Сегодня - позавчера. Послесловие - Виталий Храмов

— Так это — прививка?

— Именно. А мы — поможем людям раскрыть глаза, что враг сменил метод воздействия. Враг понял, что силой нас — не взять. Враг сменил метод борьбы. Он теперь не силой ломает, а отравляет. Научим, переболеем.

— Почему — сейчас?

— Сейчас — самое оптимальное. Общество наше сильно как никогда, враг — серьёзно ослаблен, растерян и не способен на добивающий удар. Прививка не убьёт нас, а выработает механизм отторжения. Ну, и мы поможем.

— Кто мы?

— Ты и я, — лукаво улыбается «старуха». А у «старухи» — зубы все на своём месте.

— Почему — сейчас? — тряхнула головой Маша.

— Вполне естественное желание — пусть беда будет завтра. Ты своего Медвежонка попроси, путь покажет тебе альтернативу. Беда будет всё одно. Не тебе она достанется, так твоим детям и внукам — расхлёбывать. Такой судьбы ты им хочешь?

— Так это всё — спланировано?

— Конечно.

— А Сталин — знал?

— Коба? Ещё бы.

— Как он согласился?

— Он знал альтернативу.

— Какую?

— Ту, в которой, он был отравлен в 53-м, в марте, а в 1991-м — Союза не стало.

— Что? В 1991-м? Откуда это известно?

— Милая моя девочка, у тебя есть неограниченный доступ ко всем этим секретам — целый Медвежонок, влюблённый до беспамятства. И ни какой-то, а сам Маугли! Который, рядом с Медведем, прошёл, чуть ли не изначально. А ты меня пытаешь! Его «пытать» — приятнее будет!

И «старуха» рассмеялась так заразительно, что Маша — за ней.

Но, Миша упорно выкручивался из расспросов. Когда, казалось, вот-вот Мария дожмёт своего возлюбленного, он начинал злиться, говорил:

— Ты думаешь, я знаю? Я — публичная морда. Я — Маугли! Все меня знают. Все знают, чей я сын. Лучший способ не выдать информацию — не знать её. Я не больше твоего знаю, что происходит. Могу только догадываться, как и ты.

Обещал всё и сразу, но — потом. Когда они будут в безопасности. А безопасность — Гвардейск.

* * *

— Мыш, я вот опять смотрю по сторонам, и сама себе не верю. А не про это Сталин говорил, что мы прошли испытание голодом и бедностью, теперь — испытание достатком?

— Наверное, да. Ты к чему?

— Да, поняла вдруг, что живёте вы, как буржуи — огромные квартиры, дачи, кино в доме, личные вертолёты и автотранспорт.

— Похоже. Правда, похоже на буржуев. И это — неизбежно. Тут, вспоминаю, были жаркие споры отца и его гостей. Существовала точка зрения, что раз мы государство рабочих, то все эти буржуйские излишки не надо ставить в план производства. Отец тогда целую информационную компанию проводил, убеждая людей, как это вредно!

— Понятно, что вредно. Обуржуазимся.

— Как раз — наоборот. Застой в развитии произойдёт. Помню, сколько споров было! Сколько доводов приводили стороны! Сейчас и не вспомню всё. Жаль, картинка получится — не полной. Дело в том, что я тогда и сам был мал и глуп, и не видал больших…, это из другой песни. О чём я? А-а! Я, тогда, и сам был с Батей не согласен. В стране — разруха и голод, а он — о предметах роскоши! Это сейчас — я поражаюсь его дальновидности.

— Даже так?

— А то! Понимаешь, решать задачу можно исходя из текущих условий, по решении её — получая новые проблемы. А можно — с оглядкой на перспективу, когда для решения вновь возникших задач уже был заложен фундамент предыдущим решением, частично снимающий остроту этой задачи. Отец, тогда как раз и убеждал всех, что настанет однажды время, когда голод и нищета будут побеждены. Все люди получат, купят или построят себе свой угол и крышу над головой, обустроят свой быт всем необходимым, будут сыты, одеты и обуты. У них — будет всё.

— И когда наступит такое время?

— Надеюсь — скоро. Но, люди же будут продолжать работать? Так? И получать честно заработанное вознаграждение. Так? А куда его девать — если уже всё есть? Вот первая опасность — зачем вкалывать, если всё есть? Может, пора и отдохнуть? Вот тебе — падение производительности труда. Вот тебе — нехватка персонала. И нам надо будет, чтобы они работали ещё лучше. А если и будут работать, как прежде, то, тут тоже два скользких пути — или будут пропивать — всё одно, потратить — некуда, а это — деградация личности.

— Вот это — не факт! Уроды появляются даже когда работы — завались!

— Я тебе не про этих уродов. А про то, что нормальные люди — деградируют. Если человек не заработает себе на жизнь, то он, подспудно, не уважает себя, он — деградирует. А потом следующий этап, сладкое понимание, что труд — совсем не обязателен. Пусть другие — пашут. А я, такой умный и прекрасный, буду, как та стрекоза, лето красное пропивать. Паразитом быть — большой соблазн. Согласись — это — другое.

