Замысел, или Сотворим человека - Галина Данилова

Она отпросилась с работы и поехала в ДК. Приехала рано, народу было много. Два закрытых гроба из темного дерева, усыпанные цветами, стояли в холле ДК. Народ медленно шел, она тоже подошла. На гробах стояли фотографии – Андрея, черно-белая, со счастливым и спокойным выражением, Розы Владимировны Седых, цветная, короткая стрижка, ярко накрашенные губы, черные проницательные глаза. В толпе она услышала от маленькой, худенькой женщины, что Роза была его невестой. Лиза вздрогнула. Неужели он обманывал ее? Ей хотелось узнать, как он погиб. Отойдя в сторону, она спросила у охранника. Он кратко и сухо сообщил, что врезались в дерево ночью, разбились. Она не могла вместить, что он погиб не один, а с женщиной, которую она видела на фотографиях прежде. Неужели он решил уйти от нее к этой женщине? Куда они поехали на машине? Лиза вспомнила слова Адама, которые говорил ему дед: не греши, избегай общения с двумя женщинами. Какой глупый, нарушил заповедь, заставил всех страдать. За нарушение любой заповеди дашь ответ. Ей стало страшно.

Бог попустил все это для скорби, которая сейчас как тяжелый камень на душе. Бог дал, Бог взял, Ему виднее, Он попустил скорби за наши грехи. Она стояла в стороне и плакала. Ее Адам покидает земную обитель и идет в небесную. Но что ему уготовано там? Помилует ли его Господь, нераскаянного грешника? Да, он грешник и не святой, но она его любила и будет любить всегда. Всю жизнь она будет молиться за него, чтобы им встретиться там, в небесной обители, и быть вместе вечно. Он уходит в вечность, душа освобождается от тела. Никто этого не видит, а он сейчас с ними и за всеми наблюдает. Если он стоит рядом с ней, родителями и тоже плачет. Куда попадет его грешная душа? Страшно подумать! Он никогда не думал о спасении души. Думал, что все еще впереди, надо пожить, Бог поймет и простит. Как мало они узнали друг друга. Все только начиналось. И такой горький конец! Но не зря же Бог свел их здесь, на земле.

Но вот церемония прощания закончилась! Стали говорить прощальные слова люди, близко знавшие Андрея. Родители молчали, у них был такой убитый вид, что, казалось, они вот-вот упадут. Они прижались, поддерживая друг друга.

Гробы отнесли в автобус, пригласили родных, близких и друзей в автобусы. Лизу не знал никто. Она назвала себя родственницей, и ее пропустили. Она села, открыла блокнот и стала читать: «Оставим людей в стороне, словно они посторонние, обратим взоры наши к Богу… В скорбях вижу Божие благодеяние к себе, исповедую дар Свыше, за который я должен благодарить Бога более, нежели за всякое видимое мною в других земное, мнимое счастье. И это мнимое счастье могло бы быть еще завидным, если бы было прочно и вечно. Но оно превратно, оно мгновенно, и как терзаются при его изменах, при потере его избалованные им! Оно непременно должно разрушиться, отняться неумолимою и неотвратимою смертью». И. Брянчининов. «Мир блудниц, он привлекает красотою своею расположенных любить его. Уловленный любовию мира и опутанный им не возможет вырваться из рук его, доколе не лишится живота своего. Мир, когда совершенно обнажит человека, возводит его из дома его (т. е. тела) в день его смерти. Тогда человек познает, что мир льстец и обманщик». И. Сирский.

Лиза перестала читать и увидела, как футбольная команда, в которой играл Андрей, садилась в автобус, в котором стояли гробы, и там уже сидели родители Андрея. Она открыла Псалтырь и стала читать Семнадцатую кафизму. «Блажени непорочнии в путь, ходящие в законе Господни. Блажени испытающии свидение Его, всем сердцем взыщут Его». В этот момент в ее душу вошла тишина, она словно отстранилась от всего происходящего, закрыла глаза, вдруг ощутив, как кто-то легко коснулся ее волос, словно подул нежный ветер. Она затрепетала. Это Адам прощался с ней. Она поняла это. На душе сделалось так спасительно, что блаженные слезы потекли из ее глаз и в душу вошла неземная возвышенная любовь.

