Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Увидев высокий белый борт огромного парохода, едва заметно дымившего первой трубой в полуверсте от берега, Басманов невольно вспомнил темные зловонные трюмы, загаженные палубы судна, на котором он выбрался из ужасов новороссийской эвакуации. И ощутил нечто вроде мгновенной тошноты.
Катер лихим разворотом подошел к широкому, почти касающемуся нижней площадкой воды трапу. Встреченные здоровенным, на голову выше Басманова, матросом с тяжелыми и резкими чертами малоподвижного лица, они поднялись на просторную, тщательно выскобленную палубу.
— Сейчас вас проводят в каюту. Устраивайтесь. Если что-то потребуется, обращайтесь к любому члену экипажа, все будет сделано в лучшем виде. Русских среди них нет, но язык все понимают достаточно. Отдыхайте, пообщайтесь со своими друзьями… А утром встретимся. Извините, что оставляю вас, но — дела. — Шульгин развел руками и церемонно приподнял шляпу.
Каюта, отведенная Басманову на верхней, то есть четвертой сверху палубе надстройки, поразила его размерами и невиданным с довоенных времен комфортом. Вообще тем, что существует еще на свете такой вот заповедник настоящей человеческой жизни, начисто равнодушной к бедам миллионов людей из бывшей Российской империи.
Больше всего каюта походила на лучшие номера «Астории» или гостиницы «Лондонской», где ему приходилось бывать, возвращаясь на короткий срок с фронта в Петроград. Солидная мебель, обилие бронзовых люстр и бра, особые, свойственные как раз такого рода временным пристанищам богатых людей запахи. Очевидно, поселяя его здесь, новые хозяева хотели подчеркнуть не только важность его нынешнего положения, но и намекнуть на цену того, что он может потерять, нерадиво относясь к своим обязанностям. По крайней мере такая мысль у капитана мелькнула.
Отпустив матроса, невозмутимость и сдержанность которого напоминали скорее манеры дворецкого из хорошего английского дома, нежели простого моряка, Басманов побродил по каюте, осмотрел все ее жилые и подсобные помещения, постоял у большого окна, со смешанным чувством глядя на редко и неравномерно освещенный берег.
Радость в этом чувстве, безусловно, присутствовала, но много было и тревоги. Сменял он скудную, тяжелую, но ставшую почти естественной жизнь… на что?
Выкурил папиросу из любезно приготовленной на круглом столе гостиной коробки и решил поискать знакомых.
Первый же встреченный в коридоре матрос, как и обещал Шульгин, на медленном, но вполне правильном, несмотря на акцент, русском языке подробно разъяснил, на какой палубе размещены офицеры и как туда попасть.
Четыре марша внутреннего трапа привели его в длинный, пятидесятиметровый коридор с множеством одинаковых полированных дверей светлого дерева с блестящими бронзовыми ручками. Басманов остановился, недоумевая, куда он попал. То есть то, что пришел он куда надо, сомнения не вызывало, достаточно было услышать типичные, чисто отечественные речевые конструкции, густо висящие в воздухе. Они доносились из полуоткрытых дверей кают, из обширного помещения справа от трапа, похожего на предбанник, из бильярдной, где на нескольких столах азартно разыгрывались «пирамидки», ими обменивались мелькающие в основном коридоре и ответвляющихся от него проходах люди. Лица почти всех были Басманову знакомы. Поразило другое. Все здесь были одеты в невиданные черно-зелено-желтые пятнистые куртки и брюки с множеством накладных карманов на груди, рукавах, коленях и прочих местах и в высокие коричневые ботинки на толстенной, в три пальца, подошве. Только зеленые металлические звездочки на пятнистых хлястиках-погонах своим расположением намекали на принадлежность их владельцев к русской армии, поскольку ни в одной другой (кроме, правда, сербской или болгарской) подобные знаки различия не использовались.
Бросилась в глаза поразительная чистота — сияющий паркет и словно час назад вычищенные ковровые дорожки, — что, впрочем, почти компенсировалось интенсивностью запахов гуталина и табачного дыма.
Перед Басмановым остановился один из «леопардов», в котором, присмотревшись, он узнал штабс-капитана Мальцева, завербованного им в первый день вместе с поручиками. Был он свеж, чисто выбрит, очень коротко подстрижен. И никак не походил на худого, нервного, заросшего серой щетиной беженца, каким был всего десять дней назад.
— О! Нашлась пропажа! — радостно воскликнул Мальцев, пожимая Басманову руку. — А мы, брат, думали, что ты сбежал…
— Куда бы это я сбежал? — удивился капитан.
— Мало ли куда? Да хоть в Париж… — Басманов вспомнил, что действительно высказывал подобную мысль, только вот Мальцеву или кому другому? Все же, кажется, с Мальцевым он об этом не говорил.
— Да что же Париж, мы теперь, может, и почище Парижа кое-что увидим.
— Уж здесь ты прав! Такое, боюсь, увидим… — Мальцев осекся. Он еще не понял, в каком качестве появился на судне Басманов и стоит ли перед ним откровенничать. — А тебя еще не переодели? Ты когда прибыл? Где разместился?
