Смерть обывателям, или Топорная работа - Игорь Владимирович Москвин

на своих приятелей.

– Забоялись мы. Василий Афанасьевич, становой, с нас три шкуры спустил бы.

– Спустил бы, – покачал головой, соглашаясь, Мечислав Николаевич, – теперь спустит, ведь всё равно это станет известным. Не бойтесь, не от меня. Вы мне скажите, двадцать лет назад или около того, кто из ваших уехал из села и более не вернулся? Вы ж должны помнить, ведь у вас всего-то дворов…

– Тринадцать, – подсказал тот крестьянин, что был пониже остальных.

– Именно.

– Вы говорите, двадцать лет?

– Ну, двадцать – двадцать пять.

– Елисей Степанов, – чуть ли не хором сказали крестьяне, а тот, что пониже, добавил: – Брат мой младший.

– Интересно, – задумался на миг Мечислав Николаевич, – младший брат, значит. И уехал он двадцать пять лет назад?

– Двадцать два, – тихо сказал всё тот же низенький мужичок.

– Двадцать два, понятно. Скажите, может быть, вам и фамилия Анциферов знакома?

– Отчего же?

– Были у нас родственники в Вышнем Волочке – Анциферовы.

– Были или есть?

– Вот этого я не знаю, мы давно от них вестей не имеем. Живы они или нет, бог ведает. Они к нам не ездят, а мы к ним и подавно, так что… – он пожал плечами.

– Какие-нибудь адреса их остались?

– Авось и остались, где-нибудь в старых бумагах.

– Иди ищи, – глаза Кунцевича загорелись, – и без адреса не возвращайся.

– Что нам будет за потерю паспортов, ваше благородие? – поинтересовался старший.

– Это вам Василий Афанасьевич скажет, а меня увольте от этого дела. Мне, простите, своих забот хватает. Преступников ловить надо, а не украденными документами заниматься.

Пока низенький крестьянин отсутствовал, во двор вошёл пристав. Казалось, он едва сдерживает себя.

– Ну что, Мечислав Николаевич, завершили дознание, или мне опять же пройтись по этому затерянному в житейском море краю? – спросил становой, раздувая ноздри.

– Благодарю, Василий Афанасьевич, за помощь. Вот только этот вот низенький…

– Степан, – подсказал один из оставшихся крестьян.

– Да, вот только Степан вернётся, и мы с вами сможем ехать.

Степан не заставил себя ждать и вернулся с письмом.

– Благодарю, – Кунцевич сложил конверт и сунул во внутренний карман пиджака, – но к твоему, Степан, неудовольствию я вынужден забрать эту бумагу, и скорее всего, ты не получишь ее обратно.

Глава 19

Власков после разговора с начальником сыскной полиции вернулся к обдумыванию сказанного. Это на словах просто – мол, приехали гастролёры, чтобы совершить несколько крупных краж по наводке, и… Долой из города. Если и заподозрит кто, что работали они по указке одного человека, так преступников ищи-свищи в чистом поле. Россия – не деревня, каждый дом не обойдёшь, а на запросы ждут ответа не один день и даже не один месяц.

Николай Семёнович достал папки с делами купца Емельянова, отставного подполковника Синицына, купца Верёвкина, чиновника Департамента уделов Миленковича, чиновника по делам Княжества Финляндского Еремеева. Углубился в их изучение. Но искал по большому счёту фамилии приятелей и знакомых ограбленных, каждую из них заносил на отдельный лист, чтобы потом попытаться найти хотя бы одну, упоминаемую каждым из потерпевших.

Потратил несколько часов драгоценного для дознания времени, но был вознаграждён за усидчивость и тщательную вычитку документов.

Когда, наконец, Власков оторвался от последнего дела и тихонечко перевернул картонную обложку, он уже знал, что укажет каждый из списков. Фамилия человека, вхожего в дома ограбленных, крутилась в голове. Встречалась в отложенных делах.

Николай Семёнович, чтобы не спугнуть вознёсшую над ним крыла птицу удачи, закрыл глаза, несколько минут посидел в полной тишине. Потом глубоко вздохнул и слегка дрожащими руками перевернул первый лист, пробежал глазами, ногтем подчеркнул одну из фамилий. То же самое проделал со вторым листом, потом ещё с одним и, наконец, с последним. С одной стороны, Власкова должно было охватить эйфорическое состояние духа, но пришла только горечь, которую можно было почти физически ощутить на губах и на языке. Казалось, шёл, даже бежал – и вдруг упёрся лбом в стену. Что делать дальше, Николай Семёнович не знал. Тупик пройти невозможно. След оборван на взлёте.

Власков сложил дела и отнёс в шкаф, откуда взял самое раннее. Хотел просмотреть ещё несколько дел с подобными кражами, когда отсутствовали дома не только хозяева, но и прислуга, но не стал. Был уверен, что ту же самую фамилию отыщет и там.

Пришло время поделиться сведениями с Филипповым. Именно он держит все нити дознания в руках, и именно он может указать, в какую сторону двигаться далее.

За время поисков Власкова Владимир Гаврилович успел побывать в кабинете вышестоящего начальства, которое отнеслось к убийствам на Мало-Охтинском проспекте с каким-то странным безразличием. Видимо, сказывалось напряжение грядущих праздничных мероприятий с участием государя-императора.

– Господин Филиппов, я понимаю, что вы недавно приняли бразды правления сыскной полицией, но государь и я хотим видеть результаты вашей деятельности на посту борьбы с преступностью. И надеюсь, что в ближайшее время убийцы будут найдены и отправлены по этапу на Сахалин. Я настойчиво рекомендовал бы вам применить те навыки, что обретены вами на должности следователя, иначе нас постигнет разочарование назначением вас главой сыскной полиции. Я вас более не держу, но напоминаю, что мы ждём результатов.

Владимир Гаврилович, страдавший от застёгнутой пуговицы белоснежного воротничка, которая врезалась в шею, словно нож гильотины, только наклонил большую голову и не стал ничего говорить в ответ, чувствуя себя не совсем комфортно. Неприятно было само напоминание о должности, которую Филиппов получил 5 февраля сего года, всего четыре месяца назад. В России перемены происходили в течение десятилетий, а здесь жаждут искоренения преступности в какие-то месяцы. Иной раз приходили мысли, что зря согласился принять столь беспокойный пост.

Филиппов находился в не столь радужном настроении, как пожаловавший в кабинет чиновник для поручений Власков. Вестей от откомандированных в Псковскую и Тверскую губернии не поступало. Можно было предположить, что там они вытянули самые слабые карты. Но жалеть не приходилось. Как учили в университете: отрицательный результат является промежуточным итогом, и можно искать другие пути для решения поставленной задачи. А задача в данном случае – не пустые цифры на бумаге, а вполне конкретные люди, которых лишили жизни. Могут лишить и следующих, имевших счастье или в данном случае несчастье владеть капиталом.

– Позвольте, – у Николая Семёновича лицо светилось, а в глазах сияли огоньки радости.

– Слушаю, – сухо сказал Филиппов, наморщив лоб и взглядом указав на стул.

– Владимир Гаврилович, я вам докладывал о кражах в столице, совершённых в прошлом месяце неизвестными людьми.

– Николай Семёнович, давайте без напоминаний. Вы что-то обнаружили?

– Да, – выдохнул Власков, – нашёл.

– И?

– Я снова проверил дела, перечитал показания