История Крестовых походов - Екатерина Моноусова

…Есть под горой Кифхойзер в волшебной Тюрингии безмолвный подземный замок. В нем, погрузившись в сон, восседает на троне Фридрих I Барбаросса. Его борода стелется по круглому мраморному столу. Один раз в каждые 100 лет он приподнимает каменные веки и приказывает карлику Альбериху, королю нибелунгов, проверить, кружат ли по-прежнему вороны раздора над его страной. А потом, вздыхая, закрывает глаза — видимо, лучший момент в германской истории еще не настал…

Впрочем, однажды заклятие будет снято. Когда борода императора дважды обернет мраморный стол — взлетит в небо могучий орел и разгонит воронье. Поднимется Фридрих, и снова станет Германия великой империей, равной которой нет в подлунном мире.

Красивая легенда, но сам Барбаросса предпочел бы совсем иной способ пробуждения. Помните, как очнулась от зачарованного сна Спящая Красавица? Так и здесь: раздались бы в подземелье легкие шаги, зазвучал нежный голос, и теплые губы коснулись сурового чела императора. Беатрикс… Нет, никогда не придет она, чтобы вернуть мужа в мир живых. Нелепая внезапная смерть забрала ее раньше, и с той поры не было ему на земле утешения. Может, для того чтобы забыться, и отправился он в крестовый поход — для всех третий, а для него — последний. Ему не было никакого дела до раздоров Филиппа-Августа и Ричарда Львиное Сердце, каждый из которых стремился во что бы то ни стало обеспечить свое главенство в этом предприятии. Принимая Крест Спасителя на сейме в Майнце, Барбаросса думал: он прославил себя в 40 сражениях, но лишь поход на Восток навсегда обессмертит его имя и осенит сыновей — его и Беатрикс — немеркнущей славой. Желая обеспечить порядок в войсках, он запретил участвовать в нем тем, кто не имел и трех марок серебром (150 франков), — среди его солдат не место голытьбе! Отменялись все азартные игры и пиршества. Умерена была и роскошь одежды — ничто не должно отвлекать его доблестных рыцарей от священной цели. Мятежник, всю жизнь находившийся в разладе с папским престолом, он, наконец, сумеет помириться с его святейшеством и обрести покой — пусть даже вечный…

Услышав о падении Иерусалима, Европа испытала шок. В храмах служили траурные мессы. Папа Урбан III, получив нерадостную весть, скончался, а новый папа Клемент III объявил повсеместный Божий мир — до тех пор, пока не будет освобожден священный для христиан город. Призыв Клемента III к новому крестовому походу вызвал воодушевление не меньшее, чем Клермонская проповедь. Был объявлен сбор «Саладиновой десятины» — десятая часть всех доходов должна была передаваться на нужды крестового похода. Освобождался от нового налога лишь тот, кто лично отправлялся в Заморье. В одночасье крестоносцами стали английский король Ричард Львиное Сердце, французский король Филипп-Август, эрцгерцог австрийский Леопольд и многие царственные особы. Последним, после слезных увещеваний Гийома Тирского, уполномоченного папой проповедовать крестовый поход, принял крест император Фридрих Барбаросса.

Принял последним, а в поход отправился первым… Он будет беспощаден к неверным — как и всегда был беспощаден к своим врагам. Его почитали жестоким — что ж, наверное, так оно и было. В его сердце нашлось место лишь для одной любви. Она была ему предсказана Небом. Как-то раз, еще юношей, он ехал в сопровождении свиты по горной дороге. На обочине сидел, ссутулившись, седой старец, укутанный в потрепанный плащ. Казалось, ткни его пальцем — рассыплется в прах. Но, когда Фридрих проезжал мимо, старик ухватился за поводья его коня с неожиданной силой, и голос его звучал ясно и твердо.

— Не гневайся, воин! — произнес он. — Я хочу сообщить тебе нечто. Бог даст тебе власть над Германией и другими странами. А еще скоро ты встретишь единственную любовь на всю жизнь. Читай знамения — они предскажут и смерть твоей супруги, и твою собственную гибель…

Фридрих Барбаросса

Вскоре Фридрих и впрямь сидел на германском троне. Заболевший император Конрад сделал племянника своим преемником. За что? Незадолго до того Фридрих побывал во Втором крестовом походе и возвратился оттуда овеянный великой славой… И вот, 4 марта 1152 года, он занял опустевший престол. О молодом правителе все отзывались как о приятном и умном собеседнике. Да, он амбициозен — зато ему все нипочем. Властолюбив — но щедр и честен. В своей вере он тверд, как скала, — и что за беда, если в минуты гнева бывает суров? «Ужасный век, ужасные сердца» — жестокость во времена Фридриха отнюдь не считалась пороком…

Ему сопутствовала удача. А он мечтал о том, чтобы возродить могущество империи Карла Великого. Титул императора Священной Римской империи был ему вполне по плечу. Стремясь расширить пределы своих владений, он отправился в Бургундию. И — когда подъезжал к границе, над его головой пролетела диковинная птица с ярким оперением. Такой никогда не видели в этих краях. «Читай знамения», — вспомнил молодой король слова старика.

