Медицинские и социальные проблемы однополого влечения - Михаил Бейлькин

Константинос Кавафис

Три взгляда на гомосексуальность как медицинскую проблему

Рихард фон Крафт-Эбинг, один из самых известных сексологов прошлого, утверждал, что главная причина развития гомосексуальности и прочих “извращений” – мастурбация. Приведу красноречивую выдержку о “юных онанистах” из его труда “Половая психопатия” (Krafft-Ebing R. von, 1903):

“Этот порок, если ему предаются с ранних лет, отражается в высшей степени вредно на всех благородных, идеальных чувствах, возникающих в ходе нормального полового развития; иногда он прямо губит эти чувства. Онанизм не даёт распуститься зачаткам идеальной любви, он лишает растущий цветок его красоты и аромата и оставляет только грубое животное стремление к половому удовлетворению. Когда испорченный таким образом индивид достигает возраста половой зрелости, то оказывается, что у него нет чисто-эстетического, идеализированного стремления к другому полу.

Это уменьшает и силу его чувственных ощущений, так что его влечение к лицам другого пола оказывается в значительной степени ослабленным. Этот дефект отражается крайне вредно на всей психике юных онанистов, как мужчин, так и женщин; у них страдает этика, характер, поведение, фантазия, настроение, вся их инстинктивная и чувственная жизнь. Нередко влечение к другому полу падает до нуля, так что мастурбант предпочитает свой порок естественным половым сношениям.

Слишком раннее и извращённое половое удовлетворение губит не только душу, но и тело; оно вызывает целый ряд неврозов полового аппарата (раздражительную слабость эрекционного центра и центра эякуляции в спинном мозге, ослабление сладострастного ощущения при коитусе и т. д.) и в то же время ведёт к постоянному возбуждению фантазии и к усилению похотливости.

В жизни почти всякого мастурбанта наступает момент, когда, узнав о грозящих ему последствиях онанизма или же испытав некоторые из этих последствий на самом себе (неврастению), он делает попытку избавиться от порока и направить свою половую жизнь на нормальный путь. При этом он оказывается в самых неблагоприятных моральных и физических условиях, какие только можно себе представить. В нём погасли все искры живого чувства, в нём нет жара здорового полового влечения; он, кроме того, не верит в свои силы, ибо все мастурбанты в большей или меньшей степени отличаются малодушием и робостью. Если этот юный грешник решается, наконец, на попытку совокупления, то дело оканчивается либо разочарованием, либо неудачей, вследствие недостатка эрекции для совершения полового акта. Это первое фиаско является настоящей катастрофой в жизни онаниста и ведёт к абсолютной психической импотенции. Угрызения совести и воспоминания о пережитом стыде делают безуспешными и его дальнейшие попытки” .

События, по Крафту-Эбингу, развиваются по следующей схеме. Онанизм искажает формирование полового влечения и снижает эротические ощущения. Это приводит к исчезновению эрекции в интимной ситуации и делает невозможным близость с женщиной. Страх перед неудачей переключает интересы “мастурбанта” с представительниц прекрасного пола на любой другой подвернувшийся сексуальный объект. Чаще всего им становится мужчина – “извращенец”, соблазняющий юношу.

Крафт-Эбинг учитывал и органические причины “заболевания”. Гомосексуальность, по его мнению, является продуктом “вырождения и психической деградации” . “Вырождением” (например, аристократических семей, чья история прослеживалась на протяжении ряда поколений) объясняли в те времена природу шизофрении. Автор ввёл термин “эвирация” (в переводе – “обезмужествление” ), означающий утрату мужских качеств, включая гетеросексуальную идентичность. К начальной фазе “извращения” он отнёс взаимную мастурбацию подростков. Иллюстрацией же конечного этапа “эвирации” стало описание токсической шизофрении с бредом половой метаморфозы: больной считал, что у него появились матка и яичники, и что он превратился в женщину.

Согласно фантасмагории Крафта-Эбинга, если вовремя начатое лечение ещё способно оборвать привычку к онанизму, приостановив дальнейшее развитие “тяжёлого недуга” , каким он считал гомосексуальность, то в далеко зашедших случаях “эвирации” медицина бессильна. В качестве примера он сослался на случай токсической шизофрении, приведшей к смерти молодого человека. Автор всё истолковал на свой лад, приписав трагический исход заболевания всё той же “открытой” им “эвирации” , как высшей точки развития гомосексуальности.

