Наступление. Часть 2 - Александр Афанасьев

— Рад, рад… Мы видим Пакистан свободным и независимым государством, но подобное выражение дружбы для нас более чем отрадно.

— Господин директор… — Гуль намеренно повысил Штольца в звании — друзья существуют для того, чтобы протянуть руку помощи в нужный момент. Как только у афганского народа случилась беда — Пакистан пришел на помощь сразу же, протянул руку дружбы, искренне и бескорыстно…

При последних словах Уорден с трудом удержался от взрыва хохота. Как резидент в стране он достоверно знал — какое количество выделенной помощи — а ее только США выделили в размере миллиарда долларов — ушло налево и разошлось по счетам в Швейцарии и Гонконге. Пакистанцы брали жадно, как хватает наживку форель на тихом озере в Монтане — потому что никто не знал, сколько ему еще отмерено, сколько он будет в милости, в фаворе у президента и не сгорит ли он завтра в своей вилле, подожженной разъяренной толпой.

— … но теперь и мы, идущие по пути бескомпромиссной борьбы с коммунизмом нуждаемся в вашей помощи…

Началось…

Когда весь этот балаган закончился — Штольц нашел время уединиться с Уорденом в его кабинете. Взглянул на него неожиданно жестко и пронзительно.

— Что скажете?

— Сэр…

— Как есть. Здесь не Вашингтон, и местная почва непригодна для куртуазных расшаркиваний. Я проиграл?

— Думаю, что да, сэр… — осторожно подтвердил Уорден Ирландец улыбнулся — Когда пешкой жертвуют, она тоже думает, что проиграла. Но на самом деле это совсем не так, и жертвуя пешку, мы можем выиграть всю партию. Пакистан — не стоит и плевка.

Штольц запоздало спохватился, многозначительно обвел глазами кабинет. Работа в Москве учит осторожности.

— Чисто, сэр — сказал Уорден — проверили только сегодня утром, после чего я опечатал свой кабинет.

— Это хорошо. Проклятые русские обладали редкостным талантом подсунуть тебе под задницу микрофон, как только ты на долю секунды отрывал ее от стула. Это уже паранойя. Вы в курсе, что творится в русском отделе?

Слухи доходили — мрачные — Нет, сэр.

— Знаете… Саша все же объявился, старина Энглтон был прав[26]. Надо его искать, а времени совсем нет.

Штольц тяжело вздохнул — Совсем нет времени, Милтон. И людей тоже нет. Скажите, что бы вы хотели — остаться здесь, или вернуться в Лэнгли?

Вот это номер! Милтон Уорден ожидал предложения подать рапорт, на это ему недвусмысленно намекнули. Теперь ему не только предлагают остаться, но и предлагают выбор, Лэнгли или Пешавар.

Так Лэнгли или Пешавар?

С одной стороны — Уорден был сыт по горло этой чертовой дырой. Имея возможности, он никогда не «брал», хотя предлагали и много. А вот с башкой тут можно было расстаться запросто — у кого-то из местных ублюдков, например, могла возникнуть мысль грохнуть начальника станции ЦРУ, чтобы отомстить или навредить конкуренту или государству Пакистан. С них — станется. Но и Лэнгли сейчас, когда там ищут «Сашу», когда по всем отделам сейчас покатятся проверки, с детектором лжи, с проверками доходов и расходов, с прочим — не лучшее место для работы на ближайшие пару — тройку лет…

— Благодарю, сэр, но я предпочитаю Пакистан. Здесь мне все знакомо, в Лэнгли я буду вынужден входить в курс дела, сэр…

— Хорошо. Пешавар так Пешавар. Тогда ввожу вас в курс дела относительно политики управления по Пакистану. Сейчас мы готовы пообещать этим ублюдкам все, что угодно. Я читал ваши последние донесения — все изложенное там — правда?

— Да, сэр.

Штольц поморщился — Эти парни играют в опасные игры. Настолько опасные, что им не сносить головы — при проигрыше.

— Да, сэр — только и ответил Уорден — Ваша задача, Милтон, если вы тут остаетесь — заключается в следующем. Вы должны отслеживать процесс появления у Пакистана нового типа оружия. Если можете помочь — помогите. Если нет — не вмешивайтесь. Вы предупредили нас, и мы кое-что сделали, блокировали платежи по тому счету, который они указали и направили их в обход. Этого пока достаточно. Информация, которая добыта вами будет оценена по достоинству, поверьте. Теперь. Все что я вам скажу — должно остаться исключительно между нами. Это ясно?

— Да, сэр.

— С ублюдками надо кончать. Советы тоже заигрались. Сейчас вы поедете на полигон и по лагерям… мы тут привезли кое-что. Интересное. Ваша задача — всеми силами давать понять пакистанцам, что они сильнее, чем есть на самом деле. Мы поставим им танки Абрамс и истребители F16, это уже решено, только не надо пока поднимать эту тему, ее поднимут другие люди и совсем скоро. Нужно, чтобы они чувствовали себя королями.

