково, Перово, Черкизово) пруды оборудовали купальнями: так назывались длинные платформы с бортами, с которых шли лестницы в воду. Так у озера или пруда образовывалось огороженное пространство, чтобы никто не смотрел на купающихся женщин, однако любопытная молодежь проделывала в стенках дырки. Например, художник Коровин в воспоминаниях описывает, как отгонял от такой дырки молодого пижона. Тот вовсе не был смущен и упрекал Коровина, что тот ничего не понимает в женской красоте. Этим пижоном был будущий знаменитый режиссер Вахтангов.

Туалет был такой же, как на большинстве современных дач, – дощатая будка во дворе над ямой. Назывался он «ретирадник», то есть место, куда удаляются. Эта конструкция, кстати, довольно прогрессивное явление: в деревнях вплоть до второй половины ХХ века и таких туалетов не было. Крестьяне справляли нужду в поле, а зимой – в хлеву, вместе с коровами.

Электричество – большая редкость и признак богатого дачного поселка. В Куоккале оно появилось только перед Первой мировой, да и то не везде. Освещали помещения керосиновыми или спиртовыми лампами.

Чем же занимались на дачах? Понятное дело, на участках ничего не выращивали, не пололи грядки, не вскапывали, не опрыскивали, не устраивали теплицы. Цветы сажали разве что любители. Так чем же заниматься? Общее во всех воспоминаниях о даче – упоминание скуки. Художник Суриков пишет в своих мемуарах:

«Итак, мы на даче! ‹…›…страшная здесь скука, скука подмосковная, с решетчатыми заборчиками! ‹…› Отвык я от этой гадости».

Просыпались на даче поздно, день проводили в праздности, после обеда устраивали тихий час. В сезон разносчики приносили ягоды, и дачницы охотно варили варенье. Сами дачники в лес за ягодами или грибами ходили редко, хотя случались исключения: к примеру, Владимир Маяковский, по воспоминаниям Лили Брик, «во время грибных походов проявлял дьявольское честолюбие. Количество его не интересовало, только качество».

Заборов не было, все гуляли по поселку и ходили друг к другу в гости. Именно поэтому терраса на даче имела такое значение. Представьте: вы сидите на террасе, на столе – ягоды, газеты, игральные карты. Проходит мимо ваш знакомый, вы зовете: «Александр Иваныч, заходите на чай!» – и Александр Иваныч заходит. В другой раз вы сами прогуливаетесь и машете рукой соседям. Дачное