Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Урия пришла на мельницу и, оживленная, спросила с порога:
— Как дела, чон кыз?
Дочь мельника по-прежнему сидела на полке в позе оракула. Она протянула перед собой правую руку и выставила кверху большой палец: мол, дела идут отлично.
— Слезай со своего трона, — дружелюбно сказала Урия. — Я принесла тебе хорошую весть.
— Еще бы принесла плохую!
— Правда, хорошую…
Торайым легко спрыгнула на широкие — из горбылей — половицы.
— Какая весть? Говори!
Урия подмигнула ей, будто подруга, готовящаяся сообщить что-то по секрету.
— Один джигит… Он велел передать… Он из аила Тегерек.
Торайым прямо глянула в глаза Урие:
— Что передать?
— Ну, что передают девушкам…
— Чего же он сам не скажет?
— Не смеет… — Урия понизила голос до шепота.—
Он влюблен в тебя.
Торайым остро сощурила глаза, она поняла, что Урия все это придумала и, как часто подобное водится, разыгрывает ее, и выразила подчеркнутое изумление:
— Неужели правда?
— Конечно.
— Ах, джигит!..
Вдруг она звонко засмеялась и повалилась спиной на мешки; смеялась она до слез, всплескивая руками.
— Хватит, чон кыз! Я открываю тайну человека, а ты смеёшься. Давай серьезно поговорим.
— А какой он из себя? — принимая игру, спросила Торайым.
— Такой… Очень красивый… Чернявый…
— У нас все чер-ня-вые.
— Этот особенно чернявый. Месяц назад видел тебя… И голову потерял.
— Фи! Если бы рыжий!
— Можно покрасить!
— Ладно! Так ты хочешь, чтобы мы встретились?
— Для этого и пришла… А кем он работает в районе, в какой-то конторе… Вот забыла…
— Ну-у… Кого не люблю, так это конторских писак. Всю жизнь сидят на месте, как наседки.
— Такого джигита в нашей округе не найдешь!
— Не найдешь!.. — Торайым насмешливо скривила губы.
Она резко поднялась — ей надоело играть невесту, в которую влюбился таинственный жених, и она сделала суровое лицо.
— Довольно, Урия! Зачем голову морочить? Сразу бы и сказала… Пришла просить, чтобы я смолола зерно этой бригадирше.
— Откуда ты знаешь?
Урия уже надеялась, что растрогала, расположила к себе дочь мельника и та, отзываясь на добро добром, исполнит любую просьбу, но не тут-то было — вышло совсем по-другому.
— Ты что, ясновидица? Прочитала мои мысли?
— Я их прочитала, как только ты переступила порог.
— Ну, ладно… — сдалась Урия, нехотя расставаясь с прежним лукавством и игривостью. — Я обещала Сеил… Смели, прошу! Не заставляй краснеть перед ней.
— А чего она приходит сама? — тоном выговора произнесла Торайым. — У неё дочь есть.
— Хорошо, — облегченно вздохнула Урия. — Я скажу, чтобы она послала Жакил. Только ты уж не подведи меня.
— Всё. Сказано — сделано.
Урия вернулась к соседке:
— Давай мешок, Я же говорила, что всё улажу.
— Как тебе удалось?
— Секрет. Пошли на мельницу свою дочь. — Урия, глянув на солнце, спохватилась: — Ох, пора уже на поле! Зарос мак… Сегодня нужно дополоть дальнюю плантацию. Ты иди, я тоже скоро приду.
Жакил, дочь бригадирши, не смогла поднять мешок. Урие пришлось взвалить его на свои плечи. Жакил поддерживала мешок тонкой рукой, но это была не помощь, а одна видимость. Урия тревожилась: не выкинет ли чего ещё дочь мельника, хорошо, если на мельнице никого нет, а вдруг там уже посторонние люди, осрамит… Торайым встретила их снисходительной усмешкой. Урие было не по себе.
— Чон кыз, не забудь наш уговор, — дружески сказала она. — И не бери долю за помол. Не возьмёшь? Вот и хорошо… — и вышла за дверь, оставив Жакил одну с дочерью мельника.
Торайым была старше Жакил всего на один год, но казалась старше по крайней мере года на три. По сравнению с ней Жакил выглядела хрупкой девочкой — круглое, как луна, бледноватое лицо, тонкая — муравьиная, как говорили в аиле, — талия. И ростом не вышла… Торайым — выше и солиднее. Жакил была стеснительна, пуглива и трепетала перед дочерью мельника.
— Эй, Жакип, у тебя есть джигит? — внезапно спросила Тсрайым.
Жакил вздрогнула и, зардевшись, опустила глаза:
— Нету…
— Такая большая — и нету джигита, — с укором сказала Торайым.
— А у тебя есть? — робко спросила Жакил.
— Сколько хочешь! Урия сказала, что ещё один влюбился в меня с первого взгляда.
— А когда замуж выйдешь? — осмелела Жакил.
— Проверю всех по одному. Не понравятся, пошлю их к шайтану!
