Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

— Вам, как я слышала, зерновые настойки — что водичка, так что — это вам. Фончо!

Альфонсо протянул Кенену пару фляг.

— Это кокуй, и если вы с него начнёте — голова у вас точно не заболит! — пообещал человек, пристраиваясь к колонне — все уже шли к жёлобу, и первые во главе с Хавьером успели войти в едва освещённую шахту. Там, где прямо сейчас не велись работы, свет приглушали, так что спуск тонул в полумраке. Судя по звукам из шахты, Альфонсо не хотели пускать со всеми, и вскоре он, разочарованно пыхтя, вернулся к машине. Водители и сопровождающие встретили его смешками.

— Что ж, Фончо, — ухмыльнулся один из них. — Ты ведь не все фляги раздал, верно? Сеньор сармат, не хотите угоститься?

Гедимин отхлебнул. Спирт там в самом деле был, и много — и ещё ощущение какой-то слизистости, будто в жжёнку уронили шматок Би-плазмы, она не выжила, но легла осадком у дна.

— Работать надо, — качнул головой сармат и вернул флягу водителю. «А они-то как поедут?» — запоздало мелькнуло в голове. «Я видел, как от этой белой жижи ползают на четвереньках!»

Снизу доносился шелест и визг. На экране сканера было видно, как «инспектора» один за другим съезжают по жёлобу. Хавьер и Маккензи следили, чтобы люди не разбредались. Потом свернули на верхний ярус, где ещё работали бульдозеры; проходчики пробивали туннель к источнику воды и расширяли будущее водохранилище, на входе планировалась сложная система очистки, у каждого из ярусов своя. Гедимин думал, что люди сунутся в «грязную пещеру» и отступят, но на экране сканера вереница двигалась по отсекам, пробираясь к месту работы проходчиков. Луч прибора зацепил «парадный вход» на ярус — там прорубали ступени, крепили рельсы транспортёра и прокладывали свой жёлоб.

Маккензи вышел вперёд, замахал фонарём; проходчики остановились, но их буры ещё долго крутились в толще породы, и только выставленное защитное поле спасло чужаков от града осколков. Вереница, собравшись в плотную кучку, отхлёбывала из фляг и вроде как слушала пояснения сармата. Потом, уже не таким уверенным шагом, люди двинулись обратно.

— Вот же мать моя пробирка, — раздался в наушнике громкий шёпот Иджеса. — Они хоть что-то будут соображать к концу пути? Или придётся их на транспортёр за ноги вешать?

…Что бы во фляжках ни было, эта компания, похоже, свою меру знала, — даже и на нижний муниципальный ярус заходила своими ногами, только на поворотах придерживаясь за стенки. Дошли до туннеля в водохранилище; там кого-то из самок подхватил на руки сопровождающий в экзоскелете. Может, ноги её и не держали, но язык вполне шевелился — именно она в полости водохранилища и начала перебранку с другими, и вскоре там орали все — даже Маккензи иногда вставлял слово. Гедимин ничего не слышал, только видел, как широко открываются рты. Проходчики уже перестали работать, и сармат не понимал, какой источник шума там пытаются перекричать. «Там известняк плотный — выдержит,» — решил он, убедился, что руками все машут исключительно в воздух, к оружию не прикасаются — и успокоился. «Потом спрошу, что там нужно переделать.»

…Их всё-таки пришлось вешать на транспортёр — не за ноги, а за пояс и плечи. Первыми наружу вывалились экзоскелетчики; их слегка пошатывало. Тех, кто поднимался за ними, в машины вносили на руках — под их же смешки и оживлённую перекличку.

— Святая дева, какая дивная прохлада! — одна из самок оглянулась на убежище. — Я перееду туда хоть сегодня! Фончо, mi alegria, у нас что-нибудь осталось?

Альфонсо достал из машины вторую гроздь фляг. Он ещё держался на ногах — и, как мог, делал вид, что трезв; тем же занимались и все водители — а «инспекции» уже не было дела до их состояния. Гедимин, проводив взглядом машины, ломящиеся по остаткам зарослей, посмотрел на Хавьера. Тот с довольной ухмылкой махал им вслед и выглядел практически трезвым.

— Что ж, сеньорес, не зря мы вам платим, — он повернулся к сарматам. — Завтра вас ждёт дневной барк, выезжать придётся в самое неприятное время, — но это нас и обезопасит. Сучьи дети с запада попрячутся по норам, и вашим рабочим не придётся отстреливаться! Предупредите за два-три дня, когда соберётесь обратно, — ни одна вещь для моей цитадели не должна пострадать или попасть к этим ублюдкам!

— Само собой, команданте Альварадо, — ухмыльнулся Маккензи. — Здесь останутся сеньор Кеола и, конечно, Джедмин, — надеюсь, им тоже не придётся вести бои по районам? Они это умеют, не сомневайтесь, но я боюсь за Маракайбо, — Джедмину доводилось сносить города с лица земли!

— Охотно верю, — ухмыльнулся в ответ Хавьер. — И мы за всем присмотрим. До сентября будет тише, чем в гробу!

19 августа 08 года. Земля, Южный Атлантис, город Маракайбо

Вывозили не всех, — шахтёры ещё возились с забутовкой и водохранилищами, там оставалась половина проходчиков и все бульдозеры. Хавьер согнал четыре десятка экзоскелетчиков, и два из них остались в парке. За Маккензи и Иджесом приехал «Фончо» — и теперь ждал, пока погрузят уже ненужную технику и запчасти. Иджес ухмылялся до ушей; Гедимин сунулся было к нему, но отступил — механик смотрел сквозь него и мыслями был на ураниумских гонках.

— Маккензи, — второго сармата отловить оказалось легче. — О чём был спор в нижнем водохранилище? Если там переделывать, так надо сказать сарматам…

Кенен криво ухмыльнулся.

— Надо было бы — сказал бы. Заказчики пытались сэкономить, вот и всё. Не на своих же ярусах им это делать, верно? Хотели урезать систему очистки воды — мол, жирно будет муниципалам…

Гедимин стиснул зубы.

— Опять⁈ Это же не вип-убежище…

Маккензи хмыкнул.

— После раненого сармата и шрапнельного снаряда тебе ещё жалко муниципалов? Главное, не пытайся тут без меня с ними подружиться! С тебя станется, а у Хавьера не двадцать рук. Он, кстати, помог мне отбиться — систему построят по нашему плану…

Гедимин недоверчиво усмехнулся.

— Хавьер? Защищал… сукиных детей?

— У нас заказали очень