Стажер и Лада - Гера Греев

«…дело рук и умений кузнецов …» — значит в них нет магии, только благородное железо.

Нашим кузнецам будет интересно на него посмотреть.

«Ночной ветер», из этого Дома, сопровождает куда-то мага и достопочтимый мэтр Ауртвиц называет его великим — об этом обязательно надо сообщить отцу Дома.

Мастер?!

Мэтр Ауртвиц вежливо склонил голову стоя на пороге комнаты.

…. Входите уважаемый. Я благодарен Вам за то, что поставили меня в известность о происходящем и с интересом «сопутствовал» вам в вашей беседе.

У вас есть ко мне какие-то вопросы!?

Ни чего важного, просто профессиональное любопытство. Пока мы разговаривали и, особенно, когда обсуждали особенности операции, я вслушивался в госпожу Ладу.

Как на уровне тела, так и на уровне тонкой структуры, у меня возникло впечатление, что она больше чем просто человек. Кроме того, я заметил очень сильные следы вашей ауры. Вы, из нее, что-то растите?

… Пока нет, уважаемый. Госпожа Бронски должна сначала осознать себя и увидеть свой путь. Я только начал лечить ее тело и единять его с теми артефактами, которые поддерживают в ней жизнь. Ее духом я не занимаюсь — она очень сильная личность и не допустит, и не простит над собой никакого насилия.

Значит, я правильно понял — она больше чем просто человек!?

…. И да, и нет — она воин, прошедший по лезвию между жизнью и смертью и, удержанная на стороне жизни лекарями, внедрившими в нее не магические артефакты.

Ее мир не позволяет напрямую работать с жизненными энергиями и Путь этих лекарей лежит от умения кузнецов, а не от умения Обращающихся к Силе.

Это сложно объяснить словами, которыми мы привыкли пользоваться, может быть, я могу Вам показать!?

Мэтр Ауртвиц привычно открыл сознание навстречу коллеге. Ты; я; мы… слились в поле понимания и логики на едином пространстве подсознательного, защищенные и удерживаемые в допустимых пределах взаимопроникновения чувственным и личным. Полотнище мозаики и идущая через него полупрозрачная, переливающаяся потоками жизненных сил и, закутанная в многослойный кокон ауры, женская фигура.

Вспышки силы в ключевых точках. Потоки и ручейки их соединяющие. Судорожное биение жизни в изломанном и отравленном теле.

Изменения, внесенные целителями в тело, тлеющие тусклым мутным цветом. Мертвые структуры, срастившие кости и дублирующие работу отдельных органов.

Нет, это сделали скорее не целители, а просто умелые кузнецы, достаточно много знающие о вещественной структуре тела, но не умеющие работать с каналами и внутренними энергиями.

След работы Мастера.

Перестройка ритмов работы органов, имеющих встроенных двойников. Новые проводящие каналы, связывающие эти вновь образованные структуры в единую сеть. Вплетение в подсознательное новых ответов, учитывающих особенности сдублированных органов.

Такие сильные повреждения и такое значительное вмешательство!?

Перед внутренним взором начала отматываться эмоциональная память, выхватывая из коры фрагменты видений:

Мальчишка стажер — то ли игрушка, то ли любовник, то ли сын, которого у нее никогда не было и никогда уже не будет.

Жизнь как бой — бой с болью, бой с отчаяньем, бой с подталкивающими на черный путь.

Бред лечебного покоя и ужас осознания происшедшего…. Черный, вонючий туннель со страшным устройством в конце и ее мужчина, хрипящий в последней агонии и требующий, что бы она дошла и остановила смерть…. Отбитый у пиратов корабль и маленькая девочка, умирающая у нее на коленях с обожженным лицом…. Она сама, еще маленькая девочка, смотрящая сквозь щель схрона, как озверевшие подонки пытают ее родителей…

Мэтр Ауртвиц вынырнул из бреда чужих видений.

Низко поклонился.

Я преклоняюсь перед Мастером и его Ученицей.

…. Пока еще не ученица. Она должна сама выбрать. Ты же знаешь, что такое наша судьба.

…..

На поляне готовились к отправке — доктор и мэтр заканчивали подборку и упаковку мед оборудования. Бронски и старший техник базы проверяли «гирик».

