Космический врач - Гарри Гаррисон

Тьма, и он падает в ней. Это конец.

15

Во тьме Вселенной имелись лишь два черных холма, каждый величиной с целый мир. Хотя они двигались то туда, то сюда, их движение было трудно разглядеть на фоне течения несущихся мимо чернильно-черных потоков. И они разговаривали – на неизвестном языке неизвестные слова – это не могло быть интересным. Холмы бормотали что-то, укачивая своим бесконечным движением…

Но слова можно понять. Для чего же тогда существуют слова…

– …может начаться…

– …или…

– …это выше…

Фрагменты. Не связанные друг с другом слова. От холмов? Нет, не только от холмов, привидений. И они разговаривали.

Долго, бесконечно долго Дон придерживался этой мысли и, наконец, она ему надоела. Она уплыла, и он забыл о ней, а голоса остались и должны были что-то значить.

В какой-то момент этого периода он обнаружил, что его глаза закрыты. Его память представляла собой сплошное белое пятно, а тело оцепенело и совершенно не повиновалось мозгу. Глаза были первыми, потому что эти холмы были людьми, приведшими его в сознание, и он хотел увидеть, кто они. С огромным трудом он открыл глаза и уставился на окружающую его дымку. Белое сновидение.

– Доктор, его глаза открыты.

Голос помог ему сосредоточиться, и в поле зрения всплыло девичье лицо и белая униформа медсестры. Он ни разу в жизни не видел эту девушку раньше. Как мог оказаться на корабле человек, которого он никогда раньше не видел?

И тот, другой, в белом – еще один врач. Дону захотелось рассказать, что он видит их, но язык не повиновался ему.

– С вами еще не все в порядке, но главное, что вы живы и скоро поправитесь. Я хочу, чтобы вы думали об этом, прежде, чем вы снова уснете.

Он снова, словно ребенок, подчинившийся приказанию, закрыл глаза и погрузился в сон.

Проснувшись в следующий раз, Дон понял, что он в полном сознании. Его мутило, он был словно выжатый лимон, но с полной ясностью в голове. На сей раз вместо незнакомца он увидел перед собой знакомые черты Рамы Кизима, склонившегося над ним.

– Старшина! – закричал он, – Идите сюда! Он проснулся! Раздались тяжелые шаги, и Дон увидел улыбающегося Курикку.

– Мы сделали свое дело, капитан. Вы спасли всех нас!

Именно эти слова Дону хотелось услышать больше всего. Они в безопасности, все остальное не в счет. Дон попытался заговорить, но кашель прервал его слова. Рама поднес к его губам стакан с водой.

Вода была прохладной, и Дон почувствовал себя значительно лучше. На этот раз ему удалось заговорить.

– Что произошло? Расскажите мне все, – он говорил лишь хриплым шепотом, но тем не менее его понимали.

– Мы были на волоске от гибели – это уже точно, – Рама серьезно кивнул при этих словах старшины.

– Когда вы свалились, Рама сразу же позвал меня. Я находился уже в лазарете и чувствовал себя весьма скверно. К тому времени заразились уже все, находившиеся на корабле. Мы уложили вас на койку, и Рама показал мне второй приготовленный вами раствор. Когда кончила работать центрифуга, Рама первый укол сделал вам, а затем я помог ему с пациентами. Один из них был уже мертв. Я помню это совершенно точно, потому что этот человек умер последним. Это был, верите или нет, тот самый Дойле, так что теперь, когда настанет день суда, он не будет сидеть рядом с генералом на скамье подсудимых.

– Генерал?

– Жив и здоров, – Курикка холодно улыбнулся. – Находится в прекрасной форме для трибунала. Но сейчас важно не это. День и ночь мы беспокоились о вас, капитан. Никогда не поверил бы, если бы не видел все собственными глазами. Мы опустошили свои шприцы и вернулись за новыми. Рама зашел взглянуть на вас, и я услышал, как он испустил вздох облегчения. Могу вас заверить, что я не медлил.

– Несколько минут, – вставил Рама, – всего лишь несколько минут. Жар спал, и вы лежали спокойно и даже похрапывали в обыкновенном сне. Хотя разрушительное действие болезни кончилось не сразу, жар исчез мгновенно.

– Вторая партия приготовленного вами раствора была именно тем, чем надо. Да, люди, которых этот микроб уже свалил, поднимались с кроватей тут же после инъекций. Прекратились смертельные случаи. Мы сделали инъекцию всем бывшим на борту на следующий день, когда корабль выходил на орбиту. И мы сами управляли судном. Не Марс вывел нас на орбиту, «Большой Джо» сделал это сам.

– Вы утомляете его, – произнес новый голос, – вам следует удалиться.