Она застыла, погруженная в себя, смутно наблюдая за прыгающими на асфальте воробьями. А голос грел сердце: «Идите на небо, в вечность. Туда скоро придут ваши ближние и навеки соединятся с вами. На земле они разделяли скорби с вами, утешались. Разлучаясь с ближними, разлучаюсь ненадолго, мимо шедшая жизнь пробежала, скоро пробежит и ваша земная жизнь. Идите на небо, в вечное радование». Автобус тронулся, Лиза сидела неподвижно, углубившись в наполнившее ее сердце чувство. Она открыла Псалтырь и стала читать, но не все подряд, а выборочно, перелистывая страницы: «Помолихся лицу твоему всем сердцем Твоим: помилуй мя по словеси Твоему, пролию пред Ним моления мое, печаль мою пред Ним возвещу, попечения жития изгна мя рая, и что сотворю отчаянный? Сего ради толку во врата и зову: Господи, Господи, отверзи ми покаянием и спаси мя, призри мя и помилуй мя, по суду любящих имя Твое, к Тебе возведох очи мои, живущему на Небеси…»

Она вспомнила, как они с Андреем однажды гуляли по парку, держась за руки. Никогда прежде она не замечала, что парк так красив. Он находился недалеко от ее дома. Каждое дерево было красиво по-своему: березы осыпаны светло-желтыми листьями, были легкими и прозрачными, клены утопали в оранжево-багряной листве, бледно-зелено-коричневые тополя казались строгими. Деревья умирали, чтобы воскреснуть вновь весной, уже в ином обрамлении. Лиза подумала, вот так же когда-то первочеловеки царили в своем блаженном саду, в котором никогда не было ни осени, ни весны и ни зимы, а благоухало вечное лето, среди которого они обитали. Человек был господином всего видимого. Первым человекам была поручена земля, которую они возделывали и охраняли. И что же они сделали с садом? Увы! Несчастное ослепление! Вняв коварному и убийственному совету падшего ангела, они свергли с себя благое иго повиновения и возложили на себя железное иго повиновения дьяволу. Прародители наши преступили повеление Божие и исполнили совет всезлобного врага, духа мрачного, льстивого и лживого. Этим поступком они подчинили себя дьяволу.

Она высказала эти мысли Адаму, он серьезно выслушал и обрадовался, что она сравнила их с первыми людьми, у которых были такие отношения, которых никому и никогда невозможно понять здесь, на этом свете. Они ощутили их, как слабое и хрупкое отражение высоких понятий, неведомых нам здесь, и испугались. Вот-вот и все распадется. Как сохранить и удержать?!

И все неожиданно кончилось в этой земной юдоли.

Никак Лиза не ожидала, что они расстанутся так быстро.

Вдруг в сознании Лизы промелькнула мысль, от которой она содрогнулась. Она окинула всю толпу быстрым проницательным взглядом, пытаясь отыскать в толпе хотя бы слабое отображение первых людей, которые были единым гармоничным целым – «и будут двое одна плоть, так что они уже не два, а одна плоть». Где плоть означает существо одного человека, выраженного в брачном союзе равносущих, соединенных любовию мужа и жены. Где они – одна плоть и одно целое? Можно положить всю жизнь на поиски твоего второго я и никого не найти. Кто знает, возможно, в этой толпе и есть такие избранные Богом люди. А вот ее избранника больше не стало, потому что они изгнаны из рая за свои грехи. Где грех – там падение и смерть. К жизни вечной надо очиститься.

* * *

Душа Адама видела всех людей, пришедших на похороны. Он видел всех и плакал со всеми, прощаясь, но ничего не понимая. Никогда он не был так одинок и уныл. Скорбь и пустота окружали его. Он метался между людьми, стоял рядом с родителями, но не мог с ними поговорить и утешить. Ему стало легче во время отпевания, он немного просветлел и желал всех плачущих утешить. Всем было больно расставаться с ним, все скорбели. И впервые он понял, что эта огромная толпа любила его: и родные, и друзья, и болельщики. Но больше всех среди этих людей он любил Лизу, она была дороже и ближе всех. Он старался быть рядом с ней, пока находился здесь, на земле. С ней было не так одиноко, она читала молитвы и какой-то псалом, от которого ему становилось лучше и который он не понимал, но внимал с умилением. В этой толпе она была одна верующая. Ее душа разрывалась от тоски, как и его. Как быстро они расстались, во всем виноват он. Дед предупреждал: не общайся с двумя женщинами. И расплата пришла мгновенно.

Во время похорон он коснулся многих людей, чтобы их утешить, но никто этого не почувствовал, шептал утешительные слова, но никто его не слышал. Все были глухи к потустороннему миру. Все плакали земными слезами, сердца всех были тяжелыми от горя. Но когда он прикоснулся к Еве, то его голос согрел ее сердце и послал ей краткое утешение, она застыла от покоя, охватившего ее. «Идите на небо, в вечность, – услышала она шепот, – туда скоро придут ваши ближние и навеки соединятся с вами». Она прониклась верою, что в вечности найдет успокоение. И, кто знает, возможно, там обретет вечную радость с Адамом.

Она читала изречения Святых Отцов и Псалтырь, когда Адам дотронулся до ее волос, она оцепенела и застыла на миг, чувствуя слабое прикосновение. Все поняла. Им было хорошо здесь и будет там. Она его простила и Розу тоже, хотя ничего не понимала. Что ей до женщины, которой уже нет на этом свете, которая отправляется в вечную муку. Ее можно лишь пожалеть.