Мои останкинские сны и субъективные мысли - Эльхан Мирзоев

А, может, московская судебная машина таким решением надавила на зазнавшегося Константина Эрнста. А тот, уловив сигнал, быстренько побежал к председателю Мосгорсуда Ольге Егоровой на поклон, челом бить — организовал последней пиар-компанию: масса интервью с главным московским судьёй в эфире «Первого канала», а теперь ещё и целый телевизионный цикл «Московское дело» (первая серия была полностью посвящена великому прошлому Ольги Александровны). А, может, главу Первого канала ещё кто-то таким кнутом дрессировал и воспитывал — нельзя, дескать, отбиваться от коллектива. А тот понял. Быстренько сделал правильный вывод.

Нет, это не бред. Я не параноик. Дело-то у Олега было очень простое. Очень! Но 23 июня Мосгорсуд отменил решение суда первой инстанции. Тоже — «тройка». Председательствующая та же — Жбанова Татьяна Ивановна. И ещё две: одна тоже «моя» — Кирова Татьяна Владимировна и Фомина Марина Валерьевна…

Почему?

Потому что «решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права».

Хорошо. Никто не спорит — судья должен шевелить мозгами во время процесса и при принятии решения. Но тут другое…

По мнению «тройки» — не проблема, что в Перечне нет должности шеф-редактор. Плохо, мол, что суд первой инстанции «исходил из того, что Перечень является исчерпывающим, и не подлежит расширенному толкованию». Профессия шеф-редактор — творческая? Творческая! Значит — работодатель может заключать срочный трудовой договор.

Хороша логика. Я тоже так могу. Профессия сантехника — творческая? Конечно. Да в моей управляющей компании одни творческие люди работают…

Да и «представитель ответчика» (то есть Первого канала) истец (то есть Олег) участвовал в создании «различных программ, которые не носят постоянного характера» — по мнению судей. Да, философы. Программы, которые мы делали на Первом, до сих пор идут. Но судьи правы — ничто не вечно, ничто не постоянно. В том числе и они. И их токование закона.

Тут другое.

Тут право вертеть дышлом, куда захочется…

Но это было позже. А тогда, в мае, коллега решил громко прийти на работу в Останкино. Когда милицейская охрана его внутрь не пропустила[171] — мол, такая команда от «Хозяина», Олег обратился к судебным приставам. Распространив информацию об этом в СМИ.

Возможно, коллега излишне шумно возвращался на своё рабочее место. Возможно. Но я его понимаю. Он же думал, «суд восторжествовал», «можно, всё же, правды добиться — защитить свои права законным путём». Не справился с переполнявшими его эмоциями. Я его понимаю.

Вот Шубин этого не понял. Шубин был в ярости. Его «Хозяина Стакана» так опозорил какой-то там плебей. Он ведь обещал: «Пока я тут гендиректор, вы в Останкино не пройдёте! Я даю вам слово!» А тут…

И когда на той встрече коллега попытался возражать: мол, договаривались, что про бензин, про баррикады ни слова — мы уговор соблюдаем. Но прославленный самодур и хам нашего времени продолжает упорно считать себя строительной техникой.

— Сейчас предполагается не диалог, а монолог. Мой монолог!

Видимо, «Бульдозер» не мог забыть, как в ходе нашей прошлой встречи ему однажды указали — повадки, к которым он привык, непозволительны во взаимоотношениях нормального человеческого общества. Оскорбился. Затаил обиду.

— Теперь ждите! Всё! — рычал Шубин в спину Олегу. — Я вас закапаю! Я сказал!

И стал мстить.

Это он делал с удовольствием.

И так, как заведено в его среде обитания.

Головинский районный суд — ещё одно забавное местечко в столице России. А судья Куприянова — Елена Львовна — ещё один уникальный персонаж судебной машины. Винтик Системы.

Как можно отсылать судебные повестки таким специальным способом, чтобы они доходили до адресата после сообщаемых в них дат? В лучшем случае — в день судебных заседаний? Доставляют утром повестку, идёшь на почту, и узнаёшь — о! сегодня суд! уже был! начался два часа назад!

Не понимаю. От канцелярии Головинского суда до моего почтового ящика — десять-пятнадцать минут на общественном транспорте.

Заполняя извещение на почте о получении письма с повесткой, вместе с датой старался ставить и время её получения.

Не понимаю.

Я же не телепат…

О том, что юрлицо ФГУП «ТТЦ «Останкино»» 3 июля 2009 года предъявило мне и Олегу иск, узнаю лишь в конце августа — судья Куприянова с подачи юристов-профессионалов Шубина упрямо отсылает мне повестки в соседнее с моим домом здание. Адрес перепутали. Это только начало. Хорошо, соседи меня знают — сообщили.

В Останкинском — хотя бы с отправлением повесток было нормально.

Суть жалобы такова.

Дескать, Телецентр понёс убытки из-за нашей акции, названной в иске «угрозой террористического акта на стратегическом объекте» и ещё — «чрезвычайной ситуацией 18 марта 2009 года».

Мол, из-за опасности возникновения пожара «были предприняты неотложные меры для обеспечения безопасности». Какие конкретно — из иска не совсем понятно. Исключая информацию о том, что были эвакуированы сотрудники 12 и 13 этажей АСК-1. Остальное — абстракция: «привлечены группы немедленного реагирования, спецтранспорт», сообщено в пожарную часть, «предприняты меры по проверке поступившей информации», но, главное, сотрудники 5 полка милиции УВО при ГУВД по г. Москве были «дополнительно задействованы для охраны» — «офицеры и младший начальствующий состав в количестве 125 человек, вызванных по тревоге».

С 2002 года между Телецентром и 5 полком милиции УВО при ГУВД по г. Москве действует договор на организацию охраны объекта. То есть сотрудники милиции, которые охраняют здание, на проходных документы проверяют, иногда берут взятки — бутылкой пива или сторублёвкой — чтобы впустить на «стратегический объект» людей без документов, не только из госбюджета зарплату получают, им ещё платит и Останкино. Более того. По уговору между двумя юрлицами, «привлечение допсил» оплачивается отдельно.

И вот в июне командир 5 полка Евгений Владимирович Поповичев вдруг пишет письмо главе Телецентра Михаилу Шубину — «В связи с угрозой террористического акта 18 марта 2009 года… незаконной акции протеста гражданами Пташкиным О.П. и Мирзоевым Э.А… были привлечены дополнительные силы и средства… прошу произвести оплату… в сумме 111755, 10 руб.» Мол, 944 рубля 95 копеек — каждому офицеру (их, дескать, был 31 человек) и по 877 рублей 25 копеек каждому из 94 обычных милиционеров.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});