— Там, наверху… На втором этаже, ближе к корме. Сейчас и не знаю, найду дорогу или нет…
— А-а, на господской половине… Ну-ну. В начальство выбился? А чтобы не заблудиться, надо схему изучить, они везде висят. У тебя там не «второй этаж», а верхняя палуба. Наша — палуба Б, ну и так далее. Привыкнешь.
— Никуда я не выбивался, сам ничего не знаю. Посадили, привезли, поселили… барахло свое бросил и пошел вас искать. А вы что, плохо устроены?
— Не сказал бы. У всех одноместные каюты, но кое-кто предпочитает двойные, чтоб веселее. И еще пустых осталось — пропасть… Дивизию нашу свободно растолкать можно! Говорили мне умные люди в свое время — поступай в гардемаринские классы. Тогда после реального училища без экзаменов брали. Нет, понесло меня в кавалерийское! Моряки хоть всю войну как люди прожили — обед за столом из фарфоровых тарелок, каждый день рубашка свежая, кителек беленький, а мы пять лет в грязи, вшей кормили, портянки по месяцу не меняли, эх! — Он с досадой выругался, чуть не плюнул на пол, но ковровая дорожка вовремя удержала. — Но и служба тут, скажу я тебе…
— Чем же она плоха?
— Да не плоха, чего зря говорить. Только и в юнкерах меня так не гоняли. Первые дни чуть не сдох, а уж я с семнадцати лет в строю, ты меня знаешь! Ох и материли тебя поначалу, сосватал, мол, так его и распротак! А потом ничего, отъелись, отоспались, даже нравиться начало, после бардака нашего беспросветного. Сам все увидишь. Пойдем лучше выпьем за встречу.
В большом ресторанном зале второго класса, с колоннами и множеством четырехместных столиков посередине и двухместных вдоль стен, сидели за столами и толпились у стойки буфета с полсотни таких же пятнистых офицеров. Басманов даже ощутил некоторое неудобство от своей «правильной» формы.
— Господа, смотрите, кто к нам пришел! — громко объявил Мальцев, и все обернулись.
— …Едим бесплатно, пьем бесплатно кому что нравится, — повествовал штабс-капитан, когда закончились общие приветствия и рукопожатия со знакомыми и приятелями. В тихом углу устроились впятером — Басманов, Мальцев, подполковник Генерального штаба Сугорин, некогда весьма близкий к Лавру Георгиевичу Корнилову, а по последней должности — командир полка Добровольческой дивизии, и те самые поручики, с которых все началось, — Давыдов и Эльснер.
— На берег пока не пускают, да никого и не тянет, нажрались того берега… — Мальцев чиркнул себе ребром ладони по горлу. — Здесь спокойнее, всего в достатке, есть чем развлечься…
— Кроме девочек, — криво усмехнулся Давыдов.
Сугорин плеснул в бокалы вермута, едва до половины.
— А чего так скромно? — поинтересовался, придержав горлышко бутылки над своим бокалом, Басманов. Ему хотелось выпить за встречу, как полагается, вволю.
— Скоро сам не захочешь. Когда утром двадцать кругов по палубе, а потом до обеда так накувыркаешься… Тяжело выходит.
— Вот как? А что еще тут с вами делают?
— Неужто не знаешь? Ну, раз не знаешь, то сам увидишь. А пока не увидишь, не поймешь. Если б мы солдат да юнкеров перед войной так муштровали, вот бы армия была…
— А оружие, а снаряжение! — вмешался поручик Давыдов.
— Ничего не скажешь, напридумывали люди! Я вот думаю — отчего мы ничего подобного на фронте не видели? Я с американцами в Архангельске вот так был… — Сугорин сцепил пальцы рук и тряхнул ими перед собой. — Ничего особенного у них не имелось, те же винтовки, ну, еще танки привозили, «Марк-2»… И вояки так себе. Вот жратва да, нормальная… Если б таким оружием, как у нас, они хоть две дивизии вооружили, через месяц войну б кончили…
— О чем это вы? — пытался включиться в разговор Басманов, но не получилось, собеседники его не слушали, продолжая какой-то давний спор.
- Билет на ладью Харона - Василий Звягинцев - Боевая фантастика
- Стать собой - Лёха - Боевая фантастика / Городская фантастика / Попаданцы
- Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы - Василий Звягинцев - Боевая фантастика
- Скорпион в янтаре. Том 1. Инвариант - Василий Звягинцев - Боевая фантастика
- Граф Воронцов. Книга I - Дмитрий Лим - Боевая фантастика / Попаданцы / Периодические издания
- Стратегия одиночки. Книга Первая - Александр Зайцев - Боевая фантастика / Периодические издания / Фэнтези
- Разорванная клятва - Дмитрий Янтарный - Боевая фантастика / LitRPG / Периодические издания
- Генерал-адмирал. На переломе веков - Роман Злотников - Боевая фантастика
- Истории Рейбора: Разбойник - Прохор Сергеевич Смирнов - Боевая фантастика / Периодические издания / Фэнтези
- Русский бунт - 2030 - Александр Абердин - Боевая фантастика