Вильгельм (СИ) - Лисина Александра

Разумеется, чужая жизненная сила.

Чья?

А вот это уже не так важно. Умышленная или случайная… насильственная или нет… любая смерть давала тени новые силы. Ну а поскольку там, где селятся люди, смертей всегда было предостаточно, то пищи у тени хватало. А порой она даже не стеснялась открыто демонстрировать, насколько же стала сильна.

— Вот откуда по столице бродит столько слухов, — догадался я. — Магией ты не владеешь, человеческая кровь для тебя тоже бесполезна. Зато, имея связь с проклятой вещью, тебе вполне по силам становиться видимым для простого народа и время от времени поднимать из могил мертвецов. Сегодня ты это хотел нам продемонстрировать?

— Конечно, — не стала увиливать тень. — В противном случае ты мог бы со мной и не заговорить.

Я молча кивнул.

Это да, на бестелесного призрака я и впрямь мог не обратить внимания. А тут его даже Нардис увидел и услышал. Но что самое интересное, поднятую им нежить я даже толком не ощутил до тех пор, пока сам ее не увидел. Любопытный феномен. До этого нежить мне встречалась сугубо та, которую поднял я сам, или же та, которая была готова мне повиноваться. А эту я до последнего не почуял, что несколько не вязалось с моим прошлым опытом и требовало дополнительного изучения.

— А не боишься, что из-за подобных экспериментов однажды тебя найдут и все-таки развоплотят?.. Ах да, ты же, наверное, только этого и ждешь, — запоздало сообразил я, а тень только усмехнулась.

— Одно время тут побывало много магов, колдунов, да еще и со жрецами в придачу. Целыми толпами шатались между могил. Пытались что-то колдовать, призывать богинь, проводить ритуалы очищения. Я им даже помогал, веришь? В статую вон вселился, чтобы им удобнее было меня убивать. Но результатов это не дало. А когда стало окончательно ясно, что усилиями смертных меня не изгнать, то кладбище просто закрыли, и вот уже несколько столетий сюда почти никто не заходит.

Мда. Невеселая у него жизнь. Но меня гораздо больше интересовал тот факт, что сущность, оказывается, чувствовала проклятые камни гораздо лучше меня. И, что намного важнее, в действительности была привязана не к месту, не к кладбищу, а именно к ним.

— Дальше кладбищенской ограды мне отойти не удалось, — бесстрастно сообщила она в ответ на мой вопрос. — Хоть бестелесным, хоть внутри каменной оболочки… камни работают как привязь. Чем больше камней, тем надежнее моя цепь.

— Но ты ведь сумел как-то забрать один, — заметил я, когда она замолчала.

— Я почувствовал его присутствие почти сразу, как только себя осознал. Осколок был зарыт в земле. Очень глубоко. Намного глубже, чем расстояние, которое я мог преодолеть.

— И как же ты до него дотянулся?

— Позвал.

— Эм… ты что сделал? — не понял я.

— Я его позвал, — спокойно повторила тень, зависнув возле моего лица. — И камень мне откликнулся. А потом год за годом постепенно поднимался наверх, пока я не смог его подобрать.

Ого. Это была неожиданная информация. Не знал, что на проклятые вещи кто-то способен влиять на расстоянии.

— Сколько на это ушло времени?

— Почти пять тысячелетий.

— Немало, — протянул я. — И что же ты после этого не ушел?

— Второй камень, — напомнила тень. — Еще одна цепь, которую я не смог бы порвать при всем желании.

— Погоди. А почему ты его-то к себе не подозвал, как первый?

— Потому что изначально второго камня здесь не было, — вздохнула сущность. — И откуда он взялся у старого герцога, я не знаю. Но когда этот человек решил спрятать его здесь… как раз тогда, когда я нашел способ обрести свободу… он меня, считай, приговорил. Сквозь серебро я протиснуться не смог. Защитная магия не позволяла скелетам даже дотронуться до склепа. Пришлось ждать, пока сюда не придет кто-нибудь из живых. Но поскольку народу тут в последнее время было не так много, а те, что были, либо оказались бесполезны, либо не горели желанием сотрудничать, то… сам понимаешь. Пока поблизости находится хоть один такой камень, я буду привязан именно к нему. И чем он крупнее, тем сильнее привязка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я прищурился.