Четырехместный «гирик» стоял на поляне, утонув лыжами в траве. Бронски скептически оглядела машину. Основательно изъезженный конек — ободранный камуфляж; побитая и отрихтованная лыжа шасси; триплексы, со следами пуль или осколков. Но, несмотря на свой допотопный и замурзанный вид, машина явно находилась в хороших руках — расчехленные толкачики ротора были новые, только недавно прошедшие прожег и обкатку; автомат перекоса был тщательно укутан промасленной тряпкой и закрыт полиэтиленовым чехлом; внутри машины было чисто и вся авионика была полностью укомплектована и свежее опломбирована.

Для лесного лагеря, «гирик», выполняющий прыжковый старт и вертикальную посадку; способный в режиме дроида нести броню и серьезное вооружение; простой в эксплуатации и управлении — был универсальной машиной, выполняющей, в зависимости от сиюминутной комплектации, как функции беспилотной оружейной платформы, так и легкого транспортного средства.

Бронски на пару с техником тщательно осмотрели его, вяло переругиваясь и подначивая друг друга.

… Техник! Черт тебя побери! Эта летающая стрекоталка, когда-нибудь, проходила нормальный техосмотр?

… Так точно, мэм — каждый раз, когда очередная чокнутая баба, вообразившая себя пилотом, ее разбивала.

Если не сообразили спилить все деревья на маршруте полета, нечего кивать на невинных женщин. И вообще, чем нести несусветную чушь, проверьте лучше давление в колесах и заточку кромок ротора. …

…..

Лорд Ри стоял и с интересом наблюдал, как госпожа Бронски проверяла работу одного из воинов, видимо выполнявшего в лагере роль кузнеца.

Она вела себя с воином, как опытный командир, принимающий на себя ответственность за порученное дело, но и не желающего оскорбить недоверием достойного человека. Воин отвечал ей, не прекращая работу, слегка дурачась, но и соблюдая должную дистанцию и уважение.

Маг лагеря стоял рядом и, в который раз, объяснял, какое безопасное и удобное это средство передвижения.

Смешные эти равнинные — так старательно уговаривать сесть в летающий портшез горца-воина, который с детства приучен переходить пропасть по натянутому канату, балансируя только копьем, или подниматься ночью по отвесным скалам!

Слова мага, конечно, не были оскорбительными — они были сказаны, как забота хозяина об удобстве уважаемого гостя, но, честно говоря, если бы было достойно, было бы интереснее поговорить о том, какая сила заставляет крутиться над портшезом три затупленных меча, которые, по словам мага, поднимают его в воздух.

…..

Лада! — Вовчик подошел и облокотился на триплекс — я знаю, что приказывать тебе практически бесполезно, да ты и не из моего ведомства, но я тебя очень прошу, выполни работу без своих обычных фокусов.

Для нас очень важно наладить дружественный контакт с этим горным кланом.

Сможем добиться если не дружественной, то хотя бы нейтральной позиции Домов на контролируемой нами территории — уменьшится количество молотого мяса и с нашей и с их стороны.

…. Да успокойся ты — укатали сивку крутые горки, мне сейчас не до «соло» и, что для вас значит нейтралитет местных, я тоже понимаю. В общем, аппарат я приняла, оборудование загружено.

Мэтр! Усаживайте лорда в машину и пристегивайтесь.

… Ну, вроде все — маг и лордик пристегнуты; под винтом чисто. Стартер. Малые обороты. Мотор в температуре. Раскрутка ротора, ротор в минусе. Обороты в зеленом секторе, топливо на толкачики. Толкачики пошли. Обороты в синем секторе, ротор +15, прыжок.

Перевести топливо на маршевый. Скорость над красным сектором. Перешли на авторотацию, ротор+5.

Все, на режиме.

Выходим на курс.

Как там мои пассажиры!?

Его магичество, на заднем сидении, прислонился к медицинской укладке и, кажется, собрался подремать; лордик задрал голову и пытается через триплекс разглядеть толкачики на концах лопастей.

Ну, блин, так даже не интересно, а еще говорят, что из средневековья — никакого уважение к чуду техники, …. морально устаревшему еще пятьдесят лет назад!

Провести их с «ветерком»!? Что-то меня сегодня на подвиги растащило — веду себя как девчонка, которую первый раз в увольнение отпустили.

Под машиной, ровно свистящей маршевым двигателем и всхрапывающей ротором, мерно перемалывающим турбулентности, ползла бархатная горная долина, зажатая невысокими, но крутыми, отрогами гор. Покрытая небольшими перелесками, разделенными полосами кустарников, она плавно переходила в альпийские луга, упирающиеся в отвесные стены молодых гор. Пунктир маршрута на экране курсографа прихотливо извивался и перетекал через невысокие перевалы из долины в долину.