— Согласна. Это — хуже. Явные уроды — на виду. Этот скрытый паразитизм — опаснее.

— А то! Или — возникнет теневой рынок предметов роскоши. А где теневой рынок — там преступность. И не мелкая бытовуха, а — другой уровень. С разъеданием органов управления. Они же, а не простые работяги и пахари — основной потребитель товаров не первой необходимости. Это — раз! Теневой рынок роскоши опасен не только этим. Роскошь — заграничная же. А это — проникновение их, чуждой нам, культуры — в наше общество. А в предметах не первой необходимости — большой вклад именно культуры. И — неизбежное сравнение их вещей класса «элит» и нашего обычного ширпотреба «для рабочего класса». Естественно — в пользу предметов более высокого уровня. С неизбежным выводом, типичным для сознания массового обывателя, на какой бы ступени иерархии он не сидел — ТАМ — лучше. Проходили уже много раз. Что при царях, что уже при советской власти. Так появляется преклонение перед всем иноземным. Особенно это опасно, когда перерождается власть. Когда с завистью смотрит «за бугор».

Михаил смочил пересохшее горло, виновато улыбнулся:

— Я — молчун, нет навыка лекции читать. Продолжим? Или — ну её!

— Рассказывай дальше! Так интересно! С такой стороны на жизнь ещё не приходилось смотреть.

— А-а! Ну, посмотри. Так, что я там нёс? А, высокие технологии! Кроме того, производство предметов более высокой качественно-классовой ориентации подразумевает более высокую цену. И цена эта — хорошо окупает затраты на НИОКР. Отец смог убедить, что без этого сегмента производства мы неизбежно начнём отставать от «конкурентов». Батя какие только доводы не приводил! Что именно сработало? Не знаю. Но — сработало! А, выводы были сделаны в типичном для нас стиле — проявил инициативу — выполняй. Инициатива же — имеет инициатора! Вот тогда и начало появляться и расширяться промышленное производство в нашем, учебном, по сути, городке. Медвежата и стали возделывать эту грядку — производство предметов не первой необходимости. Да-да, называется это именно так. Теперь. Ибо — роскошь нам — чужда! И тоже — производство — в форме игры, в удовольствие, как забаву. Ручная работа с применением самых передовых технологий. Для себя же делали! Это потом — ставиться на поток и в Союз. Сначала — испытания на себе. Дорабатывать, переделывать. Себе же делаем. А потом — на склады излишки отгружаем. С соответствующей ценой, но и соответствующим качеством — люди личным клеймом отвечают за товар. Я уже говорил, что такие товары несут большую долю культуры? Книги, песни, кинокартины, да и просто картины — вообще состоят из одной культуры. Являясь предметами не первой необходимости, стоят — прилично. Этим, ну, и — на собственном примере показываем, как жить в этом новом мире, в этих высоких технологиях и принципиально ином общественном устройстве.

— Да, я заметила. Вы — как марсиане. Как с другой планеты.

Маугли, почему-то, грустно улыбнулся, но продолжил:

— У людей должно быть куда стремиться. И должно быть — на кого ровняться. Вот, мы, Гвардейцы, Медвежата — мы же живём, как буржуи. И даже не замечаем этого. А — буржуи ли мы? Нет. Мы, живя так, демонстративно, заметь, показываем всем, куда стремиться, на что ориентироваться. Учись, рвись, взлетай — будет у тебя такая же интересная и насыщенная жизнь. Новый уровень жизни. Не буржуйский, а просто — другой. Наш, советский, новый, иной образ жизни. Манящий и прекрасный. Так? Где своё собственное авто или кино прямо дома — не роскошь, не цель, а способ, средство быть подвижным, развитым, интересным. Вот я же живу, как шейх какой, арабский. А я же — просто солдат. И ощущаю себя — просто солдатом. И чванства или ещё каких буржуйских черт характера ты в нас — не найдёшь. А если мы сами найдём, а мы — быстрее найдём — сами и решим эту проблему. Поверь. Сумраки не всегда погибают. Иногда — мы чистим сами себя. Выгоняем из себя паразита. Через боль. Самозащита — основная функция нас, нашего общества. А самоочищение — тоже — самозащита. Если у кого-то из моих Братьев появятся замашки «цивилизатора», то, на первый раз, он будет — засунут в такую дыру, где будет очень долго жить в первобытных условиях, решая поставленную задачу находясь на грани выживания. Поверь, на планете таких мест — с избытком. Обычно — хорошо прочищает мозги. Понимаешь, что всё это буржуйское — шелуха пустая. А кто не понимает — ну, туда ему и дорога. Нам такие — без надобности. Такие — балласт. Бесполезный паразит. А нам отягощения — не нужны.