В поисках своего лица - Джордж Найт

котором выстроилась адвентистская миссиология (см. P. G. Damsteegt, Foundations of the Seventh–day Adventist Message and Mission ).

Заключительным серьезным преобразованием в субботническом богословии в период 1850–х годов стало формирование библейской аргументации в пользу призвания современного пророка, дабы вписать концепцию пророка последних дней в комплекс субботнических доктрин. До той поры субботствующие адвентисты не выдвигали никакого богословского обоснования дара Елены Уайт, за исключением его соотношения с Библией. Бейтс в начале 1847 года высказал убеждение, что этот дар был

«дан для утешения и подкрепления рассеянного, растерзанного и разбитого народа [Божьего] по завершении нашей работы для этого мира в октябре 1844 года»

( Слово к малому стаду, с. 21).

Ее супруг, указывая на Библию как на их «единственное мерило веры и практической жизни», заявлял, что совершенное откровение, записанное в Библии, не подразумевает, что Бог не может направлять Свой народ «в эти последние дни в видениях и снах» по свидетельству Петра во 2–й главе Деяний.

«Истинные видения даются, чтобы вести нас к Богу и к Его записанному слову; те же, что даются для установления новых критериев веры и практической жизни, помимо Библии, не могут быть от Бога и должны быть отвергнуты»

(там же, с. 13).

В том же духе высказывался и Отис Никол, когда в начале 1846 года писал Уильяму Миллеру относительно видений Елены Уайт, что не следует пренебрегать пророчеством, но надлежит испытывать всякое притязание на пророческий дар Библией, как на то указывал Павел в 1 Фес. 5:20, 21 (Письмо Отиса Никола к Уильяму Миллеру от 20 апреля 1846 г.).

К 1856 году субботствующие адвентисты стали ощущать все большую нужду в разработке теологии пророческих даров и во внедрении этой концепции в состав их вероучения в целом. В феврале этого года Джеймс Уайт написал статью, в которой изложил свои соображения на эту тему. Вначале он привел несколько текстов, которые указывали на то, что дары Духа (в том числе пророчество) должны пребывать в Церкви до самого Второго пришествия. Затем он переместил фокус на Иоил. 2:28—32, где дано обетование о наделении пророческим даром, отметив при этом, что во время Пятидесятницы имело место лишь частичное его исполнение, тогда как акцент у Иоиля сделан на особом излитии дара пророчества на «остальных» (то есть на остаток) в ст. 32. Далее Уайт отождествил остаток в Иоил. 2:32 с остатком в Откр. 12:17, сохраняющим заповеди Божьи и имеющим свидетельство Иисуса Христа. А «что же это за свидетельство Иисуса Христа? Давайте позволим ангелу, к которому обращался Иоанн, самому ответить на этот вопрос. Он говорит: „Свидетельство Иисусово есть дух пророчества" (Откр. 19:10)». В заключение Уайт высказал предположение, что Церковь Божью последних дней будет отличать возрождение пророческого дара — дара, которым, по его твердому убеждению, была наделена его жена ( Ревью энд Геральд, 28 февраля 1856 г., с. 172). Таким образом, к 1856 году субботствующие адвентисты не только выработали библейское понимание дара пророчества, но и сообразовали его с теми апокалипсическими отрывками, которые определяли их собственное самосознание и самобытность.

Выводы

К началу 1847 года основатели Церкви адвентистов седьмого дня уже сформулировали основные отличительные учения о Втором пришествии, святилище, субботе и состоянии мертвых. Следует подчеркнуть особо: все эти учения стали результатом изучения Библии, причем разработчиками их были люди, так и не влившиеся в субботническое движение. Задача основателей этого движения, особенно Джозефа Бейтса, заключалась в том, чтобы составить из этих четырех доктрин единое понимание последнего времени, изображенного в Книге Откровение с 11:19 по 14:20. В этом процессе видения Елены Уайт выступали в качестве подтверждения уже сделанных выводов, а отнюдь не наводили на них (см., например, Слово к малому стаду, с. 18—20, 12).

Еще один момент, связанный с адвентистским вероучением в конце 1840–х годов, который нам нужно подчеркнуть, заключается в том, что оно было именно богословием, а не набором разрозненных доктрин. Центром, вокруг которого строилось все их вероучение, был апокалипсический узел Книги Откровение. В отрывке, начинающемся с 11:19 и заканчивающемся последним стихом 14–й главы, сплетались воедино Второе пришествие, открытие второго отделения небесного святилища и эсхатологическая значимость Десяти Заповедей (особенно четвертой). Различные аспекты этого богословия не существовали как разрозненные единицы. Напротив, они составляли единое целое, где один аспект был неразрывно связан с остальными. Увидев свое вероучение в контексте последней великой борьбы между добром и злом, изложенной в середине Книги Откровение, субботствующие адвентисты в конце концов прониклись осознанием всей важности стоящей перед ними задачи — постоянно расширять свое миссионерское поле, чтобы предупредить мир о его неизбежной участи.

Таким образом, к началу 1848 года у субботствующих адвентистов появилось вполне сложившееся вероучение. Кроме того, они пришли к выводу, что пришло время «собирать камни». В итоге они начали организовывать встречи для бывших миллеритов, чтобы «преподавать им истину» (Духовные дары, т. 2, с. 98). Эти субботнические конференции (проводившиеся с 1848 по 1850 гг.) созывались главным образом для того, чтобы начать объединять людей на основе субботнического вероучения. Еще одним средством привлечения людей были выпуск книг (в основном Бейтсом) и издание периодики, начало которому положил Джеймс Уайт (см. G. R. Knight, Millennial Fever and the End of the World, 319—325). Начало 1850–х годов было отмечено быстрым ростом числа субботствующих адвентистов, а в период с 1861 по 1863 годы они образовали официальную организацию под названием «Церковь адвентистов седьмого дня».

В последующие годы перед адвентистами стояла задача развивать и разъяснять свои ключевые учения и апокалипсические пророчества, подчеркивавшие самобытность юной Церкви. Церковные книги, газеты и журналы без устали растолковывали людям «истину для настоящего времени» и отличительные адвентистские доктрины.

По ходу дела в Церкви стали проявлять себя некоторые опасные тенденции. Во–первых, искушение впасть в законничество. Хотя Елена Уайт и выступала с увещеваниями «сосредоточить взоры на Иисусе» ( Ранние произведения, с. 14), да и супруг ее говорил о «безвозмездном и полном спасении через кровь Христову» (Present Truth, April 1850, 66), все равно дело не обошлось без опасного уклона. Бейтс, к примеру, неоднократно повторял, что «соблюдение БОЖЬЕЙ СУББОТЫ… СПАСАЕТ ДУШУ» (J. Bates, The Seventh Day Sabbath: A Perpetual Sign [1847],