Введение в буддизм. Опыт запредельного - Евгений Алексеевич Торчинов

отражалось в зеркале. Следует тщательно изучить образ своего тела так, как если бы речь шла об отражении в воде.

Тогда все великое множество дел и проблем совершенно естественным образом разрешится само собой.

2. Созерцание Одного как первопринципа Вселенной, явленного в парафизиологических структурах тонкого тела (киноварные поля), как об этом говорится в гл. 18 «Баопу-цзы» (см. выше). Результатом такого созерцания будет приобретение различных магических способностей, защищенность от врагов (как людей, так и нечисти) и от болезней.

3. Созерцание визуализируемых в теле божеств с обожествленным Лао-цзы (Лао-цзюнем) в центре (в селезенке; по китайским представлениям, этот орган воплощает в себе принцип центрального первоэлемента — земли). Такого рода медитации рекомендует «Канон Желтого Двора» («Хуан тин цзин»), очень важный даосский текст IV в. н. э. Их результат — достижение совершенного здоровья и бесконечное продление срока жизни.

4. Визуализация Трех Триединых (характерна для маошаньского даосизма). Три детально описанных в текстах божества визуализируются в трех киноварных полях тела-микрокосма (они по принципу аналогии между универсумом и телом соответствуют трем дворцам Триединых на звездах Большой Медведицы). Пока эти божества удерживаются в киноварных полях, учат даосы, жизнь будет продолжаться. В конечном счете адепт должен достичь переживания полного единства с Триедиными, равно как и их единства с Триедиными макрокосма, а через это — единства с Дао. В таком случае достигается высшее духовное бессмертие, когда личность бессмертного превращается в некую ипостась, или аспект, самого Дао.

5. Достижение полного контроля над эмоциями, бесстрастия и совершенной однонаправленности сознания, фиксированное сосредоточение в чистом виде. Такое состояние поддерживает деятельность трех разумных душ-хунь, хранителей жизненной энергии. В результате помимо избавления от всех скорбей достигается расширение сознания и переживание единства со всем сущим, выражающееся в развитии чувства сострадания. Этот метод подробно описан в тексте под названием «Метод продления лет и увеличения расчетного срока жизни» («Янь нянь и суань фа»), представляющем собой свод маошаньских практик; текст близок к таким базовым маошаньским произведениям, как «Речи совершенных людей» («Чжэнь гао») и «Тайные наставления о восхождении в мир совершенных людей» («Дэн чжэнь инь цзюэ»), составленные Тао Хун-цзином.

6. Достижение полного контроля над потоком мыслей и психических состояний вообще, обретение полного единства и целостности (интегрированности) психики. Стабильность психических процессов ведет не только к исчезновению отрицательных эмоций и даже чувства голода и жажды, но и к переживанию единения с Дао. Бессмертие здесь понимается как совершенное здоровье и бесконечная жизнь физического тела в сочетании с полной духовной свободой и спонтанной самоестественностью. Важнейший текст — «Описание всех заповедей» («Чжун цзе вэнь»), датируемый, видимо, VII в. и написанный, как представляется, под сильным буддийским влиянием.

7. В традиции внутренней алхимии, которая будет подробно рассматриваться в третьей главе, «хранение Одного» — сложная практика очищения и объединения семенной эссенции (цзин), энергии (ци) и духа (шэнь) для создания нового духовного бессмертного тела, состоящего как бы из субстанции самого Дао.

После этого краткого обзора методов шоу и обратимся к совершенно другому типу медитации — медитации осознанности, или медитации-инсайту (гуань).

Хотя этот вид практики известен даосизму с глубокой древности, его подробные описания относятся только к эпохе Тан (618–907). Прежде всего, ей посвящен анонимный трактат «Внутреннее созерцание» («Нэй гуань»), а также сочинения знаменитых даосов Сыма Чэн-чжэня[480] (647–735) и У Юня (ум. 778).

Сам иероглиф гуань («созерцание») интерпретируется в древнейшем этимологическом словаре Сюй Шэня (I в. н. э.) «Объяснение иероглифов простых и сложных» («Шо вэнь цзе цзы») как «тщательное рассмотрение», «анализ», «пристальное изучение». Такая интерпретация позволяет истолковывать этот тип практики как аналитическое созерцание, что вполне аналогично буддийскому термину випашьяна, как раз и переводимому на китайский язык словом гуань.

Главная задача даосской медитации всецелой осознанности — преодолеть индивидуалистическую ограниченность обыденного сознания и выйти за его пределы. Постижение эфемерной призрачности природы индивидуума, который есть лишь результат преходящего сгущения ци, должно привести к раскрытию иных планов бытия, причем бытия сверхличностного: даосский созерцатель постигает само Дао в качестве своей подлинной и исконной природы и превращается в одну из его ипостасей, обретая таким образом истинное бессмертие.

Прежде всего даос должен постичь изменчивую и преходящую природу своего собственного тела, опираясь на известное изречение из «Чжуан-цзы» (гл. 22): «Человеческая жизнь есть лишь приход и уход ци. Ци — вот жизнь, ци рассеялось — вот смерть». Это тело есть лишь часть космической энергии, оно заимствовано, «взято в долг» у Неба и Земли, и рано или поздно, подобно телам всех существ, должно вернуться в пыль и прах. Созерцатель также осознает, что в этом теле нет никакого постоянного «я», которое могло бы быть господином тела, как об этом говорится в том же «Чжуан-цзы»: «Нет никакого истинного хозяина тела и ума» (гл. 2) и «Нет никакого сознания, которое контролировало бы превращения» (гл. 22).

На следующей ступени эмпирическая личность шэнь (дословно: «тело», но одновременно и «я сам», «моя личность» как вся совокупность психофизических состояний в их привязке к воображаемому стержню индивидуального опыта) рассматривается как источник страданий и неудовлетворенности в соответствии с 13-м чжаном «Дао-Дэ цзина»: «Я потому в беде великой пребываю, что телом-самостью я обладаю. И если б телом-самостью не обладал, то разве б были беды у меня?»

Только после того, как достигнуто полное прочувствованное (экзистенциально значимое) понимание отрицательного аспекта личностного бытия, даос переходит к рассмотрению и культивированию его положительных сторон. Он теперь рассматривает тело как чудесный микрокосм, седалище и колесницу духа, в своей основе тождественного по природе самому Дао. В этом метафизическом аспекте тело есть сосуд Дао, и, вглядываясь в основы своего телесного бытия, человек может проникнуть в глубины Дао. Только благодаря присутствию в теле Дао, его энергий и проявлений (олицетворяемых в образах различных божеств) тело может жить. Реализуя присутствие Дао внутри себя самого, даос начинает рассматривать свое тело как аспект Дао, его проявление, его отражение, его «сколок». Теперь тело мыслится уже не как эфемерное энергийное образование, а как микрокосм, отражение и проявление мира как целого или как образ единства существования. Оставив ложное иллюзорное «я», даос начинает формировать новую систему самоотождествления, рассматривая «я» как аспект, или срез, единого и неделимого мирового бытия. Теперь даос воспринимает свое «я» как модус единого Изначального Духа (юань шэнь), который трансцендентен всем превращениям и изменениям сущего и который вместе с тем временно связан с профаническим телом, подверженным всем этим изменениям.

В заключение рассмотрения этого типа медитации приведем в качестве примера небольшой фрагмент уже упоминавшегося танского текста «Канон внутреннего созерцания» («Нэй гуань цзин»):

Лао-цзюнь сказал: «Опустошение сердца-ума — это извлечение из него его содержания. Безмыслие — это