Торайым снова забавлялась игрой. Но эту игру пришлось прервать: в раскрытую дверь она увидела — возле колхозного клуба, который стоял ниже мельницы, остановилась телега, груженная яблоками. Её окружили дети, подростки, женщины. Торайым потянула косом воздух, будто уловила ароматный запах яблок, спрыгнула с полка и степенно, вразвалку пошла к телеге. Расталкивая людей, она пробралась к телеге, взяла одно яблоко, подбросила на ладони.
— Свешай мне два килограмма.
— У вас же есть свой сад, — сказал возница, продававший яблоки.
— У нас яблоки ещё не поспели, кислые.
— А куда тебе сыпать?
— Сюда! — и Торайым приподняла подол платья.
— Без очереди лезет… Имей совесть! — заворчали на неё стоявшие у телеги.
Торайым повернулась и так же, как делал её отец, резко вскинула брови и спокойно сказала:
— Мне некогда… У меня мельница работает.
И пошла к мельнице, неся яблоки в подоле.
— Хочешь яблоко? — спросила она у Жакил таким тоном, каким спрашивают у ребенка.
Жакил промолчала, обиженная: «Невежа… Кто хочет угостить, не спрашивает». Скрывая обиду, она расширенными глазами смотрела на Торайым, которая с хрустом, с брызгами раскусывала яблоко.
— Лови!
Торайым взяла из подола краснобокое яблоко и бросила в протянутые руки Жакил.
— Ты с кем-нибудь переписываешься?
— С кем?
— Конечно, с джигитом.
— Ой! Стыдно же это! Мне рано…
Торайым презрительно сморщилась, высыпала яблоки на порожние мешки, вспрыгнула на полок, заглянула в чанак — зерно уже кончалось.
— Ну-ка, подай мне мешок Урии, — приказала она, будто не зная, что этот мешок принадлежит семье бригадира, а Урия была всего лишь посредником.
Жакил с трудом, краснея от натуги, приподняла мешок. Торайым цепко подхватила его, опрокинула в чанак, встряхнула и бросила на пол, под ноги бригадировой неженке. Затем она зачерпнула полную плицу зерна и высыпала в пустой ящик, стоявший на полке.
«Обещала не брать за помол, а сама…» — с укором подумала Жакил, но глядела с интересом на дочь мельника — подвижную, напористую, со свободными жестами — и, не признаваясь самой себе, даже завидовала ей.
— Ты скажи Урие, что я за помол не брала, — насмешливо сощурилась Торайым. — Ладно?
Жакил согласно кивнула головой.
— Какой ты класс окончила?
— Восьмой.
Торайым присела на край ящика, потерла ладонью лоб и задумалась. Она никогда не печалилась и никому ни в чем не завидовала. И теперь было непонятно: о чем она надолго задумалась, то и дело потирая свой слегка выпуклый лоб, припудренный мукой.
…Это случилось года два назад, зимой. Корова вышла со двора; Торайым, разгоряченная — только что мылась в жарко натопленной комнате, — выскочила на улицу в одном тонком платье. Не успел отец крикнуть, чтобы накинула чапан, она была уже за порогом. Пока она гонялась за коровой и закрывала сарай, её продуло студёным ветром. К вечеру слегла в постель. Ночью металась в жару — всё тело горело. Домашнее лечение не помогло. Отец отвёз её в районную больницу, и врачи определили — воспаление легких.
В больнице она пролежала долго — после воспаления начались какие-то другие осложнения. Вышла из больницы уже весной, вышла здоровой, по-прежнему подвижной, ловкой и выносливой. Мешки на мельнице не казались потяжелевшими…
Она отстала от одноклассников. Учителя просили её: «Учись, как-нибудь переведем в следующий класс». Но она отказалась. Она была в классе самая рослая. Что же получится: самая большая будет сидеть на уроках, ничего не понимая, будет беспомощной в подготовке домашних заданий. Нет… Она не пошла учиться и на следующий год. Так школа была оставлена навсегда.
Но Торайым скучала по школе, по своим сверстникам. Когда её подружки шли с уроков, она их встречала, затевала игру в снежки, валила в сугробы сразу двух-трех девчонок и смеялась звонким смехом, чистым, как белый снег…
— Молоть тебе как — крупно или мелко?
Жакил вздрогнула. Сарыкыз так долго потирала свой лоб и переносицу, что этот вопрос прозвучал неожиданно. Растерявшись, Жакил ответила:
— Мели крупно!..
— Крупно? Ну, чудачка, первый раз слышу: мели крупно!
Жакил опомнилась, ей стало неловко за свою растерянность:
- Журнал `Юность`, 1974-7 - журнал Юность - Советская классическая проза
- За синей птицей - Ирина Нолле - Советская классическая проза
- Желтый лоскут - Ицхокас Мерас - Советская классическая проза
- Липяги - Сергей Крутилин - Советская классическая проза
- Родина (сборник) - Константин Паустовский - Советская классическая проза
- Среди лесов - Владимир Тендряков - Советская классическая проза
- Перехватчики - Лев Экономов - Советская классическая проза
- Вега — звезда утренняя - Николай Тихонович Коноплин - Советская классическая проза
- Наследники - Михаил Алексеев - Советская классическая проза
- Командировка в юность - Валентин Ерашов - Советская классическая проза