У Великой реки - Андрей Круз

Да, это не лихие баронские дружинники, однозначно. Зато не забывают и в свою пользу отчуждать долю с пошлины, потому что еще до их первого рывка я отметил, что морды у всех круглые, подбородки свисают через ремешки, удерживающие каски, а старые кольчуги с трудом сдерживают напор протестующей плоти животом, упорно рвущихся из-под доспеха на свободу.

Владельцы и пассажиры столпившегося у шлагбаума транспорта побежали в другую сторону. Получилось вроде как "воины – налево, гражданские – направо", причем даже намного резвее, чем при поносе.

Однако, без проблем для нас не обошлось. Испуганные нашим неожиданным приближением, а заодно и бегством хозяев, две коротконогие крестьянские лошадки, впряженные в телеги, одновременно рванулись вперед. Груженные повозки с треском врезались в перила моста, а заодно сцепились между собой, начисто заблокировав нам проезд.

– Я разберусь! – крикнула Лари, спрыгнув на землю и бросаясь к лошадям.

Дружинники же бегство прекратили и дружно повалились в высокую траву, откуда вполне могли открыть по нам огонь из своих старых, но дальнобойных "энфилдов". Я уже даже собирался прочесать из пулемета их предполагаемую позицию, как вдруг один из них, с полоской на сером сюркоте, вскочил на ноги и начал делать какие-то маловнятные жесты, словно во что то стреляя. И адресовался с этими жестами он явно к нам.

– Он хочет, чтобы мы их караулку обстреляли. – вдруг сказала Маша. – Чтобы у них доказательство было, что в бой вступили.

– А-а… это запросто. – кивнул я. – Желание достойное.

Ну конечно, как же еще? На всех заставах есть амулеты связи. Если кто пытается проскочить по дорогам местных земель непрошеным, на заставы дают знать. Вот и этим дали, почему они так вовремя и смылись.

Лари с лошадьми справилась быстро, видать словечко какое-то знает. Обе кудлатые коняшки послушно сдали назад, вытолкнув телеги из мертвого замка, и мирно сдвинулись с ними на обочину. Демонесса забралась в кузов, "газон" сдвинулся на середину моста, грохоча колесами по доскам настила, откуда я и выпустил несколько очередей по окнам караулки. Достаточно, нечего для этих лентяев всерьез боекомплект тратить. Пусть еще и сами постреляют, вроде как ответный огонь вели.

Дальше дорога потянулась пустая, лишь пару раз нам навстречу попадались крестьянские телеги. Лес сменялся полями, поля – снова лесом, было солнечно, пахло свежими травами и наступившим летом. Хорошо! Но расслабляться все же не надо, потому что до следующей заставы, уже пограничной, со слов Балина оставалось верст сорок. Надеюсь, что проскочить ее удастся в таком же стиле. Тем более что и мост там имеется – граница между княжествами проходит тоже по какой-то маленькой речушке.

Впрочем, тут я немного ошибся. Когда мы добрались до границы, нас встретила брошенная караулка и поднятый в небо шлагбаум. Видать, у страха глаза велики, а слухи, обогнавшие нас, превратили нашу компанию в нашествие демонов числами в тысячи. В конце-концов, надо было обитателям недавней заставы объяснить свою трусость? А чем ее объяснишь иначе, как подавляющим численным превосходством противника?

Мы перемахнули реку по мосту, и вскоре перед нами появилась новая застава, уже с опущенным грубо оструганным бревном шлагбаума, за которым топтались несколько немолодых воинов не бравого вида, в зеленых сюркотах и островерхих шлемах. Герб на груди у них изображал драконью лапу, держащую факел, а вооружены они были уже не "энфилдами", а трехлинейками.

– Четыре золотых шелонга за машину и по медной полтине с человека. – сказал чиновник в гражданской одежде, но с бляхой на медной цепи. – Вы въехали в Мирланскую марку, так что пошлину извольте платить.

Собрав с нас деньги и пересчитав, выписав подорожную и притиснув к ней полыхнувшую магией печать, он указал на опустевший пост на противоположном берегу, и спросил:

– А чем это вы их так напугали? Хотя, вимарские всегда от всех бегали, как тараканы пуганные.

Собственная шутка привела чиновника в такой восторг, что он заржал, закинув голову и демонстрируя отсутствие многих зубов.

Так мы и поехали дальше. Уже никуда не торопясь, и я сидел в кузове с Машей в обнимку, откровенно наслаждаясь покоем, ее близостью да и просто осознанием того, что за нами, наконец, никто не гонится.

По пути мы сделали небольшой привал, быстро перекусили, сбегали кто куда. Потом поехали дальше. Пару раз попадались конные патрули дружинников, у нас проверяли подорожную, после чего сразу отпускали.

Ближе к вечеру мы озаботились ночлегом. Балин эти края знал плохо, Орри – не лучше, но местность выглядела достаточно населенной для того, чтобы мы не слишком беспокоились. Хоть просто в деревню, но напросимся.

Постоялый двор мы нашли на крепком хуторе, окруженном мощным частоколом. Трудолюбие людей, его соорудивших, вызвало большое уважение. Подворье же было выстроено по принятому в наших и этих краях плану. Глухие задние стены хозяйского дома, домов семейных, сараев, самого постоялого двора и прочих пристроек выходили наружу, а промежутки между ними как раз и замыкал этот самый частокол.

Пыльный двор был просторным, так что проблем поставить машину не было. Вимраского герба у нас на капоте уже не было – в инструментальном ящике нашлись баночки с краской двух цветов (военная машина, как никак), вот Балин его и перекрасил, а Маша каким-то заклятием заставила краску почти мгновенно высохнуть. Не гоже в Мирланской марке с вимарским гербом на капоте раскатывать. Можно и на проблемы нарваться.

Населен хутор был хозяином – крепким широкозадым мужиком с бородой веником и хитрыми глазами, такой же невысокой и коренастой хозяйкой, и двумя взрослыми сыновьями, похожими на обоих родителей. Оба сына были женаты, и их жены тоже вовсю занимались местным хозяйством.

Под постояльцев был отведен просторный дом с четырьмя спальнями, из которых к нашему приезду были заняты две. Купец с приказчиком и двумя охранниками там разместились. Их "зилок" стоял, прижавшись боком к стене сарая.

Кормили гостей в просторной горнице хозяйского дома, превращенной в подобие небольшого трактира. Стояли тяжелые длинные столы, вдоль которых вытянулись столь же длинные лавки.

Пиво было в этих краях только темное, светлое тут почему-то не любили. И еще подавали хорошую медовуху, отчаянно понравившуюся Маше, которая к этому времени совсем оклемалась, и была бодра и весела.

Немудрящую, но вкусную еду носила с кухни хозяйская сноха, комплекцией и повадками напомнившая мне подавальщицу из "Ржавого шлема". У Орри тоже, видать по всему, всколыхнулись воспоминания, потому как каждый раз провожал ее долгим задумчивым взглядом, что-то невнятно бормоча под нос. Сидящий рядом Балин тоже вниманием ее не обделял. Подавали, как всегда здесь, свинину с картошкой, щедро сдобренные пережаренным луком, овощи и свежий хлеб. Более чем достаточно нормальному человеку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});