— Сэр, эта политика может привести к войне. Большой войне. Я мало слышал о том, что сейчас происходит у Советов — но и то, что дошло сюда — настораживает. Когда один парень прогулялся через границу к русским и там попытался сбить пассажирский самолет — советский посол заявился к начальнику генерального штаба, и заявил, что если это еще раз произойдет — Советы нанесут удар. Если бы будем так усиливать Пакистан — война неизбежна, сэр.

Штольц улыбнулся, ткнул пальцем в грудь Уордена.

— Вот именно! — с улыбкой сказал он — вот именно!

Пакистан, Зона племен

Район города Чаман

Лагерь подготовки Тор Лаглак

14 декабря 1987 года

Бородач в черной чалме прыгает на арену, против него шестеро, в руках — только шест. У шестерых — ножи. Минутная схватка — и шестеро неподвижно лежат на мерзлой земле.

Аллах Акбар!

Группа моджахедов — все те же черные одеяния и чалмы, лица замотаны черными платками — куфья — бегут по дорожке, стреляя из автоматов. Со всех сторон рвутся заряды, оранжевые вспышки на мерзлой земле, пули крошат кирпичи, выставленные в качестве мишеней. Один из боевиков вдруг падает после очередного взрыва — но группа идет дальше.

Аллах Акбар!

Несколько боевиков — пулеметный расчет — ведут огонь по мишеням, расположенным на разной дистанции из крупнокалиберного пулемета ДШК китайского производства. Грамотно ведут огонь, короткими очередями, не так как обычно длинными, пока не запорется ствол или не откажет механизм. От ударов пуль калибра 0,50 дюйма мишени разлетаются в крошево.

Аллах Акбар!

Из крытой машины пинками выталкивают пленного в рваной хэ/бэ, ежащегося от мороза, моджахеды на пинках гонят его в центр площадки, потом останавливаются — и один бросает ему под ноги большой, кухонный нож. Против него выходит голый по пояс бритоголовый и бородатый моджахед, знаками показывает ему, чтобы подобрал нож. Первая же атака пацана — кто ж его учил ножевому бою, в Советской то армии, он и нож толком держать не может — становится последней. Меньше минуты — и с ликующим криком моджахед сильным пинком отправляет в сторону зрителей голову пацана, она катится как мяч по мерзлой земле, из обезглавленного тела со страшным обрубком, которым заканчивается шея — выхлестывает кровь.

Аллах Акбар!

Моджахеды раздеваются по пояс и ложатся на землю — их товарищи бегут прямо по ним, тяжко топая по распростертым телам, достигнув последнего — ложатся в строй, а тот, кто лежал первым — вскакивает и бежит по телам.

Аллах Акбар!

— Вам понравилось?

Полковник Сандерс, который не любил жареных цыплят[27], допил горячий, исходящий парком кофейный напиток, налитый в крышку от термоса, было совершенно незаметно, что бы кружка жгла ему руки.

— Откуда эти люди? — спросил он — Эти люди приехали, чтобы вести джихад против неверных из разных стран мира, все они услышали клич, призывающий к джихаду и устремились на него, дабы получить одно из двух, победу или шахаду! — напыщенно сказал один из сопровождающих, один из амеров подразделения Тор Лаглак — Черные аисты.

— Я задал конкретный вопрос — скучающим тоном переспросил полковник — Эти люди прибыли из Алжира, Марокко, Сомали, Судана, Саудовской Аравии, Эмиратов, Бахрейна, обоих Йеменов. Они прибыли сюда не только для того, чтобы бороться с шурави — победив, они понесут пламя джихада по всему миру, чтобы бороться с воинствующими безбожниками, с коммунистами, порабощающими целые страны, да покарает их Аллах своей десницей!

Сказано было на прекрасном английском. Айман аль-Завахири родился в Египте, в довольно состоятельной семье, был дипломированным доктором, и язык врагов знал. Вот только враги не знали пока, что они враги. Пока — не знали.

— Омен! — синхронно сказали афганцы и пакистанцы, которые слышали все это, проводя руками по лицам, имитируя омовение — Это хорошо. Коммунизм это зло. Но того, что вы показали — недостаточно. У советских солдат есть танки, самолеты и вертолеты.

— Видит Аллах, это коварный и жестокий враг, но Аллах дарует своим рабам победу над безбожниками — сказал командир и основной создатель Тор Лаглак Осама бен Ладен. Его одежда поражала эклектичностью — добрый советский камуфлированный ватник поверх галабии, белого одеяния шейхов, американские горные ботинки и теплые советские же штаны — сын пустыни, Осама сильно мучился от холода, но терпел, говоря, что Аллах желает проверить, так ли он тверд в вере, посылая ему мучения на пути джихада. На боку, под рукой у него висел АКС-74, советский автомат, трофейный, с пулеметным магазином на сорок пять патронов — Осама принес его из Афганистана и говорил, что взял его в бою. Так это или нет — проверить никто не брался.