И.П.Павлов PRO ET CONTRA - Иван Павлов

Прочитав летом 1931 г. «Материализм и эмпириокритизм», Иван Петрович говорил Никитину, что считает рассуждения автора здравыми, но его коробит грубость ленинских выраже ний. Эту книгу принес Павлову Бухарин, который последова тельно в своей настойчивости, но деликатно и не торопя собы тия старался изменить его отношение к советской власти.

Н. И. Бухарин оказывал реальную помощь Ивану Петровичу в научноорганизационных делах — в строительстве новой пав ловской лаборатории в Колтушах, на что были ассигнованы ог ромные суммы денег, передаче Физиологическому институту АН СССР большого двусветного зала и помещений геологической лаборатории самого президента Академии наук А. П. Карпин ского в доме № 6 на Тучковой набережной (набережной Макаро ва) в Ленинграде. В 1927 г. было подготовлено решение о при своении ИЭМу имени Павлова, но он отказался от такой чести. Через два года в ознаменование его 85летнего юбилея Лопухин ская улица была переименована в улицу Академика Павлова. Одновременно с переименованием она перестала быть прямым лучом между Каменноостровским (тогда улицей Красных Зорь) и Аптекарским проспектами и до сих пор огибает ИЭМ, чтобы его отдел физиологии со знаменитой «Башней молчания» нахо дился подальше от транспортной магистрали, прежде проходив шей рядом с ним.

Выше говорилось о миротворческой миссии Бухарина во вза имоотношениях Павлова с представителями властных структур. Заметим, что он усмирял страсти обеих сторон. Куйбышева он убеждал в том, что Павлов «идеологически работает на нас», а его самого умолял «не ссориться с революцией». Обратимся, например, к цитате из его письма Ивану Петровичу в конце 1931 г.: «За Вами готовы ухаживать как угодно, все готовы идти навстречу всякой Вашей работе, а Вам обязательно хочется вста вить революции перо. Не делайте этого, ради бога. Вы не серди тесь на меня за эту интервенцию. Но мы условились с Вами на счет откровенности. Так уж разрешите обратиться к Вам и с этой горячей просьбой. Не ссорьтесь с революцией. Вы ведь окаже тесь неправы, не говоря о всем прочем. Я уж так Вас об этом прошу. Это важней всего прочего. Ну, до свидания, не гневай тесь» [44]. В этом письме содержалась просьба не оставлять ста рое предисловие (со всякими «инвективами» насчет революции) в новом издании книги «Двадцатилетний опыт объективного Эволюция политических взглядов И. П. Павлова 675 изучения высшей нервной деятельности (поведения) живот ных». Здесь уместно заметить, что эта книга, опубликованная благодаря знаменитому ленинскому декрету, заняла почетное место в «Списке самых выдающихся книг, вышедших на рус ском языке в 1924 году», составленном Институтом интеллек туального сотрудничества при Лиге наций в Лозанне.

На рубеже 20—30х . Бухарин аккуратно приступил к во влечению Павлова в пропаганду успехов Советского Союза, играя на государственном патриотизме человека, не скрывавшего сво ей безграничной любви к России — даже тогда, когда это расце нивалось как шовинизм. «Весь я русский, — писал он в СНК, — все, что есть во мне, все вложено в меня моею русскою обстанов кой, ее историею, ее великими людьми» [1]. Возвращаясь из своей первой заграничной поездки, тридцатилетний Павлов го тов был, по собственному признанию, расцеловать даже русско го жандарма на приграничной станции.

Заняв в 1934 г. пост ответственного редактора «Известий», Н. И. Бухарин стал систематически, причем все чаще и чаще, публиковать в своей газете интервью с академиком Павловым. Направлял к нему умных и изощренных в своем деле журнали стов, которые интервьюировали Ивана Петровича столь тактич но и корректно, что он не мог их упрекнуть в искажении его мыслей и речей. Вместе с тем они тонко обходили вопросы, в честных ответах на которые ему пришлось бы проявлять нело яльность к советской власти. Постепенно круг таких вопросов становился все уже.

В 1923 г. И. П. Павлов во вступительной лекции к курсу фи зиологии студентам ВМА заявлял, что «по теперешним газетам составить себе понятие о жизни едва ли можно, они слишком пристрастны, и я их не читаю» [3]. А в 30е . он стал активно сотрудничать с советскими журналистами, выступал с обраще ниями к молодежи, шахтерам, колхозникам. В этих обращени ях не было ничего противного советскому государству. Вместе с тем они всегда содержали мысли, далеко не общепринятые. Так, касаясь развития колхозного движения, Иван Петрович писал: «Есть, конечно, своя, и большая, выгода в коллективном труде сравнительно с личным. Лишь бы выдержала это наша русская натура» [45].

В приветствии первому слету стахановцев он желал им «дви гаться по единственно обеспечивающей счастье человека доро ге» — дороге труда, соединяющего «голову с руками», когда в физический труд вносится «какая-нибудь хорошая догадка». Получив ответное письмо, в котором стахановцы заверяли его, что повсеместно развернут свое движение, он радостно восклик нул: «Конец бездельникам!»

Его радовала надежда, что в СССР будет преодолено неуважение к труду, свойственное царской России, о чем он много гово рил прежде, в частности в лекции «О рабстве и барстве», кото рой ежегодно открывал курс физиологии в Военномедицинской академии на протяжении десятка дореволюционных лет. «По чему, — негодовал профессор, — в Европе труд мойщика улиц в почете, а у нас работа дворника презирается обществом? Причи на в том, — отвечал он на свой вопрос, — что в России слишком долго процветало крепостное право — вот и укоренилось у нас не уважение к труду. Его презирают и феодал, который не трудит ся, и крепостной, плоды труда которого принадлежат помещи ку. Капитализм воспитывает уважение к труду, хотя и изпод палки. Европа, став на путь капитализма, далеко опередила нас в воспитании труженика. Российские леность, равнодушие, не брежное отношение к жизненной работе — это дрянной нанос, наследие крепостного права. Оно сделало из барина тунеядца, оставив рефлекс цели без работы. Оно же сделало из крепостно го пассивное существо без всякой перспективы достичь лучшей жизни самоотверженным трудом».

Мне рассказывала В. К. Фадеева, что на одной из «сред» Иван Петрович развил тему воспитания уважения к труду в связи со стахановским движением. Он говорил, что если капитализм вос питывает труженика, используя «отрицательное подкрепление» (не будешь трудиться, не на что будет жить), то социалистиче ское общество пытается достичь той же цели на «положитель ном подкреплении» — моральным поощрением трудовой дея тельности, объявляя лучших тружеников героями страны. На таком подкреплении условные рефлексы вырабатываются гораз до труднее, чем на отрицательном. Павлов сомневался в возмож ности такого воспитания «в массовом порядке» — и все же на деялся на лучшее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});