Мой желанный принц - Елена Александровская

И пришлось Ире спешно текст набирать и сохранять его чуть ли не каждые пять минут. К тому времени, когда перевод был готов (во второй раз), ехать сдавать его было не просто поздно, а скандально поздно – наступила полночь. Хорошо хоть Ирина успела предупредить Шефа о неприятностях.

Вот так случилось, что Ирина повезла сдавать работу не в четверг, любимый день недели Старха, а в пятницу. Причем раскрыла дверь в офис она именно тогда, когда за текстом уже приехали заказчики. Вернее, заказчица – очень высокая стройная девушка, которую секретарша Галина уважительно называла Татой Геннадиевной и поила собственноручно приготовленным кофе – честь, которой удостаивались очень немногие.

– Ира, наконец-то! Тата Геннадиевна уже двадцать минут ждет текст!

– Галь, – Ира перешла на шепот, – он же не заверенный ни фига. Я уж об экспертизе молчу.

– Ничего страшного, у них уже оборудование распаковано, а что с ним делать, они не знают. Давай сюда флешку – я по-быстрому копирну и распечатаю. Пока будет идти оформление, ты к ним поедешь, и все, что им будет неясно, на месте перетолмачишь. Годится?

– Годится, конечно, куда ж деваться?

Ирина почувствовала невидимую защиту Александра Семеновича, который всех переводчиков опекал, как отец родной. Наверняка это именно он придумал такой хитрый ход, чтобы и заказчика удовлетворить, и Ирину не подставить.

Сложив еще теплые листы перевода в папку, Тата Геннадиевна вопросительно посмотрела на Иру.

– Поехали?

– Поехали, Тата… Геннадиевна.

Суровая заказчица широко улыбнулась – так светло и солнечно, что у Ирины отлегло от сердца.

– Ну какая же я тебе Геннадиевна? Давай на ты, а?

– Ой, не знаю… Давайте… Нет, давай. Я Ира.

– Ну вот и славно. Поехали, а то там генеральный уже корпус прогрыз, так ему любопытно.

– Тат, но я переводчик. Я ничего вашего… электронного не умею.

– А тебе и не надо! Они умеют. Твое дело быстро переводить все, что они прочесть не могут. А там уж пусть думают сами.

«И то верно – главное только ничего не напутать. Но это ж терминология – один раз поправят, а дальше я уж соображу».

Все это Ира прикидывала уже на ходу – Тата выплыла из подъезда и шагнула к краю тротуара, где ее ждала темно-серая машина из тех немецких, о которых с восторженным придыханием любил рассказывать Аристарх, некогда год проработавший в Алемании. Ирина сначала думала, что он там занимался какой-то коммерцией, но Роджерс (а разговор об этом происходил именно у Роджерсов на даче) усмехнулся очень невесело:

– Нет, девочка, Аристарх успел поработать там физиком. Год писал науку, а пригласившая его сторона его теорию тут же по всей Европе на ускорителях обкатывала.

– Ого, здорово!

– Еще как! Результаты-то получены были интереснейшие. Но вот наука вся осталась у суровых и немногословных немцев – они, вишь ты, опубликовали все наработанное под эгидой своего института, спасибо, хоть фамилию Аристарха не забыли указать.

Ирина, давненько уже варившаяся в котле переводной литературы, малость поднаторела и в параллельных отраслях знания. В том же авторском праве к примеру. И понимала, что все, рассказанное Александром Семеновичем, было почти оскорблением для автора. Но, с другой-то стороны, сколько раз он сам, Александр Семенович, ругался, что здесь наука на фиг никому не нужна. Что он, доктор наук и прочая, зарабатывал своей наукой меньше, чем унылый безрукий лаборант в любой лаборатории того же Гренобля. Оказывается, пока Аристарх поражал своими разработками немцев, Роджерс творил высокую науку во Франции, тоже почти год. Тоже получил интереснейшие результаты и тоже опубликовал их под эгидой пригласившей стороны…

Итак, огромная «ауди» терпеливо ждала Тату и ее, Ирину. Из-за руля вальяжно, но поспешно вышел здоровенный мужик и с теплой улыбкой открыл Тате дверь. Та, приняв это с королевским спокойствием, опустилась на сиденье. Ирина села сзади, причем мужик не просто открыл двери своим пассажиркам, а терпеливо дождался, пока они усядутся, чтобы самолично двери закрыть.

– Давайте побыстрее, девушки. Мне Бердский уже три раза звонил – молодежь вооружилась отвертками и ждет. А он не решается открыть шкаф без описания.

Ирина, дважды волей случая переведшая один и тот же текст, довольно быстро поняла, что речь идет об электронном устройстве, начиненном дорогущими японскими транзисторами, которое должно управлять каким-то процессом со многими переменными. Она так намучилась с описаниями систем обратной связи, алгоритмами, которые включали и отключали какие-то цепи (плохо все-таки быть гуманитарием), что теперь могла в третий раз, почти по памяти, изложить все прочитанное и переведенное.

– Понимаешь, Ир, наши купили дорогущее оборудование, к которому не представляют, с какой стороны подступить…

– Ну-у, – пробурчал водитель. – Ты преувеличиваешь, Татка. Мы все прекрасно представляем, даже кое-что понимаем. А перевод, который ты везешь, больше нужен Бердскому для очистки совести.

– Да? – Тата сузила глаза. – Тогда какого черта я везу переводчика? Раз вы сами все так чудесно знаете и понимаете.

– Не психуй – там внутри сам черт ногу сломит. А все схемы, сама знаешь по-каковски описаны. Дим Димыч осторожничает, говорит, что его знания языка может быть недостаточно. Я уж об Алексеиче просто молчу. Прошлый век, бронзовое литье…

– Ну вот, дорогая, видишь о чем я? Шкаф на триста тысяч зеленью, все внутри в плохо понимаемых надписях, а наши гении боятся.

– Я понимаю, Тата. Но я-то что могу сделать?

– А вот будешь переводить все, на что руководство пальчиком покажет.

Ирина молча кивнула. Сказать, что ей стало страшно, значит, ничего не сказать. Впервые она сталкивалась с потребителями ее знаний, причем потребителями явно более грамотными, и, что важнее, неслабыми специалистами в своем деле.

«Но ты же тоже специалист! – одернула себя девушка. – Ты знаешь многое, а за все годы рядом в Роджерсом и его женой узнала еще в тыщу раз больше! Не трусись – этим точно делу не поможешь!»

Ирина за своими переживаниями не видела ничего вокруг, она очнулась от слов Таты.

– Вылезай, красавица. Приехали.

Рядом с красным кирпичным забором открылись автоматические ворота и серая «ауди»-акула с достоинством вплыла в ухоженный дворик перед двухэтажным зданием.

«Наверняка когда-то здесь был детский сад. Вон, даже павильончик остался…»

Но спрашивать Ирина ничего не стала – Тата торопилась и тянула девушку за руку. Первый этаж был явно отдан под производство – все вокруг «пахло электричеством», как говаривала бабушка. Коридор, увешанный табличками «Не влезай, убьет!», «Высокое напряжение» и «Без перчаток к работе не приступать!» освещало ярчайшее солнце, хозяйничавшее в дальнем помещении и несколькими лучами пробивавшееся внутрь здания. Туда, в это озеро ослепляющего солнца, и торопилась Тата.