О-ля-ля! Французские секреты великолепной внешности - Джейми Кэт Каллан

– Но эта девушка… Она хочет измениться?

– Да, конечно, она хочет измениться.

Я в каком-то смысле говорю о себе, хотя мои волосы в порядке, я прилично одета и с осанкой у меня все хорошо. Но, думаю, я действительно прошу этих женщин поговорить именно со мной, но не с той привлекательной женщиной, какая я сейчас, а с той, что я была давно, в своей юности.

Похожая на мою кузину Беатрис Франсуаза говорит:

– Я бы подвела ее к зеркалу и показала, что можно изменить и как нужно двигаться.

Алина научила бы несчастную американку быть аккуратной.

– Даже если она носит джинсы и футболку, одежда должна быть чистой, а сама она с чистыми волосами и в чистой обуви.

Я немного разочарована, потому что ответы их слишком просты. Любая американская мать говорит своей дочери то же самое: не сутулься, носи чистую одежду, смотри на себя в зеркало. Но зеркало сразу же напоминает мне дом Тани. Она повесила огромное зеркало в гостиной так, чтобы, сев за стол, сразу же увидеть свое отражение во время ужина. Очень просто, но зеркала играют в нашей жизни важную роль. Думаю, нам в Америке нужно развешивать больше зеркал. Повсюду, в доме, конечно, но и в магазинах, и в лифтах и даже в самых недорогих сетевых точках. Вы никогда не замечали, как мало зеркал в дешевых магазинах? О чем это говорит? У меня есть свой ответ на этот вопрос. Но об этом потом.

И мы подходим к обсуждению диеты. Кто сказал, что француженки не сидят на диете? Алина говорит, что ей нужно сбросить десять килограммов. Врач посоветовал ей есть на ужин суп, больше фруктов и овощей. В этом нет ничего нового, ничего экзотического. Честно говоря, на мой американский взгляд, Алина и без того очень стройная.

– Доктор говорит, что, если я хочу сыр, то есть его нужно утром. И никакого сахара в кофе.

Дамы отправляются на кухню готовить ужин. Каждая принесла с собой что-то к столу. А мне велено сидеть и отдыхать. И вот настает время ужина. Или обеда. Но это – основная трапеза дня.

Какой прекрасный стол накрыли эти дамы: великолепные белые тарелки, сверкающие вилки и ножи, белоснежная скатерть, свечи и небольшие хрустальные бокалы. Муж Алины Дидье говорит, что эти бокалы живут в семье Алины уже несколько поколений.

А затем я замечаю маленькие ножи для масла, которые лежат на миниатюрных серебряных подставках в виде животных. Собачка, петух, птичка. Это так очаровательно! Я тронута, что стол накрыт столь изысканно. Мне предлагают сесть рядом с Дидье – это большая честь. Мне словно говорят: «Вы – наш гость из Америки, поэтому именно вы должны сидеть рядом с единственным мужчиной в нашей компании!» Дидье открывает белое вино, разливает по бокалам и произносит тост за женщин.

– Знаете, Джейми, – говорит он мне, – Франция – это наши женщины!

Я смотрю на него и думаю, что он сказал это только ради своих гостей. Но Дидье продолжает:

– Это действительно так. Франция – центр шика. У нас творили Шанель и Диор. У нас есть мода. Есть духи. Когда женщина покупает одежду или духи, она поддерживает нашу экономику. Это очень патриотично!

Класс! Покупка духов – проявление патриотизма. Я никогда раньше об этом не думала.

Алина садится и оглядывает стол. Ей нравится этот красиво сервированный стол, но вдруг она понимает, что что-то забыла. Соль! Алина встает и быстро идет на кухню. Она поворачивается ко мне спиной, и я замечаю, что у нее расстегнулась молния на юбке. Я вижу бледно-розовое белье. Что-то шелковое и изысканное. Одновременно со мной непорядок в одежде Алины замечает и Дидье. Он, не говоря ни слова, поднимается из-за стола, идет вслед за женой и встает рядом с ней так, чтобы расстегнутая молния была никому не видна. Он кладет руку ей на плечо и что-то шепчет ей на ухо, а потом увлекает в кухню. Я вижу, как они исчезают. Прекрасный момент – истинная близость супружеской пары. Супругов, которые уже давно женаты. В этой расстегнутой молнии есть нечто гипнотизирующее. Конечно, это сложный момент, но очень обычный – и такой пикантный. Внимание Дидье сделало этот момент очень сексуальным и сильным. Если бы я писала эротический роман, то именно с этого и начала бы. Расстегнутая молния. Рука мужа. Кухня, которую не видят гости. И прекрасное шелковое белье…

Но сексуальной эту сцену делает именно хрупкость момента. Алина не видит, что ее юбка расстегнулась и стало видно розовое белье. Подозреваю, что, почувствовав на спине пальцы мужа, она сразу же вспомнила былое: когда-то ее бабушка носила корсет, который завязывал и развязывал ее дед. Он вставал за ней и начинал шнуровать корсет дырочка за дырочкой, а потом завязывал ленты именно так, как следовало.