Здесь, в Бургундии, он и встретит свою любовь. Неземную красоту юной графини воспевали трубадуры. Оставшись сиротой, Беатрикс жила затворницей под присмотром дяди. Много читала, обучалась музыке и рукоделию — но превыше всего любила ратное искусство. Самые опытные воины из дядиной свиты обучали ее владеть мечом, копьем и секирой…

Молниеносность, с которой Фридрих получил от папы разрешение на развод, будет названа хронистами «просто ужасающей». Однако до свадьбы еще далеко. Сначала он коронуется в Вечном городе — папском Риме — императорской короной. Только так власть его будет полной и неоспоримой. Но для этого необходимо подчинить себе богатые города-государства Северной Италии. Эта страна — свободолюбивая и благодатная — всю жизнь притягивала Фридриха, как магнит. Он и сам не мог бы назвать причин этой странной привязанности. Тем более что до взаимности ему было столь же далеко, сколь до огнедышащей вершины Везувия. Еще Отто Фрейзингенский, дядюшка короля, с грустью отмечал: «Итальянцы никогда не встречают с почтением принца… Они враждебно встречают полноправные требования… законного и снисходительного господина».

Ему мало просто их капитуляции. Они должны пасть ниц! В первый раз захватив Милан, он соберет в Ронкальской долине, плотно окруженной его рыцарями, представителей основных городов. Отныне в каждом будет править монарший наместник. Отныне высший суд — не коммуна, а император. Его щедрый дар — железный порядок и жесткая власть. На робкие попытки возразить — испокон веков порядок в Италии поддерживали города — император фыркнет: «Городские свободы — это что-то из области коммунального права, не дело государя этим заниматься». И, обложив ломбардийцев податью, удалится, чтобы готовиться к торжественной коронации.

По дороге к короне он подчинит себе миланские провинции, разрушит укрепления и осадит Крему, дерзнувшую помогать опальным миланцам. Здесь, под Кремой, он и получил свое знаменитое прозвище. «Росса» — по-итальянски и рыжий, и красный. Хронисты напишут потом, к осадным орудиям он привязывал пленников… Отныне в лохматой императорской бороде будут просверкивать на солнце волоски с кровавым отливом.

А во время коронации в неприветливом и слишком солнечном Риме произойдет досадный казус. Фридрих наотрез отказался придержать стремя понтифика, как предписывала традиция. В конце концов папу сняли с лошади и ввели во храм. Там, в окружении немецких рыцарей, он и возложил на голову императора заветный венец.

С первыми лучами солнца новоиспеченный император покинет Вечный город. А его отношения с папством отныне — и до начала крестового похода — будут отмечены чертами мрачности и неприязни…

Осенью 1163 года Барбаросса собрался в очередной поход на Италию — усмирять норманнов, осевших на юге страны: они тоже не желали признавать власть императора. Предание гласит, что накануне Беатрикс встретила подле замка нищего старика и подала ему милостыню. Вместо благодарности тот сказал:

— Иди на войну вместе с мужем, королева. Тогда исполнится твое заветное желание…

Какое желание могло быть у любящей супруги, прожившей с мужем почти восемь лет и остававшейся бездетной? Отговорить Беатрикс королю не удалось… Она стойко переносила все невзгоды и опасности сурового похода. О том, пригодились ли ей полученные в юности навыки владения мечом и секирой, история умалчивает. А вот о том, что летом 1164 года под Павией, прямо в боевом шатре мужа, Беатрикс родила ему первенца, известно всем. Нарекли малыша в честь отца — Фридрихом.

А еще через год, в бывшей резиденции Карла Великого — Нивмгене — Беатрикс родит ему второго сына, Генриха. Много лет спустя ему суждено будет стать имератором Генрихом VI. Но пока глава Священной Римской империи — его отец, Фридрих. Поражение, которое прославленный воин потерпел от вольных итальянских городов под Леньяно, ляжет на него несмываемым позором. Ему пришлось капитулировать! И не просто капитулировать — восстановить самоуправление городов, отказавшись от права назначать туда своих чиновников. Римскому папе Барбаросса возвратит все земельные владения, которые прежде захватил…