Сочинения в трех томах. Том 2 - Майн Рид

видел ли он Генри.

Поверенный ответил, что год тому назад он видел молодого Гардинга, но не обмолвился ни одним словом о тысяче фунтов. Педант и практический человек отвечал обыкновенно только то, о чем его спрашивали.

В прощальном письме Генри говорил о своем намерении покинуть родину, и генерал даже обрадовался, надеясь, что таким образом сын его избегнет дурных знакомств в Лондоне. Он был бы даже доволен, что сын его в Риме, если бы узнал об этом не от итальянца и не из ужасного письма, которое навело его на мысль, что его сын находится в дурном обществе.

Посетив по очереди свои излюбленные клубы, генерал отправился к своему поверенному, Лаусону.

— Вы ничего не узнали нового относительно моего сына Генри? — спросил генерал после того, как деловые разговоры были окончены.

— Нет, — отвечал Лаусон.

— Я получил от него странное послание… Вот… прочтите и приложите к прочим бумагам. Оно принесло мне много горя, и я не хочу его хранить у себя.

Лаусон надел очки и прочел письмо, продиктованное разбойником.

— Все это очень странно, генерал, — сказал он. — Каким образом это письмо попало к вам? На нем нет марок.

— Это очень любопытная история… Оно было вручено мне в моем собственном доме каким-то странным типом. Не то евреем, не то итальянцем, адвокатом.

— Какой же ответ вы дали?..

— Никакого… Я не поверил ни одному слову из написанного… Я предположил, и мой сын Нигель тоже, что это просто уловка выманить деньги… Нигель ему написал, впрочем.

— А, ваш сын Нигель написал… А что именно, позвольте вас спросить.

— Я не знаю, что написал он. Я полагаю, что он написал, что сказкам этим я не поверил, и, вероятно, упрекал его за то, что он так бессовестно обманывает своего отца. Но я думаю, что на Генри это не произвело особенного впечатления, так как, по-видимому, бедный мальчик попал в скверные руки и вряд ли оттуда выберется когда-нибудь.

— Итак, вы не верите, что он попал в руки бандитов?

— Бандитов, подите вы! Конечно, мистер Лаусон, вы слишком опытный человек, чтобы поверить этому.

— Вот именно, генерал, опытность-то моя и заставляет меня верить. Несколько лет тому назад я путешествовал по Италии и много наслышался о римских и неаполитанских разбойниках. Я сам счастливо избег возможности попасть им в руки, иначе пришлось заплатить бы им такой же выкуп, какой требуют за вашего сына.

— За моего сына?.. Скажите лучше — сам мой сын.

— Не думаю, генерал; к сожалению, должен вам заметить, что я совсем другого мнения на этот счет.

— Но я-то знаю это хорошо… Я вам не рассказывал, что он уехал после ссоры со мной. Я не хотел, чтобы он женился на одной девушке, и употребил хитрость, чтобы помешать этому браку. Это мне удалось. После этого я вам написал, чтобы вы ему выдали тысячу фунтов. Эти деньги он, верно, промотал в обществе таких же шалопаев, как сам, и по их же совету попробовал выманить у меня еще. Но фокус не удался.

— Вы мне писали выдать ему тысячу фунтов! — вскричал старый адвокат, вскакивая с места и срывая с себя очки. — Что вы такое говорите, генерал?

— Я говорю о тысяче фунтов, которые я вам поручил взять из банка и передать моему сыну Генри.

— Когда же вы мне это писали?

— Когда?.. Год тому назад… да… именно год… Вы мне сами писали, что он был в вашей конторе.

— Был, два раза был, верно… но не спрашивал никаких денег. Он только осведомился, нет ли какого-нибудь известия от вас. Впрочем, я его не видел, мой помощник говорил с ним. Прикажете позвать?

— Да, — проговорил пораженный генерал. — Это очень странно…

Раздался звонок, и тотчас же вошел старший клерк.

— Дженнингс, — обратился к нему адвокат, — вы не помните, приходил сюда год назад младший сын генерала?

— Да, — отвечал клерк, — хорошо помню. Он приходил два раза. Это у меня записано.

— Принесите книгу, — приказал адвокат.

XXVIII. КНИГА ПОСЕТИТЕЛЕЙ

Генерал при таком неожиданном известии вскочил на ноги и забегал в страшном волнении.

— Если бы я знал, — бормотал он сквозь зубы, — все бы могло устроиться. И вы утверждаете, что он никогда не получал денег?

— От меня, по крайней мере.

— Я очень рад.

— И вы правы. Это все равно, что выиграть… Если вы, конечно, полагаете, что эти деньги были бы промотаны.

— Я не о том говорю. Вы меня не поняли…

В эту минуту вошел клерк с книгой.

— Вот, — сказал Лаусон, перелистав несколько страниц. — Вот запись 4-го апреля, а вот 6-го. Прочесть вам их, генерал?

— Пожалуйста.

Адвокат, надев очки, прочел громким голосом:

«4-го апреля. В половине двенадцатого утра младший сын генерала Гардинга Генри Гардинг приходил справляться, нет ли писем на его имя. Ответ: никаких».

«6-го апреля. В половине двенадцатого утра приходил опять мистер Генри Гардинг, предложил опять тот же вопрос и получил тот же ответ. Молодой джентльмен ничего не сказал, но, видимо, был очень огорчен».

— Наша профессия, генерал, — прибавил, как бы извиняясь, адвокат, — обязывает нас подмечать мельчайшие подробности.

— Нет ли еще каких-нибудь записей, мистер Дженнингс?

— Нет, сэр, больше ничего нет.

— Можете идти.

— Итак, вы никогда не давали денег моему сыну Генри? — спросил генерал после ухода клерка.

— Никогда… Ни одного пенса. Да он никогда и не просил… Да если б он и спросил, я не мог бы ему дать без вашего разрешения. Тысяча фунтов — слишком крупная сумма, генерал, чтобы выдать ее несовершеннолетнему