Но у всего есть конец. Алина и Дидье возвращаются. Когда Алина ставит солонку на стол, я замечаю, что молния уже застегнута. Дидье предлагает мне хлеб, паштет и сливы из собственного сада. Обед начинается, словно ничего не произошло. Да ничего и не произошло – все было лишь в моем воображении. Потому что после всех моих расспросов я наконец-то получила представление о секрете ooh la la.

– Француженки превращают недостатки в достоинства!

Если вы помните, именно это сказала мне в Париже и мадам Жози Мерме. Я вспоминаю эти слова сейчас, потому что расстегнутая юбка Алины напоминает мне о моей матери. Моя мама стала инвалидом после ужасной автомобильной аварии. Мне было восемь, ей – тридцать восемь. Я не пострадала, а она едва не погибла. После множества операций врачи спасли ее, но она осталась инвалидом на всю жизнь. Левая нога была на три сантиметра короче правой, и ей приходилось ходить с палкой.

Ей требовалась помощь при выполнении самых обычных действий – она не могла завязать шнурки на ботинках. Я хорошо помню, как отец наклонялся и завязывал ей шнурки. Его пальцы искусно завязывали двойной узел, чтобы шнурки не развязались в течение дня. Мы воспринимали это как должное, но, когда человеку трудно ходить, развязавшийся шнурок может стать настоящей катастрофой.

Как же она могла превратить свою инвалидность в достоинство? Она никогда и ничего не воспринимала как должное. Хотя ходить ей было трудно, она любила плавать. В шестьдесят лет она занялась верховой ездой. Она никогда не бросала чечетку – в конце концов, правая-то нога у нее была нормальной! И ее инвалидность действительно стала ее достоинством. Она сделала ее отважной, мудрой и изобретательной – в ней жил дух ooh la la.

И вот я сижу за обеденным столом и пью вино в обществе французов. Я абсолютно счастлива. Я уже вижу в Алине маму, а в Дидье отца. Я чувствую, что океан, разделяющий нас, мелеет с каждой минутой.

Заботьтесь о себе. Обращайте внимание на мелочи жизни. Слушайте женщин определенного возраста: не сутультесь, расчесывайте волосы, пользуйтесь помадой и духами, следите, чтобы одежда всегда была чистой. Все это очень просто, но, когда вы внимательны к деталям, вам не приходится волноваться из-за общего облика. Вам не нужны кардинальная перемена, подтяжка, полная смена гардероба или участие в «Модном приговоре».

Возможно, когда-нибудь вам придется столкнуться с непредвиденными обстоятельствами. Серьезными или не очень. Но если вы будете следить за собой каждый день, то сможете выдержать любые удары судьбы. И это справедливо в любой ситуации – попадете ли вы в серьезную катастрофу или просто почувствуете, что у вас расстегнута молния. Привычка ухаживать за собой постоянно, день за днем, подготовит вас к любым проделкам судьбы.

А может быть, вы даже воспримете эту неожиданность как подарок и прекрасную возможность по-новому взглянуть на собственный мир.

И наконец, ощущайте любовь! Будьте добры к своему мужчине и носите юбки и красивое белье ради него. Это самый простой способ сказать ему: «Я люблю тебя!»

Глава 12

Le mystere des femmes, или Загадка женщины

Мадам Пупи Кадоль оказалась совсем не такой, как я предполагала.

Думаю, я ожидала слишком многого. В конце концов, она – королева белья. Ее прапрабабушка, мадам Эрмини Кадоль, изобрела первый бюстгальтер в 1889 году, сама же мадам Пупи Кадоль – представительница шестого поколения этой семейной компании, создающей самое восхитительное белье в мире. Так что, как и было условлено, я собираюсь встретиться с настоящей королевой белья.

Договориться о встрече было нелегко, на согласование ушло несколько дней.

И вот как это происходило. Четверг прошлой недели. Я еду на метро от станции «Опера» до бульвара Мадлен, перехожу перекресток и оказываюсь на самой знаменитой модной улице Парижа – улице Камбон. Здесь все еще можно встретить призрак мадам Коко Шанель, который бродит по улицам и властно требует, чтобы посетители забыли о Кадоль и обратили внимание на великолепную витрину ее ателье и бутика.