Неповторимое. Том 1 - Валентин Иванович Варенников

все отказывались, хоть и полк подчиняется армии.

– Товарищ командир, есть еще одно преимущество.

– Какое?

– Далеко от начальства.

Чайка рассмеялся. Смеялся, долго кашляя и вытирая глаза. Потом сказал, что полностью со мной согласен. Мы договорились, что полк я передам сегодня первому заместителю командира полка подполковнику Суетину, а завтрашний день посвящу личным сборам. Командир дивизии разрешил взять легковой газик и грузовую машину. На прощание Чайка сказал мне, что жаль расставаться, поблагодарил за службу, обнял и вздохнул. Мне тоже было грустно. Люди привыкают друг к другу, и потому расставаться трудно, особенно если установились добрые отношения. День прошел в будничной работе – подчиненные докладывали свои письменные рапорты о состоянии подразделения или службы. Потом собрал офицеров, поблагодарил их за то, что они сделали полк передовым. Перед ужином построил полк и сказал, что командование назначает меня на другой полк, но буду близко – на полуострове Рыбачьем. Попрощался и пожелал успехов. Вечером, так уж повелось, устроил товарищеский ужин с заместителями. Поговорили откровенно. Меня просили не забывать, а я приглашал их на Рыбачий – «Театр военных действий надо изучать». В общем, все прошло хорошо. Утром встретил семью. Мое сообщение было воспринято нормально, как я и ожидал. И мы рано утром на следующий день уже отправились на Рыбачий к новому месту службы. Дорога от Мурманска до реки Титовки и одноименного поселка, а далее до Печенги и госграницы с Норвегией, как и до города Никеля, мне была известна отлично. А вот от Титовки на север, вдоль реки, то есть на Рыбачий, я никогда не ездил. Переехав через мост, мы свернули направо и двинулись, уже с меньшей скоростью, по левому или западному берегу. Дорога постепенно поднималась к перевалу, извиваясь все больше и больше. У водопада, точнее, у огромного, метров в семь – девять, порога, где Титовка падала со скалы в русло, которое проходило по ущелью и уносило воды в море, мы остановились и долго любовались этим чудом природы. Кругом скалы, кое-где небольшие, уже в осенней ярко-желтой или красной листве березки, а также темно-зеленые, тоже карликовые елочки или сосенки. Среди мха виднелись ягоды – брусника, черника, морошка. Но главное – могучий водопад. От мощного удара огромной массы воды внизу, над выбитым в граните бассейном, и далее – над речным потоком – стояла водяная дымка, преломляясь в которой солнечные лучи создавали сказочную радугу. На все это можно было смотреть часами, получая не меньшее удовольствие, чем в Петергофе, Эрмитаже или Третьяковке, в Лувре или Версале, Дрезденской галерее или в индийском Тадж-Махале. Картина, созданная природой, просто завораживает. От водопада дорога уходит в сторону – в скалистые горы, затем, круто извиваясь и даже обвивая одну и ту же скалу двумя кольцами, идет дальше вверх, причем, круто поднимаясь все выше и выше к перевалу через хребет Муста-Тунтури. Здесь нас подстерегали все новые и новые открытия. Например, через каждые 300–500 метров слева или справа от дороги расположились, как на этажерке, небольшие темно-синие и очень глубокие озера, буквально кишевшие редкостной рыбой, о чем мы узнали уже позже. Причем чем выше, тем дорога все более сужается и, наконец, становится такой, что по ней с трудом проходит только один автомобиль, В связи с этим через каждые 100–200 метров в скале вырублены ниши – площадки или просто сделано расширение дороги, где могут поместиться две-три машины. Как только перекатили перевал – сразу изменилась и обстановка. Во-первых, дорога стала почти нормальной – достаточно широкой и умеренно прямой. Во-вторых, она не имела таких крутых участков, как по другую сторону перевала. В-третьих, перед нами открылась широкая панорама тех таинственных земель, о которых пока мы слышали только в песнях: «Растаял в далеком тумане Рыбачий – родимая наша земля».

Мы сделали еще одну остановку, вышли из машины, и водитель газика, который здесь бывал уже не один раз, стал степенно и подробно рассказывать, что мы там видели. Оказывается, дорога вначале приведет нас на полуостров Средний, где располагается штаб погранотряда и один пулеметно-артиллерийский батальон нашего полка. Далее дорога шла вдоль берега Мотовского залива и выводила на перешеек, который соединял полуостров Средний с полуостровом Рыбачьим. Рыбачий в сравнении со Средним – это, конечно, огромная земля. На берегу, обращенном к нам, просматривались солидная пристань и какие-то постройки складского типа. Далее в глубине – военный городок. Но это был не Озерко, где располагался штаб полка, – его не было видно.

Подышав уже морским воздухом, мы отправились в путь. Приблизительно через полчаса были уже в Озерко. Кстати, на маршруте нам попался маленький госпиталь (фактически полевой, так как располагался в землянках).

Мы остановились при въезде в поселок, который состоял из одной улицы жилых щитовых домов, которые выстроились справа и слева от дороги и упирались в большой плац. А по периметру плаца располагались три казармы, солдатская столовая, клуб и штаб полка. На некотором удалении – склады и парк стоянки машин, боевой техники и крупного вооружения, различные хозяйственные постройки.

Но самое удивительное и поражающее воображение нового человека было то, что сам поселок и прилегающая к нему округа на сотни метров, а кое-где и до километра состояли из крупной морской гальки. Когда эту гальку видишь на берегу, то в сочетании с водой она воспринимается приятно. Но, когда весь ландшафт, да еще относительно далеко от моря, фактически состоит только из этого гладкого, серого камня округлой формы, а вокруг не только ни одного деревца или кустика, но и травинки нет, – становится грустно. Какая-то странная пустыня, и посреди нее – военный городок. Замысел первопроходцев и устроителей этого поселка под названием «Озерко» совершенно нельзя было понять. Проехать буквально 2–2,5 километра или не доехать километр – а там приличная земля, уже что-то растет. Какую цель ставили, когда строили этот военный городок? Найти ответ было невозможно. Галька покрывала землю очень внушительным слоем: у нас было три колодца-сруба, глубина которых достигала 6–7 метров, и стены срубов были пробиты в толще гальки. Откуда она здесь взялась? Что занесло сюда морской камень?

Весь этот серый пейзаж в сочетании с серым небом произвели на меня удручающее впечатление.

Мое унылое настроение передалось и семье. Время было уже послеобеденное, поэтому улица безлюдна и лишь непосредственно у казарм стояли группы солдат.

Я отправился в штаб. По пути мне встретился сержант и как ни в чем не бывало прошел мимо, будто меня и не было. Разумеется, я его остановил и заставил представиться, что он