Довмонт: Неистовый князь. Князь-меч. Князь-щит - Андрей Анатольевич Посняков

аптеку в Дерпте – это тоже о многом говорило.

– Большое спасибо, герр Райс!

– Всегда рад! Заходите… Вам, госпожа Фельдман, как всегда, болеутоляющее? Рекомендую заварное снадобье из беладонны и жабьего жира. Не бойтесь, не отравитесь – беладонны там мало… Что-что? Ах, особенный жир… Да, пока, знаете, нет… Кого-кого повесили? Двух подозрительных бродяг… А когда? Ах, недавно… Что же это я пропустил… А, верно, был в отъезде, за травами… Ну, раз есть повешенные, тогда скоро будет и жир, всенепременно! Обязательно для вас отложу, госпожа Фельдман, заглядывайте на днях. До свидания!

– До скорой встречи, любезнейший господин Райс!

Остался один покупатель – мальчишка. Вроде не оборванец, но и не из бюргеров, скорей, слуга в зажиточном доме…

– Тебе чего, парень?

– А мне бы… А меня… Хозяйка послала… А я и забыл – зачем! Вот будет мне…

– Ох, ты ж, бедолага! А кто хозяйка твоя? Часом, не фрау Метцель?

– Она!

– Ну, тогда – вот! – ухмыльнувшись, аптекарь поставил на прилавок небольшой пузырек густо-голубого стекла, почти что и непрозрачного. – Египетская мазь от мигрени. Фрау Метцель только ее и берет.

– Ой…

– Два пфеннига, бедолага!

– Да! – мальчишка прям воссиял ликом. – Именно столько она и дала, господин аптекарь!

Так вот, сияющий, и вышел…

– Вам что, господин?

– Ну, здравствуй, Йозеф! – прищурясь, улыбнулся людокрад. – Давненько тебя не видал.

– И ты будь здоров, Флегонтий, – светлые, глубоко посаженные глаза аптекаря пристально уставились на посетителя. – Зачем пожаловал? Небось, хочешь предложить печень покойника по цене двух бочек пива?

– Не печень, но… есть разговор. Речь пойдет о Плескове.

– О Плескове?!

– Ого! Вижу, как заблестели глаза. Так поговорим?

– Поговорим. Я как раз собирался обедать…

Герр Йозеф Райс, наемный убийца, был когда-то послан литовским князем Войшелком во Псков – убить Довмонта. Несмотря на молодость, Йозеф уже тогда был человеком основательным и к делу готовился тщательно… Только, пока готовился, Войшелк оставил престол, а затем и вообще распрощался с жизнью. Наследовавшие же ему Шварн Данилович, а затем и Трайден к Довмонту относились ровно и финансировать убийство князя не собирались. Так что пришлось герру Райсу перебраться из Пскова в Дерпт, да заняться кое-какими делами, в том числе и в тесном содружестве с Флегонтием Рыло…

* * *

Новоявленная вдова «покойного» воеводы Дормидонта Иовича – звали ее Арина – для приличия выла целый день, чтоб все слышали, чтоб сочувствовали безбрежному ее горю. Покончив с необходимыми формальностями, принялась гонять слуг да призадумалась о жизни своей горемычной. С одной стороны, полноправная вдова – это хорошо, просто прекрасно. Но с другой, поступив на службу к боярину Гюряте, воевода вновь подписал договор – «ряд», то есть стал человеком зависимым, рядовичем, и теперь много чего за него решал боярин. Что же касаемо самой Арины, то та никакого договора-«ряда» не подписывала, однако происхождения была подлого, хоть и свободного, таких испокон веку называли на Руси просто – «люди» или «людины». На самом-то деле, в это время «люди» уже мало чем отличались от смердов – зависимых от князя (или вот, от Господина Пскова) крестьян, постепенно обретавших все новые и новые повинности. «Люди» могли заниматься чем угодно, лишь бы вовремя платили подати, однако и этих вот относительно свободных «людей» становилось уже все меньше и меньше – разорялись, запродавались в холопы, в закупы… Кому повезло – находили себе сильного покровителя, как вот грудастая молодка Арина. Супругой воеводы она стала совсем недавно и даже не успела еще понести – и в этом была проблема. Родичи Дормидонта Иовича, а таковые у него имелись, правда, дальние, запросто могли оспорить наследство в суде. Арина была вовсе не глупой и все это прекрасно осознавала. Пусть и не такое уж большое наследство, а все же – справная изба, усадебка, слуги и участок земли с холопами. Хоть холопов было немного, всего-то две семьи, однако же все равно, коли отберут – жалко! Куда она тогда пойдет, Арина-то – в монастырь разве что… В монастырь как-то не очень хотелось. Хотелось молодого мужика, вот хоть церковного звонаря Акинфия, который давно уже на Арину посматривал… Да не шибко-то нужен был!

Коли судиться, конечно же, боярина Гюряту Степаныча, «отца родного», нужно задобрить… А чем? Нет, чем – ясно, только вот служанка его молодая, Ярилка, тут же глаза повыцарапывает, ну ее… А вообще же, боярин нового воеводу наймет обязательно – вотчина-то, считай, в Приграничье! И с эти новым воеводою… А коли с семьей будет? Да уж и правда – с семьей…

Что же – тогда судейских задобрить! Таких ушлых найти, чтоб родичи дальние побоялись даже о наследстве подумать! Есть, есть такие… Подумать, как их сыскать… крепко подумать… ожжет, через Анемподиста, тиуна? Не за так, конечно – денежки нужны, и немалые! Золото, серебро каменья… Анемподист, конечно, тот еще гад… Зато судейских, говорят, знает.

Все это у покойного воеводы имелось, правда, не на виду, а в тайном схроне! Схрон этот Дормидонт Иович берег пуще зеницы ока, никто о нем не знал, даже младая супружница!

Так воевода считал… Однако же просчитался! Воевода из тех людей был, кои в спеси своей всех баб за дур держат… Ага, дуры, как же… Нет, дуры-то, конечно, есть, и с избытком… Только вот Арина к таковыми не относилась!

Дормидонт Иович частенько хвастал неожиданно появляющимся время от времени богатством – перед супругой только и больше не перед кем! Арине даже иногда кое-что и перепадало – те же серьги, браслетики… Однако что там серьги! Она ж видела прекрасно, сколько было всего! Диадемы с каменьями, золотые ромейские монеты, немецкие пфенниги, восточное серебро… Чего только не было! Пожалуй, только на телеге и увезешь! Или в переметных сумах – самое-самое…

И куда это все делось? В доме не было, во дворе, на усадьбе – тоже, Аринка обыскала все! Да и не стал бы воевода на усадьбе прятать – слуг своих он иначе как «вороватыми гадинами» и не называл…

Вот так, поразмыслив, Аринка сообразила про схрон. Проследила осторожненько… Следом за муженьком до самого урочища пробралась… И теперь хвалила себя за предусмотрительность – ай, дева, ай, да молодец!

Встав с лавки, Арина потерла руки и прислушалась – со двора донеслись голоса. И кого это черт принес с утра пораньше? Голос, кажись, знаком… Женщина выглянула в окно – да и фигура… Анемподист! Тиун! Приперся за каким-то лядом ворон старый…

Вот уже и шаги к крыльцу…

– Ай, гость какой! – повязав платок, Арина выскочила на крыльцо – вся из себя ладная, красивая, кровь с молоком. Анемподист аж облизнулся.

– Заходи, заходи, гостюшко! – низенько поклонившись, Арина сделала коровьи глаза – глупей не бывает.

– Ой, рада! Рада, что заглянул… Ну, проходи, проходи, господине…

Может –