Забудь мое имя! - Анна Гринь

– Для этого не булочки, а капусту есть нужно, – возмутилась я, прожевывая кусок выпечки.

– Ты хоть что-то жуй, иначе все эти вкусности съем я.

И в подтверждение этого Ира развернула фантик и целиком запихнула трюфель в рот.

Мама позвонила, когда мы с Иркой резались в «дурака». За весельем, бесконечной болтовней и беззлобными шуточками мы не заметили, как промелькнуло время. Мама сообщила, что они уже приехали, велела спускаться, а она пока собиралась отнести Тима к бабушке и дедушке.

Расцеловавшись с подругой и получив от нее наказ позвонить, когда вернусь, оделась и выбежала во двор. Маминого нынешнего избранника я видела только раза два или три. Ничем не приметный дяденька то ли пятидесяти, то ли шестидесяти лет – не поймешь, – невысокий и грузный. Именно такие мужики отлично иллюстрируют анекдоты про кошельки на ножках. Машина и водитель Бориски и то значительнее выглядели.

– Здравствуйте, Борис Германович, – скромно поздоровалась я, кивнула водителю и, когда сообразительный парень открыл передо мной дверцу, нырнула в салон. Интересно, он сам по себе такой умный или мама просветила? Хотя, может, и сам. Водителя Бориска вполне мог и под свой автомобиль выбрать. Не машина – крейсер «Аврора». Уж не знаю, как такая махина называется, но явно что-то значительное. Внутри черное мускулистое металлическое тело лоснилось теплой бежевой кожей.

Пока никто не видит, я мурлыкнула и с ногами забралась на сиденье, старательно впитывая плоды трудов системы обогрева. У меня есть с полчаса, прежде чем мама явится. Раньше ее не отпустят. Так что могу пока разглядывать Бориску.

Дядька мне с первого взгляда не понравился, еще тогда, полгода назад, когда мама впервые о нем упомянула. Не то чтобы я была против ее «увлечений», но слишком часто они у нее менялись. Тогда еще подумала, что нежная мамочка про Бориса через пару месяцев забудет, но вот… Исправный мужик отыскался. Смог привязать к себе Свету. Или наоборот. Даже выставку затеял. Пусть и маленькую, у каких-то знакомых дома, но все равно. От прежних дружков только убытки были. Не важно, что моральные.

А дядька совсем неприметный. Лицо никакое, фигура – шар. Из особых примет очечки, дорогое пальто, телефон возле уха и сигаретка в зубах.

Из подъезда выскочила шикарная красотка в летящей светлой шубке с маленьким ридикюлем на плечике. Взметнув блондинистой гривой ухоженных волос, мама поцеловала Бориса в щеку, рассмеялась каким-то его словам и кивнула водителю, приземляясь на сиденье рядом со мной.

– Привет, зайка, – прощебетала родительница.

– Готовы? – уточнил водитель у хозяина, следя, как тот помещается на переднее сидение.

– Поехали уже, – буркнул Борис так, будто ему хотелось отменить всю затею.

Мама потянулась, легким движением стряхивая с себя шубу, и сказала:

– Леночка, тепло. Сними куртку.

Ага. Сейчас. Кому тепло, а кто окоченеет сразу, как только с пуховиком расстанется.

Я покачала головой и, ничего не сказав, пристроилась в уголке, прикрыв глаза, намереваясь изобразить сон. И не заметила, как мгновенно уснула.

– Привет, – недовольно заметил Бес, окидывая меня взглядом.

Комнаты с камином и креслом уже не было. Если это была комната. Сейчас, как и прежде, вокруг клубился черный туман, но я различала только огромную медную ванну и… отмокающего в ней Бестелиона. Над покрытой пеной водной гладью он воздвигался ровно по пояс, но мои уши все равно запылали. Казалось бы… что я там не видела? Но…

– Здрасте, – выдохнула я.

– А лучше момента для визита найти не могла? – отреагировал на мое появление демон.

– Случайно уснула, – ответила я, краснея уже всем лицом. В куртке стало ужасно жарко.

– Хорошие у тебя случайности, – хмыкнул Бес. – Одна другой интереснее. Ладно уж, если явилась, то присаживайся.

– Куда? – удивилась я.

По-хорошему, сесть здесь было не на что.

– Ну, прости. – развел руками недовольный парень. – Откуда ж я мог знать, что ты заявишься как раз в то время, когда я буду принимать ванну.

– Во сне? – уточнила я.

– Это тебе нужно уснуть, чтобы наладить магический канал, – усмехнулся Бес. – Для меня все проще. Это же моя родная сила. Плюс сто лет практики.

– Сколько? – переспросила я на всякий случай.

