Капитан - Иван Валерьевич Оченков

и пассажиры.

- Ну и ладно, – отмахнулся Март. – Давайте отправимся в город и приведем себя в порядок. Предстоит много дел.

- А кого оставим на «Птице»?

- Дугина, конечно, – хитро улыбнулся Ким.

- А что это сразу меня? – возмутился механик. – Я весь перелет, можно сказать, от движков не отходил! Мне теперь отдых полагается. Пусть Ибрагим-сан дежурит!

- Ага, храпел громче, чем ГДК! – хмуро усмехнулся Вахрамеев. – Ладно, ваше дело молодое, ступайте отдыхать, а я пригляжу за кораблем.

- Отставить разговоры, – пресек дискуссию капитан. – До восьми ноль-ноль дежурит Ким, его сменит Калашникова. График я подготовлю и доведу до всех завтра не позднее четырнадцати ноль-ноль. Все ясно? Остальные разместятся пока в гостинице для летного состава. Думаю, места для нас найдутся.

Экипаж принял решение начальства без лишних обсуждений, разве что Витька позволил себе долгий взгляд в сторону Марту, мол, вот ты как с лучшим другом… Но Колычев предпочел проигнорировать этой молчаливый укор. Дисциплина на борту – дело святое. Как ни крути, а командир воздушного судна – деспот и самодур в любом варианте. Ну, если только он не тряпка…

Прихватив чемоданы и баулы с личными вещами, поплотнее завязав шарфы, натянув перчатки и застегнув куртки, они пешком двинулись по глубокому снегу, весело хлюпающему, мгновенно превращающемуся в слякоть под подошвами, который в такую пургу никто из аэродромной обслуги и не собирался чистить и убирать. Видимость по-прежнему оставалась околонулевой. Никто не думал их встречать и сопровождать. Так что «сфера» опять выручила, указав дорогу прямиком к небольшому отелю или общаге, тут как посмотреть.

Все вместе они ввалились в тускло освещенный вестибюль, в углу которого исходила теплом высокая, скованная металлом труба печки-голландки. Сметя щетками налипший на плечи и шапки снег, они двинулись к стойке, за которой сидел рядом с самоваром пожилой ночной портье в подбитой цигейкой безрукавке поверх видавшей виды ливреи.

- Доброй ночи, господа, – почти любезно проскрипел он прибывшим. – Чем могу быть полезным?

- Здравствуйте. Очевидно, нам нужны комнаты. Как минимум две. А лучше три или четыре, – бодро начал Март, но, заметив хитрый блеск глаз за толстыми линзами круглых очков, осекся и умолк.

- К величайшему моему сожалению, милостивые государи и дама, – сокрушенно вздохнул ветеран гостиничного бизнеса, – свободных номеров в связи с плохой погодой нет. Нижайше прошу пардону, но все занято-с!

- Что же прикажете делать?

- Если вам будет угодно, я мог бы вызвать таксомоторы, и вас довезут до ближайшей гостиницы в Гатчине, это совсем недалеко.

- Тогда для начала давайте дозвонимся туда и забронируем номера. Я могу воспользоваться вашим аппаратом и адресным справочником?

- Зачем же утруждать себя, ваше благородие? – дежурный быстро оценил «клиента» и понял, что тот хоть и молод, но при деньгах. – Я сам все организую в лучшем виде. А вы пока угоститесь горячим чаем, погрейтесь у печки.

- Будьте так любезны.

И в самом деле, все вышло быстро и складно. Нашлись и номера в затребованном количестве, и автомобили для доставки «дорогих гостей столицы». Чтобы добраться до города, пришлось нанимать сразу два такси. В первом заняли места Март и Татьяна, во втором, соответственно, дядька Игнат, Степан и все больше привыкавший к своему новому имени Ибрагим-оглы Гаджиев. На прощание Март сунул в руку так расстаравшемуся портье зеленую, сложенную втрое банкноту[1].

Зимин с ними не полетел. Все же места на диверсионном корабле было немного, а капитану первого ранга полагались изрядные прогонные. Вместе с ним отправились доктор Крылов, которого тоже не впечатлил трофейный комфорт, и Беньямин.

Их комфортабельный трансконтинентальный лайнер прибыл в Петербург строго по расписанию, на несколько часов раньше «Ночной Птицы». Бывшие рейдеры уже с комфортом разместились в роскошной гостинице «Европейская» на углу Невского, выстроенной еще в начале девятнадцатого века великим архитектором Карлом Ивановичем Росси, а доктор, попрощавшись и взяв обещание бывать у него запросто, отбыл к проживающим в столице родителям.

Апартаменты в таком заведении могли позволить себе очень немногие, но в данном случае траты были оправданы.

Их встречали. У трапа поджидал вместительный «Руссобалт» с водителем, доставивший пассажиров прямиком к главному входу в гостиницу, так что на причуды погоды Зимин почти не обратил внимания. Но уже в начале следующего дня каперанг, созерцая сквозь двойные стекла широкого окна утреннюю толчею Невского проспекта и темные воды Екатерининского канала, подумал, что с гардеробом надо что-то срочно делать. Он еще постоял, допивая свой кофе, глядя с высоты четвертого этажа на непрерывный поток куда-то спешащих по широким мостовым автомобилей и целеустремленно вышагивающих по старательно очищенным от мокрого снега тротуарам толп менее благополучных жителей и гостей столицы.

- Да, отвык я от всего этого. Одичал… Ну, ничего, стерпится-слюбится. Время нынче по питерским меркам не лучшее для вояжей. И раз уж я тут надолго, то стоит озаботиться съемом собственного жилья, где-нибудь поближе к Академии. Но начнем с одежды. Являться в штаб в таком виде, положительно, моветон.

Поставив тончайшего фарфора чашку на серебряный поднос, он, уже окончательно приняв решение, набрал номер портье.

- Вот что, любезнейший, созвонитесь с военным ателье Норденстрема, оно тут неподалеку, Невский, 46, и уточните, смогут ли меня там принять в ближайшее время. Если все подтвердится, немедленно доложите мне. Исполняйте, – с военной четкостью не столько распорядился, сколько скомандовал капитан.

- Такси вызывать? – послышался в трубке предельно почтительный вопрос.

- Не стоит, – покачал головой Зимин. – Это соседний дом.

Март еще до вылета получил от Зимина адрес и название гостиницы, в которой тот заранее оформил бронь для себя. Поэтому первым делом после раннего завтрака (свою роль играла большая разница в часовых поясах: для Колычева уже давно наступил день, для столицы же Российской империи едва забрезжило утро) отыскал в справочнике номер «Европейской» и потребовал соединить его с номером капитана Зимина.

- Доброе утро, Владимир Васильевич. Мы добрались без происшествий. Все в порядке. Какие будут распоряжения?

- Рад тебя слышать, мой мальчик. Нам следует как можно скорее явиться в главный штаб ВВФ. Но для этого определенно требуется пополнить гардероб. Да и погода в Питере, как видишь, не балует.

- Это точно, – поежился вспомнивший вчерашний анабазис Март. – Я тут подумал, может быть, нам приобрети автомобиль?

- Зачем? – немного удивился опекун.

- Чтобы колеса всегда были под руками. Все-таки на мотоцикле