Дон посмотрел на стоявшего в дверном проеме врача и улыбнулся, отрицательно покачав головой на подушке.

– Это действует лучше любой вакцины, доктор.

– Уверен в этом, но думаю, на сегодня достаточно. Когда вы поспите, они смогут прийти сюда еще раз.

Когда они вышли, врач взял с прикроватного столика шприц. Когда Дон повернулся, чтобы взглянуть на него, он впервые заметил, что лежит не на своей койке. Кровать была большой, так же как и комната. Когда он увидел на стене большое фото «Иогана Кеплера» и приборы, повторяющие приборы пилотской рубки, он понял, что это была каюта капитана.

– Всего лишь несколько вопросов, прежде чем я усну? – спросил Дон, и врач согласно кивнул головой. – Как мои пациенты?

– Все лучше, чем вы. И все до сих пор на борту. Ваше чудесное лекарство действует отлично, но корабль все еще на карантине до тех пор, пока мы не сделаем необходимые анализы и не убедимся окончательно. Вы в наихудшем из всех состоянии. Вы напичкали себя наркотиками, перегрузили свой организм и, буду откровенен, все это сейчас сказывается на вашем состоянии.

– Но я был вынужден так поступить, не так ли?

Врач открыл было рот, чтобы ответить, но ничего не сказал, а только улыбнулся.

– Полагаю, что да. Я рад, что на борту были именно вы, потому что сильно сомневаюсь, что смог бы проделать все это самостоятельно. А сейчас – укол.

– Секунду, пожалуйста. Насчет так называемого бунта. Что правительство собирается сделать с этими людьми? Вы должны объяснить, что они были спровоцированы…

– Правительство знает это и, сомневаюсь, чтобы кто-то еще, кроме генерала Бригса, конечно, предстал перед судом. Это мое личное мнение, но я знаю, и люди наверху чувствуют это. Это был пиратский шаг. Вы – корабельный офицер и командовали этим судном по праву. Вы все еще пребываете в этом качестве, так как новый командующий еще не прибыл. Так что не знаю, называть ли вас врачом или капитаном – в любом случае сейчас вы будете спать.

Дон уснул улыбаясь.

На следующее утро, после того, как он поел, сестра натерла его лицо волосоудаляющей пастой, чтобы снять отросшую бороду, и приподняла его с помощью дополнительных подушек.

– Зачем это? – с подозрением спросил Дон.

– У вас будут гости, и вы должны выглядеть как можно получше.

– Какие могут быть сейчас гости? Я думал, что я все еще болен для официальных визитов. По крайней мере именно это вы и должны были мне сказать. А взамен это должен говорить вам я…

– Врач, который берется предписывать сам себе, становится посмешищем для пациентов, – ответила сестра и выскочила из палаты. Дон улыбнулся ей вслед.

– Позвольте войти, сэр? – раздался с порога голос Курикки.

– Что? Старшина? Входите же. Но почему?

Он осекся, когда увидел, что старшина одет в серый мундир. Это была форменная одежда космонавтов. Погоны были отделаны золотым шнуром, а высокий воротник врезался в шею. Дон подумал, что старшина, видимо, одолжил мундир на другом корабле, так как его собственная одежда была выброшена за борт в космос. Старшина вошел строевым шагом, и за ним вошли все остальные.

Они были все в сером. Рама Кизим, помощник инженера и будущий врач.

Каптенармус Дженнет и вычислитель Бойд, Спаркс и инженер Трублевский, рефмеханик Хансен. А позади всех, тоже в форменной одежде, высоко подняв голову, шествовал, как и все остальные, строевым шагом доктор Угалде. Когда все остальные остановились и отдали честь, он приложил руку к сердцу.

– Они не смогли все прийти сюда. То есть, я хочу сказать, вся команда. Но мы их представители. И доктор Угалде здесь потому, что он сейчас представитель нашей команды.

– Несомненно, – ответил твердо Дон, вспомнив все происшедшее. И коррекцию курса, и историю с контрпереворотом.

– Мы чувствовали то же самое, и потому он сейчас находится здесь, когда я, то есть мы, представляем всю команду. Вашу команду, капитан.

Курикка ослабил свою стойку и взглянул вниз, на Дона.

– Я знаю все надлежащие торжественные церемонии, которые есть в уставе. Не то чтобы эта церемония была надлежащей, но ее просто нет в уставе. То, что я пытаюсь сказать, это то, что карантин будет снят через несколько дней. И они хотят перевести вас в госпиталь Марсианского центра. Командор Доправа сейчас находится на базе и прибудет скоро, чтобы перегнать «Большой Джо» на доки для капитального ремонта. Но пока он не принял командование, – капитан все еще вы, – он щелкнул пальцами, и сейчас же была подана прямо в его руки какая-то коробка.