– Сколько слышала, – обиделся чему-то демон. – Мелкая еще – прямую связь из реальности наводить.

– Я не специально.

– В прошлый раз оборвала не вовремя, – объяснил этот зловредный гад очень доходчиво. – Вот я по глупости нить и не свернул. Кто ж знать мог, что ты раньше ночи появишься?

Я присела на край ванны.

– И что теперь? Просто поспать я не могу?

– Как хочешь, – пожал плечами Бес.

Ох! Я старалась его не рассматривать – от одного взгляда на эти плечи и шею мысли так и плывут в совершенно ненужном мне направлении.

– А что у тебя с волосами? – спросил Бестелион, выводя меня из мечтательной задумчивости. И вовремя.

– Вот после нашей последней встречи цвет поменяли, – ответила я спокойно, решая между тем, задушить демона или расцеловать.

– Хм, похоже контакт с… первоисточником ускоряет процесс изменения, – констатировал Бестелион, приподнявшись и рассматривая что-то над моей головой. – Тебе идет. Внешний облик стал подходить ауре. Той, первоначальной.

– А что? Сейчас она другая? – спросила я с подозрением.

– Сейчас она скорее синяя, чем золотисто-розовая, какой была, – признался Бес, глядя мне прямо в глаза. – Странно, что пока только внешность меняется. Но вполне возможно, это просто проявление крови эллов.

Переваривая его слова, я вдруг кое о чем вспомнила, запустила руку в карман джинсов, надеясь, что если во сне в той же одежде, то и все остальное при мне. Вытащив фотографию и еще раз ее рассмотрев, я протянула снимок демону.

– Знаешь его?

Бестелион двумя пальцами взял фото, поднося ближе к глазам.

– Могу ошибаться, – сказал он через пару секунд, – я с ним никогда знаком не был. Это Леонис.

Я сглотнула, прикусив губу. Значит, все правда?

– Это мой отец. Так сказала мама.

Произнесла и пару минут любовалась на реакцию. Даже захотелось картину написать. И название придумала: «Темный демон в шоке».

Вдруг что-то меня сильно дернуло, будто откуда-то извне, и я закричала от неожиданной боли, мгновенно просыпаясь. Открыла глаза как раз за секунду до столкновения, даже не успев ничего толком понять. Машина будто налетела на стену, нас мощно тряхнуло, заскрежетал металл, что-то оглушительно взорвалось…

Сознание вернулось вместе с болью, вот только почему-то я чувствовала себя двояко. Даже картину аварии видела сразу с двух точек. Мои глаза различали только кусок салонной обивки над головой и затянутое вечерними облаками небо над уходящей к горизонту трассой, теряющейся в дымке леса. А мои чувства вопили от сжигающей мозг боли. Больно было везде. Что-то тяжелое придавило мне ноги, и пошевелить ими не удавалось. Может, и нет их совсем… По шее текло горячее и неприятно липкое. Кровь? Отупляющий шок не давал мне хорошенько оценить ситуацию. Тело металось в агонии.

Но почему-то какая-то часть мозга оценивала все будто со стороны. Этот клочок разума не ощущал боли, да и наблюдал картину словно сверху. Я видела свое тело: раскуроченная грудная клетка, зажатые покореженным боком машины ноги. Еще я видела, как из полумертвого тела толчками истекает в воздух черный дымок. Пару секунд подумав над этим, частица меня решила приблизиться, чтобы узнать, что это за чернота такая. И почти тут же сообразила, что это она сама.

Тела я уже не чувствовала, даже боли не было. Теперь мое сознание висело в воздухе, оглядываясь. Душа, если это была она, пронеслась над машиной, оценивая все, что не удалось рассмотреть сразу. Водитель и Борис были мертвы.

Духу, как оказалось, это было безразлично. С каждой секундой его интерес к телесной оболочке пропадал. С какой-то вялой тоской я поняла, что теряю незримую ниточку контроля, забываю. Потом дух увидел женщину. Ее выбросило из машины в сторону. Даже корчась в предсмертной судороге, она оставалась удивительно красивой.

«Жаль, мама, – отстраненно подумал дух, но почти тут же встрепенулся, дернулся, подрагивающим облачком зависнув над лицом женщины. – Не умирай!»

Но что может бессловесный дух? Даже коснуться мамы ему не удалось. Продолжая метаться, дух вспомнил о той, в чьем теле еще так недавно обитал.

Она должна спастись. Должна. Должна!

Уверившись в этом, дух вернулся к телу девушки. Она еще дергалась, обдирая руки в кровь об острые металлические зубья. Дух толкнулся ей в грудь, но ничего не произошло. И он взвыл, продолжая долбить окровавленную грудную клетку с замедляющим свой бег сердцем…