Книга Крафта-Эбинга отражала уровень знаний и характерные догмы его эпохи. В тогдашнем обществе царил страх перед мастурбацией. Психиатры были твёрдо уверены, что именно она приводит к психическому заболеванию, позднее названному шизофренией. Молодые, рано деградировавшие больные, мастурбировали, не таясь. Врачи ничего не могли с этим поделать. Путая причину со следствием, они решили, что чем интенсивнее онанизм, тем быстрее идёт распад личности больного. Крафт-Эбинг свёл всё воедино – онанофобию, учение о вырождении, чувство бессилия перед шизофренией вообще и особый ужас перед её токсической формой. А поскольку бред своего больного он ошибочно принял за “острую гомосексуальность”, то в его сознании нетрадиционный секс стал ужасной, порой смертельной патологией. Так, Крафт-Эбинг дал дополнительный импульс гомофобным страхам, присущим врачам и обществу.

Современные психиатры не так по-доктринёрски нетерпимы в неприятии гомосексуальности, но и они в своём большинстве не сомневаются, что однополое влечение – болезнь. Так, известный психиатр А. М. Свядощ (1974) утверждает: “Мы не можем признать естественным, когда человек испытывает половое влечение к лицам своего пола и отвращение к лицам противоположного пола. Если бы все люди стали гомосексуалистами, род человеческий прекратился бы” . Убедительность этих аргументов снижается, однако, простыми соображениями.

Во-первых, основная масса людей, практикующих гомосексуальную активность, вовсе не испытывает отвращения к лицам противоположного пола. Гею свойственно не столько отвращение, сколько безразличное отношение к женщине как к сексуальному объекту. Аналогичным образом обстоит дело и с лесбиянками: мужчины для них не враги, а, скорее, “представители другого биологического вида” , как сказала одна из них в телепередаче. Во-вторых, если исходить из критерия продления рода, то к лицам с девиациями придётся причислить, скажем, большинство балерин. Ведь отказываются же они из любви к своей профессии от деторождения! Здравый смысл и долгая предыдущая история человечества позволяет надеяться, однако, что все женщины не ринутся в балерины и лесбиянки, а мужчины – в геи, так что жизнь на Земле всё-таки сохранится.

Точку зрения, полярную позициям Крафт-Эбинга, представляют те, кто категорически отвергает версию о том, что однополое влечение – болезнь и считает его вариантом нормальной сексуальности.

В книжке “Если ты голубой” (Алексей Зосимов 1995), предназначенной для юношей с гомосексуальной ориентацией, молодой психолог пишет:

«“Голубизна” не связана ни с нарушениями в организме, ни с отклонениями в психике – это доказано (есть даже соответствующий документ, принятый Всемирной организацией здравоохранения). Просто существуют три варианта нормального сексуального пола: гомосексуальность – влечение к людям своего пола, гетеросексуальность – влечение к людям противоположного пола и бисексуальность – влечение к людям как одного, так и другого пола. Наиболее распространённое мнение о голубых как о каких-то совершенно особенных людях, резко отличающихся от “нормальных”, – это мнение неверно. На самом деле изначально все люди бисексуальны: они способны испытывать влечение и к своему полу, и к другому (это открытие сделал больше ста лет назад Зигмунд Фрейд). Те или иные предпочтения (в том числе, разумеется, и более частые: той или иной внешности, того или иного темперамента и т. п.) формируются обществом, культурой, собственным жизненным опытом».

Отметим талант и искренность Алексея Зосимова. Обращаясь к начинающим геям, он пишет:

“Вероятнее всего, первыми геями, с которыми ты столкнёшься, будут постоянные посетители общественных туалетов, а если ты живёшь в более или менее крупном городе – завсегдатаи того места, где каждый вечер собирается голубая “тусовка”. Многие из них имеют привычку подчёркивать и демонстрировать свою гомосексуальность (так, как они её понимают). Они любят говорить о себе и друг о друге в женском роде, подражать (в искажённой и преувеличенной форме) женской речи, женским жестам; зачастую их интересует только секс в самом узком смысле этого слова, а в сексе – количественные показатели (число партнёров, размер половых органов и т. п.). Как реагировать на всё это? Напрашивающиеся реакции: отвращение (“Я не такой! Я не хочу быть таким!”) или отождествление (“Они – геи и я – гей; значит, это мой образ жизни и моё поведение”). И то, и другое вполне понятно, но правда – и сложнее, и проще: геи бывают разными. С одной стороны, не место красит человека: и в привокзальном сортире иной раз может оказаться вполне достойный человек, которому плохо, которому просто некуда больше пойти, потому что никого на свете у него нет. И демонстративная, внешняя гомосексуальность, так называемое “хабальство” у кого-то – свидетельство умственной ограниченности и душевной пустоты, а у кого-то – маска, под которой человек пытается защитить ранимую душу и отчаявшееся сердце. С другой стороны, геи туалетов и “плешек” – это ещё не все геи, а только весьма небольшая, но зато наиболее бросающаяся в глаза их часть, причём часть, может быть, наименее удачливая и счастливая, обречённая, в конечном счете, на глубокое одиночество, – стоит ли принимать эти правила игры?