Клетка для мятежника - Кейт Якоби

— Доброе утро. Дженн вздохнула.

— Прошу тебя, Финлей, не начинай все сначала. Финлей поднял брови, не осуждая и не насмехаясь.

— Понятно. Не обсудить ли нам все за чашкой чая?

Было еще так рано, что в столовой лишь начинали готовиться к новому дню. Свежий хлеб только что испекли, и Финлей принес несколько ломтей, а также мед и две кружки чая с мятой. Поставив на стол поднос, он расставил все перед Дженн. Однако разговора он не начинал до тех пор, пока не умял добрый кусок хлеба с медом и не смыл ночную паутину с рассудка горячим питьем.

Откуда, во имя всех богов, научился он наконец такому терпению?

— Как я понимаю, — проговорил Финлей между глотками, внимательно глядя на Дженн, — Ключ не оказался более разговорчивым насчет Каликса, чем раньше?

Дженн откинула с лица пряди выбившихся волос и отломила корочку теплого хлеба. Опустив глаза, она медленно жевала, вспоминая состоявшийся разговор с Ключом.

— Не знаю... Мне все время кажется, что если бы я смогла найти правильные слова... Только все это так...

— По-детски?

— Да. И ничего никогда не меняется. Можно было бы думать, что теперь, после восьми лет такой тесной связи... Ведь я-то изменилась, так почему не меняется ответ Ключа? Я просто... не понимаю, чего он от меня хочет, а иногда, похоже, он не понимает, чего от него хочу я. Кажется, существует набор вещей, о которых он был создан говорить, а что касается всего остального... он просто не понимает слов или что-то в этом роде.

Голос Дженн был полон разочарования и горечи. Финлей оглянулся, но кроме них в столовой не было почти ни души.

— Ну, мы мало что знаем о том, кто и почему создал Ключ, так что все возможно. И поскольку Ключ был создан с помощью колдовства, вероятно, что и управлять им можно только определенной последовательностью действий, как поступаем мы, чтобы воспользоваться колдовской силой. — Дженн подняла глаза на Финлея, но выражение ее лица было скептическим. — Послушай, я просто хочу сказать, что тут все возможно, а потому ты не должна винить себя в том, что не можешь найти Калике. Может быть, просто еще время не пришло нам его найти.

— Если не считать того, что сейчас, похоже, самое время. — Дженн выпрямилась, рассеянно прихлебывая чай.

Финлей сделал глубокий вдох и словно нырнул в ледяную воду.

— Значит, если Мика, вернувшись, подтвердит, что Гильдия и впрямь изменила законы, мы так и не будем знать, имеет ли это какое-то отношение к Каликсу...

Дженн взглянула на него, сурово сведя темные брови.

— Нам не удастся сохранить новость в секрете.

— А ты думаешь, что следовало бы?

— Не говори мне, будто не опасаешься, что тут какая-то...

— Ловушка? — Финлей чуть не рассмеялся. — Конечно, ловушка. И чем скорее все это поймут, тем скорее Анклав успокоится и...

— И что?

Финлей помолчал, ощущая что-то вроде безмолвного предостережения. На лицо Дженн вернулось настороженное и решительное выражение, как будто она гадала, посмеет ли он сказать что-то о...

Финлей закрыл рот. Нет, этой темы касаться сегодня он не станет. По крайней мере до того, как вернется Мика и закончится собрание совета. Насчет Эндрю можно поговорить и потом.

Дженн, словно ожидая, что стычка все-таки произойдет, смотрела на него, потом напряжение медленно оставило ее. Неожиданно она показалась Финлею гораздо более усталой, чем прежде.

— Не похоже, чтобы тебе удалось поспать больше, чем мне. — Дженн в ответ покачала головой и выдавила что-то похожее на улыбку. — Ты слишком много работаешь.

— Что? Уж не тебе бы... — Дженн хотела возражать и дальше, но Финлей поднял руку.

— Я и вполовину так не вкалываю, как ты. Просто не могу — приходится присматривать за тремя шустрыми дочками.

Дженн моргнула и поспешно отвела глаза. Финлей готов был откусить себе язык за неуместное напоминание.

— Послушай, Дженн, прости меня. Я не то хотел сказать. Я ведь знаю, как много Эндрю...

— На самом деле знаешь, Финлей? — В синих глазах Дженн появилось едва ли не умоляющее выражение. — Ты можешь понять, как много он для меня значит?

Что так тяжело давило ей на плечи, заставляло ее выглядеть загнанным животным? Только ли ответственность за Анклав или что-то другое, таившееся в самых глубинах ее души, — что-то, касающееся Роберта?

Финлей печально покачал головой. По крайней мере он мог честно ответить на ее вопрос.

— Нет, но я догадываюсь. А теперь поешь как следует, ладно? Тебе потребуется много сил, чтобы мы смогли остаться в живых после заседания совета.

Плоскогорье на вершине Голета за одну ночь покрылось слоем снега в дюйм толщиной, но к тому времени, когда Эндрю вышел за дверь, белый покров был весь испещрен следами, так что любоваться оказалось особенно нечем. Хмурое небо нависало низко, обещая новый снегопад. Что скажет матушка, если из-за заносов на тропе придется отложить возвращение в долину? Сейчас, правда, она едва ли обратит на это внимание — скоро начнется совет, да и вообще...

Она, конечно, ничего Эндрю не рассказала, но и без слов было ясно, что назревают какие-то важные события. Она вообще добровольно мало что ему рассказывала: все свои знания Эндрю почерпнул из книг или после долгих приставаний, заставлявших мать наконец уступить.

Не приходилось, впрочем, сомневаться, что для молчаливости у нее были веские основания — может быть, и непонятные Эндрю, но явно имевшие отношение к его собственному благополучию, или благополучию Анклава, или благополучию Люсары... В конце концов, разве все не верили в Дженн? Даже Ключ?

Поэтому-то она никогда ничего ему и не рассказывала.

До Эндрю донеслись сердитые голоса. Повернувшись, он увидел на другом конце поля своих друзей, собравшихся у уходившей в высоту скальной стены. Молодежь расставила мишени для стрельбы из лука, но только Гай и Сэйр действительно упражнялись с оружием. Лиам, Нейл и Зеа о чем-то спорили, размахивая руками, а рядом на камне сидела Дамарис, положив на колени свой альбом для рисунков.

Эндрю всегда относился к Дамарис с симпатией. Выражение ее лица иногда напоминало ему Мику: тот тоже всегда как будто решал, в какой очередности о чем-то волноваться или печалиться. В большинстве же случаев все вопросы можно было решить с одинаковой ровной целеустремленностью.

Вздохнув, Эндрю пошел через поле, с трудом вытаскивая сапоги из снежной каши и растирая лицо, которое покусывал утренний морозец.

— Я ее не трогал!

— Нет, трогал!

— Ничего подобного! С чего бы это мне подталкивать твою дурацкую стрелу!

— С того, что тебя бесит, что я стреляю лучше тебя!

— А вот и не лучше!

— Откуда ты знаешь? Ты же не дал мне это доказать!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});