Двуликий Берия - Борис Соколов

Здесь Всеволод Николаевич сообщает такую уникальную деталь, как название разработки или операции, в рамках которой был арестован Белахов. Это название было известно только ему и еще узкому кругу лиц и в показаниях свидетелей, зачитанных на допросе, не фигурирует.

Характерно также, что в записке Руденко в Президиум ЦК от 27 ноября 1953 года об ознакомлении Берии и других обвиняемых 25–26 ноября по его делу с материалами следствия сообщалось, что лишь «Меркуловым, Гоглидзе, Мешиком и Влодзимирским были заявлены некоторые несущественные ходатайства о производстве дополнительных следственных действий (о допросе свидетелей, могущих характеризовать обвиняемых по прежней работе, об изменении квалификации их преступлений со статей Уголовного кодекса, карающих контрреволюционные преступления, на статьи о должностных преступлениях и некоторые другие)». Как-то не верится, что Лаврентий Павлович не воспользовался этой последней попыткой затянуть следствие и судебный процесс. Скорее всего, его к этому времени уже не было в живых.

Против версии убийства Берии до суда есть как будто одно возражение. Маленков, Каганович и Молотов, когда в июле 1957 года на пленуме их клеймили Хрущев и его сторонники, так и не рискнули рассказать товарищам по партии о причастности того же Хрущева или Микояна к массовым репрессиям. Однако тут имелось принципиальное различие между положением Берии и членов «антипартийной группы». Хрущев рассказал на XXII съезде КПСС, что когда противники Хрущева поняли, что их дело проиграно, то Каганович позвонил ему, Хрущеву, и попросил не делать с ними того, что сделал бы Сталин. Никита Сергеевич успокоил Лазаря Моисеевича: «Ты меня не за того принимаешь!» Но, надо думать, дал понять Кагановичу и другим членам антипартийной группы, чтобы они не были слишком разговорчивы на пленуме, иначе ему придется вспомнить опыт Иосифа Виссарионовича. Тем не менее Молотов, Маленков и Каганович на пленум пришли как свободные люди, не под конвоем, и это вселяло в них надежду, что если не будут слишком уж клеймить Никиту Сергеевича и вспоминать неприятные для него эпизоды из прошлого, то их не только не расстреляют, но даже не посадят. А вот арестованного Берию даже на пленум не привезли, и иллюзий, что ему сохранят жизнь, к концу следствия у Берии не должно было остаться. Да, вероятно, таких иллюзий не было уже и в первые дни после ареста. А человек, которому нечего терять, на суде мог сказать столько гадостей про «дорогих товарищей» по Президиуму ЦК, что выпускать его на суд было опасно. Но и расстреливать без суда было не очень удобно.

Наиболее вероятной мне кажется такая версия смерти Берии. Лаврентия Павловича застрелили в бункере штаба Московского военного округа между 7 и 14 августа 1953 года без какого-либо приговора суда, при том, что следствие над его подельниками еще продолжалось. И не случайно протокол о расстреле подписали те, кто вел следствие, — прокурор СССР Р.А. Руденко и генерал армии К.С. Москаленко. Застрелил же Берию генерал Павел Федорович Батицкий.

Могут еще возразить: а Абакумова-то благополучно довели до суда и даже процесс назвали открытым (правда, все изъятые у Виктора Семеновича документы, как и документы Берии, тут же уничтожили — от греха подальше, а в том, насколько абакумовский процесс был открытым, мы уже убедились). Но вспомним: на дворе тогда был конец 54-го, первая острая схватка между наследниками Сталина уже миновала, а для новых еще не настал черед. Год назад расстреляли Берию и близких к нему чинов МВД. Абакумов, основательно или нет, но винил в своем аресте Лаврентия Павловича. Теперь, думал Виктор Семенович, появился шанс выставить виновником всего происшедшего Берию, а его, Абакумова, как жертву бериевского произвола, по меньшей мере не расстреляют. Тем более что процесс открытый (бывший министр МГБ не знал, что вся публика в зале суда «бравая и присяжная»). Вот и не стал Абакумов говорить лишнее, а когда опомнился, было поздно. Только заикнулся о письме в Политбюро, как уже получил пулю в затылок. Берия же до этого сам распоряжался ликвидацией Ежова и хорошо понимал, что обвиненному в заговоре шефу МВД пощады не будет. Хрущев, Маленков, Молотов и другие, у кого руки по локоть в крови, миндальничать не собираются. Вот и мог напоследок подложить своим палачам большую свинью, чтобы умирать было не так обидно.

Но если на суде был не Берия, а его двойник, почему же этот двойник отказался признать себя виновным в том, в чем он, собственно, обвинялся: в заговоре и измене Родине? Остальные грехи, вроде книги по истории большевизма в Закавказье и амурных дел, были не более чем острой приправой. Ведь заявил же будто бы подсудимый в последнем слове: «Я должен сказать вам, что изменником и заговорщиком я никогда не был и не мог им быть. У меня и в мыслях не было, и я не помышлял даже, чтобы ликвидировать советский строй и реставрировать капитализм…» Думаю, что в данном случае архитекторы процесса пошли по пути наименьшего сопротивления. Сколько-нибудь убедительного сценария «бериевского заговора» они придумать так и не смогли. А в заговоре непременно должны были участвовать и другие подсудимые. Если бы признался их шеф, то они, отрицая свое участие в подготовке переворота (а признаваться им не было никакого резона — по этим статьям меньше «вышки» получить было невозможно), вынуждены были бы задавать Берии вопросы, на которые постановщикам процесса трудно было бы найти правдоподобные ответы. Мог получиться конфуз. Хотя процесс и был закрытый, но трансляция заседаний суда шла в кабинеты всех членов Президиума ЦК, чтобы не волновались и собственными ушами услышали: Лаврентий Павлович ничего дурного о них не сказал.

Еще одним важным доказательством того, что Берию расстреляли до начала суда, может служить следующий факт. Сохранился акт о кремации тел шестерых чекистов, которых судили вместе с человеком, похожим на Берию. Но акта о кремации тела самого Лаврентия Павловича в архивах так и не нашли. Может быть, поэтому в народе возникли легенды, будто тело Берии без остатка растворили в какой-то очень сильной кислоте — чтобы даже горстки пепла не осталось от палача и изменника. Вероятнее всего, дело обстояло гораздо проще, без жуткой экзотики в стиле готического романа и современных «ужастиков». Труп Берии кремировали, но поскольку происходило это значительно раньше, чем 23 декабря, и на погребение осужденного после исполнения законного приговора никак не походило, то оформили всю процедуру как кремацию неизвестного или записали тело на другую фамилию.

Серго Берия утверждал, что в 1958 году в Свердловске, где они с матерью находились в ссылке, «нам подбросили в почтовый ящик снимок, на котором был запечатлен мой отец, прогуливающийся по… Буэнос-Айресу. В Аргентине он никогда не был… Через несколько месяцев в почтовом ящике оказался журнал «Вокруг света»… на снимке был запечатлен… Лаврентий Павлович Берия, прогуливающийся с дамой по площади Мая в… Буэнос-Айресе… Фотография действительно была датирована 1958 годом». В случае, если мое предположение о времени и обстоятельствах расстрела Берии верно, то загадка разрешается просто. Двойнику Лаврентия Павловича, так или иначе связанному со спецслужбами, ничего не стоило через пять лет после гибели «лубянского маршала» оказаться в Аргентине.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});