— Это что же получается, теперь ты привязан ко мне?

— Да. В тебе достаточно камней, чтобы удержать меня рядом навечно.

— А какой в этом смысл?

— Никакого… наверное. Но я теперь от тебя по-любому не уйду, если, конечно, тебе не повезет наткнуться на проклятый камень такого размера, который смог бы перетянуть к себе мою сущность. Однако поскольку вероятность этого события чрезвычайно мала, то я решил — нам стоит наладить отношения.

— Что дают эти камни тебе? Зачем ты их ищешь?

— Затем же, зачем и ты. Проклятия ведь разные бывают, ты в курсе? А эти камни — осколки одного-единственного камня или артефакта, который нам обоим жизненно необходим. Тебе — для того, чтобы по-настоящему ожить. Мне — для того, чтобы умереть.

Я насторожился.

— Что еще за артефакт?

— Я мало помню, — негромко призналась тень. — Кто, когда, откуда… Знаю только, что моя личность была привязана к этой вещи. И когда ее раскололи, меня расщепило. Поэтому я — это не совсем я. Скорее, малая часть прежнего меня. Но если собрать осколки воедино, то я стану цельным. Только тогда моя душа сможет отправиться в царство теней.

— Почему ты уверен, что тебе нужно именно туда? — еще больше насторожился я.

— Иногда я смутно вспоминаю прошлое. Какие-то образы, видения… но они так мимолетны и настолько похоже на обычные миражи, что единственное, в чем я уверен, это в том, что должен… просто обязан туда вернуться.

— Значит ли это, что где-то там… пока неясно где… зарыты или спрятаны другие камни или артефакты с осколками твоей личности… или, может быть, даже души?

— Вполне вероятно.

— А тот, который я забрал сегодня из гроба?

— А ты почувствовал что-то, когда к нему прикоснулся? Услышал? Или, может быть, с тобой кто-то заговорил?

— Я кое-что вспомнил, — нахмурился я. — Но чужого присутствия при этом не ощутил.

— Значит, не во всех осколках остались частицы моей души, — заключил призрак. — Или, что вероятнее, они там все-таки есть, но настолько маленькие, что неспособны себя осознать. Я ведь не просто так их ощущаю, правда?

— Возможно. А что насчет меня? Почему и я ощущаю эти камни?

— Ну твоей-то души в них точно быть не может, — задумалась тень. — Да и не похож ты на расщепленного. Так что, получается, тебя влечет к ним собственно проклятие. И оно чем-то родственно тому, что есть в тебе. Поэтому ты чувствуешь камни, но не так сильно, как я. И поэтому же у нас с тобой общая цель.

— Родственные проклятия обычно означают и наличие одного источника, — медленно проговорил я, припоминая объяснения Кариура. — Но значит ли это, что мое проклятие создал тот же самый человек, что изобрел и твой артефакт?

Тень пожала плечами.

— Не исключено.

— А тебе не приходило в голову, что именно ты мог бы тем самым человеком? — еще медленнее добавил я, пристально глядя на висящее передо мной темное облачко. — Сам когда-то создал артефакт, сам же потом его и разбил…

— Я как раз размышлял об этом, когда ты меня позвал. И готов признать, что вероятность этого события действительно существует.

— Но если после твоей смерти прошло больше пяти тысячелетий, то получается, что и я живу не меньше? — тихо спросил я.

— Скорее всего, — так же тихо ответила тень. — Но я ведь осознал себя не сразу. Правда, точнее это можно будет сказать, когда мы оба вспомним, кем были раньше и как стали такими, как сейчас.

Я надолго замолчал, оценивающе глядя на существо, которое, возможно, было прямо или косвенно связано с посетившими меня трудностями. А потом так же молча поднялся и направился к выходу.

— Ты злишься? — спросил призрак, заставив меня ненадолго задержаться.

— Нет.

— Мне жаль.

Я обернулся и спокойно на него посмотрел.

— Нет. Тебе не жаль. Так же, как и мне, впрочем.

— Почему ты так решил?

— Потому что я наблюдал за тобой все это время. И заметил, что ты и вчера, и сегодня не проявил ни одной полноценной эмоции. Одни отголоски. Жалкие подобия настоящих чувств. И то, вероятно, выставленные напоказ. Специально, чтобы мы прониклись.